Три пути (СИ) - Страница 20

«Совсем ещё мальчишка!» Светло-серые глаза, тонкий нос с горбинкой, вокруг рта — медная щетина.

Хиттер нахмурился. Было в осунувшемся молодом лице что-то знакомое… неприятно знакомое…

Рыцарь опустил копьё и коротко указал наконечником на Снежка. «Ночь и Смерть!» Арангиец полжизни провёл в седле, но сражаться ему доводилось лишь со степными наездниками. Они предпочитали лук да аркан. Что делать с закованным в железо копьеносцем на статном жеребце, Хиттер не представлял. Да и Снежок никак не боевой конь… Но вызов есть вызов. Уняв дрожь, он устроился в седле с трофейным копьём.

Рыцарь тронулся с места. Фрай и глазом не успел моргнуть, как бурый перешёл в галоп. Копыта громыхали, заглушая сердце в груди арангийца, блестящее острие метило в эту самую грудь…

«Великий Сол!..»

Хиттер бросил своё копьё и стёк вправо, обхватив мерина за шею. Стальная громада пронеслась мимо, обдав ветром и пылью. Снежок даже не пошевелился — разве что ухом дёрнул.

Фрай поспешно соскочил на землю, закашлялся. Всадник как раз осадил коня и разворачивался к нему. Застыл, подняв копьё. В глазах — торжество, на губах — улыбка.

— А ты соображаешь, арангиец!

Что тут ответить? Хиттер исполнил нечто среднее между кивком и поклоном.

— Я, сэр Гийом де Лер, королевской милостью держатель Хэмптуна, принимаю тебя на службу.

Де Лер? Нет, никогда раньше не слышал. Тогда откуда тревога?

— Научишь этих лентяев драться по-вашему. А я тебя поучу верховому бою, — Гийом кивнул на Снежка. — Урок первый: смени коня.

И направил бурого красавца к воротам.

Фрай хмыкнул, почесал мерина за ухом и сходил за Очистительницей. Побеждённые бойцы посмеивались в сторонке, но глядели уважительно. Арангиец взял Снежка под уздцы и собирался проследовать за господином, как на стене показалась девушка. Юная, стройная даже в бесформенном вэльском платье, она с интересом взирала на Хиттера. Фрай незамедлительно поклонился, как велел арангийский обычай.

Когда поднял голову, девушки наверху уже не было. «Сестра или супруга?.. А, неважно». Хэмптун, значит? Пускай будет Хэмптун. Какая разница, где коротать зиму.

— Поднавались, Йорму́ндрова сыть! — гаркнул краснорожий Аки.

— Хай! — ответили гребцы так, что зазвенело в ушах, и «Морской Пёс» рванулся по волнам вперёд.

Атли глянул на свои мозоли, смазанные целебным жиром, и безмолвно порадовался, что нынче не его черёд сидеть на вёслах. Гуннар, проснувшийся от крика рутсингов, захлопал глазами и помянул цвергов. Рагнар, громко сопя, мерно работал веслом. Косая чёлка прилипла ко лбу.

Порой Атли казалось, что его кузен выкован из железа. Рагнар будто родился на «змее́», и в первый свой поход не изведал ни тошноты, ни поноса, ни кровавых мозолей на половину ладони. И ни следа усталости — лишь упрямый блеск в зелёных глазах. Сейчас он вообще грёб за Гуннара, у которого не ладилось с животом. Даже бывалые моряки косились на старшего Эймундсона с одобрением.

Атли о таком отношении мог лишь мечтать. На «Морском Псе» он в полной мере познал, как превратна бывает судьба, вытканная жестокими норнами. Победив тролля Тогнондахра, мальчик прославился на всю Долину как могучий волшебник. Да только вот рутсинги — люди суеверные. По их приметам, колдунам на корабле не место. Даже херсир Гудмунд, усыновивший Атли, помрачнел как туча, когда он собрался в поход вместе с братьями. Лишь яростное заступничество Эймунда да тихая просьба Фрейдис решили дело в его пользу.

Никто из команды не осмелился перечить херсиру, но необычного мальчика избегали и побаивались. Не раз и не два его чуткое ухо ловило заговоры против сглаза, произнесённые опасливым шёпотом. И это резало больнее ножа. Атли снова чувствовал себя одиноким Подкидышем во враждебном человеческом мире.

Однако и тут сыскал он друга. Щуплый скальд Бьярне по прозвищу Медоглас, едва они вышли в море, принялся жадно выспрашивать про битву с троллем. Атли отвечал скупо и уклончиво, но Бьярне слушал с таким восторгом и так искренне желал сочинить поэму про его подвиг, что сердце мальчика растаяло. С тех пор они болтали каждый день. Охрипшим от саг и песен голосом скальд толковал о дальних странах и народах, что их населяют.

Атли узнал, что за Альмаром живут люди с кожей чернее угля. Шея у их коней такая длинная, что голова торчит выше самых высоких деревьев. А далеко на востоке стоит волшебный город Миклагард. Стены и башни его из золота, а живые корабли с глазами извергают на врагов драконий огонь. Чудеса чудесные! Но особенно мальчика волновала страна Гулленгрё, в которую они плыли.

— Гулленгрё по своей совокупности разделяется на три части, — с учёным видом вещал Бьярне, — Нордланд, Эйстланд и Вестланд. В одном, в другом и в третьем живут гулы. Был ещё Зюйдланд — сейчас он под вэлами. С ними и будем ратиться!

— Но зачем? — удивился Атли. — Нас ведь они не трогают…

— Конунг Нордланда попросил у херсира защиты от вэлов. Обещал целую гору золота!

— При чём тут херсир? — не унимался мальчик. — В Эйстланде и Вестланде тоже ведь гулы живут. Почему они не помогут?

— Да потому что слюнтяи! — усмехнулся Бьярне. — Эйстланд от Нордланда отделяет река Брейдгау. По ней мы, кстати, и войдём в Гулленгрё. То же самое с Вестландом — он на западе, за речкой Мидгау. Их жалкие конунги сидят в своих норках, как мыши, и думают, что вэлы к ним не сунутся!

— А какие они, вэлы?

В памяти тут же возник Рольф из хирда Гудмунда. Вэлец по рождению, бывший раб. Атли нащупал под рубахой его подарок — железный амулет в виде молота. Интересно, где сейчас кареглазый хирдманн?

— Вэлы — добрые воины! Они сражаются копьями, на высоких конях. Налетают как буря, и не каждая стена щитов их удержит! — Скальд вскочил на ноги, глаза его засверкали, как клинки на солнце. — Мы одолеем их в славной битве и подтвердим своё право на Гулленгрё!

— А у нас есть это право?

— Наше право, — заявил Бьярне, — мы носим на лезвиях наших мечей! Кто не согласен — пускай поспорит с ними!

Звучало красиво, но речь Медогласа не убедила Атли. Ему по-прежнему не хотелось убивать людей ради золота.

Рагнар и Гуннар, наоборот, воодушевлённо спорили, кто сколько вэлов уложит в первом бою. Эти уложат — в братьях Подкидыш не сомневался. Старший отлично управлялся с мечом и не зря звался Рагнаром Обоеруким. Горм долго тренировал его драться двумя клинками и остался доволен. Невысокий, но крепкий и сильный, Рагнар был лучшим бойцом в их троице.

Гуннар своим оружием выбрал копьё и не прогадал. Длинный и быстрый, он выучил много обманных движений и подлых приёмчиков. А ловкость и смекалка позволяли ему долго держать противника на расстоянии. Умудрялся даже побеждать старшего брата — в одном поединке из трёх.

Атли сразу понял, что ближний бой — не его стезя. Он терялся под натиском, быстро уставал и путался в ногах. Поэтому взялся осваивать лук. Натянуть его туго не получалось, но, как сказал Горм, это зачастую и не нужно. Главное — меткость. А с ней у Подкидыша всё в порядке. Его ви — Прыг и Скок — безошибочно оценивали расстояние, ветер и мгновенно задавали поправки. Стрелы Атли без промаха поражали деревянные мишени, но он не был уверен, что сможет выстрелить в человека.

Ну и к Фенризу эти сомнения! До Гулленгрё ещё плыть да плыть по бесконечному морю…

Поначалу от шумливого серо-зелёного простора захватывало дух. Прыг и Скок упоённо исследовали корабельные снасти, с восторгом качались на пенных волнах и гонялись за чайками. Незнакомые лица, громкие песни и солёный ветер — всё было внове. А потом приелось. Гребля, качка, саги, неприязненные взгляды, сушёная рыба и мясо, мутный сон вповалку… Однообразные дни сменяли друг друга, и Атли потерял им счёт. Пару раз корабли несильно прополоскало штормом — хоть какое-то событие.

Однажды вечером Аки, взирая на галдящих в вышине чаек, наконец провозгласил:

— Земля! Земля близко!