Три кольца (СИ) - Страница 51

Я искренне удивился, ведь одноразовый бритвенный станок, который я одолжил Малченко, от силы пару макаровских патронов стоит, а за ведро груш пять рублей серебром можно легко выручить, и это — если не торговаться. Но быстро понял, что это та самая разница в условиях существования и региональные отличия. Население нашего региона (куда можно включить и Столицу, и Питер) за время войны и последующие годы уменьшилось раз в десять-пятнадцать. А склады со всяким барахлом остались. Да что склады — в каждой второй квартире в ванной комнате можно эти бритвы найти. До сих пор с ними ничего не случилось, лезвия-то из нержавейки, да и в пластиковые блистеры они упакованы. Так что их и брали в качестве добычи только потому, что под руку попадались. А на Юге наоборот — население, несмотря на войну, растёт, как растут и вышеупомянутые фрукты, а вот производством подобной мелочёвки вряд ли кто заморачивался — дела поважнее у них были. Максимум — открыли производство старых «безопасных» лезвий. Но и тут у нас есть, чем ответить, завод, где делали лучшие с ещё советских времён лезвия «Восход», располагавшийся на западе Столицы уцелел. Многое, конечно, пострадало, но при должной мотивации восстановить его не проблема.

— Так что есть чем нам меняться, — продолжал, меж тем, полковник. — Можно вдобавок вот таких дикарей, — судя по жестикуляции он имел ввиду местных жителей-бредунов, — к делу пристроить, так вообще не жизнь, а сказка получится!

Спустя четверть часа мы присоединились к остальным, расслаблявшимся в «гостиной», если так можно назвать стояние с автоматом у окна. Как объяснил капитан Верстаков, буквально пару минут назад на связь вышли дежурные, оставленные с машинами, и сообщили, что вокруг началось какое-то непонятное шевеление:

— Гвоздь засёк пару наблюдателей — одного в кустах и одного на крыше «Хризантемы», — спокойно доложил он. — Только у него ПНВ, а они глазками смотрят, так что через сетку хрен чего разглядят.

— Что делать будем? — поскольку я отвечал за встречу и «проводку» нашего каравана, то и моё слово в этом вопросе было последним и решающим, и полковник, несмотря на превосходство в звании, опыте и возрасте, нарушать субординацию не собирался.

— Вариантов несколько — они просто наблюдают, а проблемы у нас начнутся потом, в дороге. Вариант два — местные просто взяли на контроль беспокойных гостей. И вариант три — нас попробуют обидеть прямо здесь. Капитан, дай-ка рацию…

Получив требуемое, я вышел в эфир.

— Здесь Заноза. Гвоздю и Доке — доложить обстановку, — рации у наших гостей, в отличие от наших «уоки-токи» [132], были с шифрованием сигнала, именно поэтому я не стал вызывать кого-то из моих. Если нас серьёзно пасут, то могли и эфир контролировать.

— Здесь Гвоздь. Два наблюдателя — один в кустах, дистанция — «пять-ноль», в кустах за забором. Серьёзного оружия не вижу, есть бинокль. Второй на крыше противоположного корпуса, дистанция, — на секунду незнакомый мне Гвоздь прервался, очевидно смотрел в дальномер, — тоже «пять-ноль». Есть ли ствол не вижу… В кабаке ещё гуляют — слышу музыку и смех.

— Понял тебя Гвоздь! Дока, теперь ты!

— Здесь Дока, — откликнулся сидящий на чердаке снайпер. — В кустах между нами и стоянкой два или три тела ошиваются. Сидят на земле, но не особо прячутся. Сниму их легко, тут метров восемьдесят максимум. Ещё за сараем, что у нас на заднем дворе, что-то такое мелькало, но я не рассмотрел подробно — там забор из досок. Но с двух сторон нас точно блокируют.

— Принял, спасибо! Отбой.

Я почесал макушку антенной рации — доклад наблюдателей ситуацию совершенно не прояснил. Видимо, придётся устроить маленькую провокацию:

— Сергей Сергеевич, кто из ваших ловчее всего бегает и прыгает?

— Это не ко мне, Илья. Вон, Петра спрашивай, — и полковник перевёл стрелки на капитана.

— Бубён, — без колебаний ответил Верстаков, — в любую… дырку без мыла влезет!

— Ага. Петя, — в бою не до политесов, — у Доки ЛЦУ [133]есть?

— Нет, в машине остался. — То, что капитан отлично знает с чем его люди вышли на задание я ни сколько не сомневался. Как и то, что он не обидится на обращение по имени.

— Тогда поступим следующим образом — вот, — и я достал из нагрудного кармана небольшой металлический цилиндрик. — это лазерная указка. Отнеси снайперюге и пусть он по команде ею подкустовых подсветит, а мы на реакцию посмотрим. Коля же как раз тишком из дома выберется.

— Толково, вот только светить я сам буду — нечего лёжку снайпера палить, — внёс рацпредложение капитан.

Я снова взялся за рацию:

— Гвоздь Занозе!

— Здесь Гвоздь! — немедленно ответил дежурный.

— У вас есть мощный фонарь или фара-искатель? Лучше — два.

— Есть.

— Готовьтесь по команде подсветить наблюдателей.

— Понял. Через две минуты будем готовы.

Полковник во всю эту мельтешню не лез, хоть и вооружился болгарским автоматом, и теперь сидел на полу, удобно облокотившись на диван.

— Сергей Сергеевич, а что на полу-то? Не простудитесь? — подколол я его.

— Подоконники тут низковаты, а лучше сопли в носу, чем свинец в мозге, — подтвердил он мою догадку.

Пока мы общались, Верстаков ушёл на чердак, а Коля Бубён выбрался из подвала и прошёл в одну из многочисленных комнат, где для него открыли окно.

— Илюха, к нам гости, — позвал меня Тушканчик, занимавший позицию в «комнате отдыха». А как ещё назвать комнату в которой из мебели только кровать три на три метра размером, а? Не «рабочим же кабинетом»? — Пять человек, идут не таясь, — и после небольшой паузы Иван удивлённым голосом добавил, — и у них щиты.

— Что за щиты? — полковника явно заинтересовало такое несоответствие условиям современной войны.

— Это полицаи местные, — объяснил я всем, вовремя вспомнив рассказы Говоруна. — Они тут предпочитают врукопашную и на холодном оружии разбираться — если только не дуэль или серьёзная разборка. Вот те, кто за порядком следят со щитами и ходят.

— То есть к нам в гости власть местная пожаловала?

— Похоже на то.

Я нажал тангенту:

— Дока Занозе! — получив подтверждение что меня слышат, продолжил: — Как подкустовые поживают?

— Всё спокойно, сидят.

— У капитана какой ствол с собой?

— «Ксюха».

— Оставь его контролировать кустовых, а сам повернись к парадному входу, у нас гости.

— Понял, выполняю.

Настал черёд нашего маневренного резерва:

— Бубён Занозе!

— На связи, — голос Николая был сух и деловит.

— Ты где?

— Лежу у забора на полпути к калитке. Гостей вижу хорошо.

— А они тебя? — Приглушённый смешок в ответ. — Ну и замечательно! Жди команды.

Полковник тем временем поднялся и направился в ту комнату, где сидел в засаде Иван.

— Сергей Сергеевич, вам лучше поглубже закопаться, я за вас головой отвечаю, — и я показал рукой на дверь в парилку.

К чести Удовиченко, он спорить не стал, а перехватив поудобнее свой ствол, пошёл к предбаннику. В принципе, ничего особо опасного сейчас не происходило — выкурить восьмерых тертых жизнью вояк из капитального здания бани без применения тяжёлого вооружения у местных вряд ли быстро получится, но мы сюда не воевать приехали. А потому лучше, всё-таки, на базаре съехать.

— Федя, — позвал я Говоруна, — бери Серёгу, и туда — встречать, — я показал рукой на входную дверь.

Ребята сноровисто заняли позиции в простенках. Сам же я сделал пару шагов и выключил в комнате свет, оставив гореть только торшер, стоявший неподалёку от входа — он весьма удачно освещал пространство у парадной двери, но при этом не подсвечивал ни меня в глубине комнаты, ни Говоруна, расположившегося за массивным креслом вне освещённого пространства.

«Снайпер «держит» двор перед домом и калитку, а капитан — особняк и подходы с той стороны, — я ещё раз быстро проверил нашу диспозицию. — Ближние подходы с фронта обеспечивают трое моих, а с тыла — старлей. Единственное, что напрягает — это особняк. Там, вроде никого нет, и когда мы подходили, я ни одного огонька не заметил, но это ни о чём не говорит — они могли засесть там ещё задолго до того, как мы помыться пошли…»