Три кита: БГ, Майк, Цой - Страница 11

Голос Гребенщикова играет, переливается, льется как ручей («Я знаю тропинку, ведущую к самой воде»), «Музыка серебряных спиц» задает тон всему дальнейшему – это идеальное начало диска, классическая увертюра, которая если не показывает мелодические ходы, ждущие слушателя в дальнейшем, то полностью раскрывает смысл всей записи, не обманывает слушателя – «дальше все будет вот так», – говорит эта песня.

Состав музыкантов впечатляет: Борис Гребенщиков – гитара, вокал; Александр Титов – бас-гитара; Владимир Грищенко – бас-гитара; Александр Ляпин – электрогитара; Андрей Романов – вокал, флейта; Михаил Васильев – перкуссия; Евгений Губерман – барабаны; Петр Трощенков – ударные; Александр Кондрашкин – ударные, перкуссия; Всеволод Гаккель – вокал, виолончель, бас-гитара; Сергей Курехин – клавишные; Игорь Бутман – саксофон; Михаил Кордюков – барабаны.

Здесь очевидно примирение Ляпина с Курехиным и всех со всеми.

И поэтому «Рок-н-ролл мертв», написанная во время записи «Табу» «по мотивам» общего раздрая, здесь не звучит трагично-лично, не иллюстрирует происходящее, а приобретает философский смысл, звучит гораздо более общо – что и помогло, вероятно, этой песне стать если не «гимном поколения», то одной из знаковых песен на долгие годы.

Она выделяется, стоит особняком в общем блеске альбома, и гитарное соло Ляпина (которым он недоволен по сей день) стало классическим, без него уже трудно представить себе эту песню.

Альбом, хоть и не связан вербально одной идеей, концептуален на сто процентов. Можно называть его русским «Сержантом Пеппером» – по монолитности и вместе с тем по широте охвата. Это самый яркий альбом (во всяком случае, за все 80-е) в русской, условно говоря, рок-музыке. Каждую песню можно разбирать сколь угодно долго, находя в ней новые и новые прелести.

Булькающие психоделические звуки в «Возьми меня к реке» (клавиши Курехина, слэповый бас и гитара Ляпина) создают такое музыкальное пространство, что оно визуализируется: «Возьми меня к реке, положи меня в воду», – поет Гребенщиков – а музыканты рисуют эту реку-воду, ее видно – она булькает, она темная, спокойная, но все время движущаяся. Это один из самых удачных примеров соответствия аранжировки сути песни.

Совершенно идиотское «Тибетское танго» отсылает – в части игры Курехина – к Ирмину Шмидту (Can), во всем остальном – к поэтам-футуристам, хотя про «гургу-фифи» у них, кажется, ничего нет. Такие вещи, как «Танго», очень правильны тем, что сбивают пафос, который появляется волей-неволей, – просто от очень хороших аранжировок, раздолбаи так не играют. И – раздолбаи приходят на «Тибетское танго». Мы здесь, не волнуйтесь.

Кабарешные «Мальчик Евграф» и «Песни вычерпывающих людей» заставляют напрочь забыть об общей смури «русского рока» 80-х, а героизм новых романтиков («Время луны», «С утра шел снег») напоминает о том, что играют эту музыку самые современные и модные парни 80-х.

Это великий альбом. Обязателен к приобретению.

Старый «Аквариум» ничем не хуже нового, и песня «Герои» из «Электричества» – про них, про музыкантов первого состава группы. Создавать такие светлые вещи, как «Радио Африка», в Ленинграде, вообще в СССР 80-х могли только герои.

По окончании записи «Радио Африки» и после выступления на фестивале в Выборге (на следующий день после ночи микширования) Александру Титову делается предложение играть в «Аквариуме» постоянно – и он его принимает.

В 1984 году музыканты «Аквариума» знакомятся с Джоанной Стингрей – позже она выпустит на Западе двойной альбом «Red Wave», куда войдут песни «Сегодня ночью», «Пепел», «Сны о чем-то большем», «Жажда», «Танцы на грани весны» и «Рок-н-ролл мертв».

Запад начинает узнавать, что в страшной России есть рок-музыка – хотя Борис уже давно переписывается с Джерри Гарсией (Grateful Dead) и Дэвидом Боуи.

К этому же времени относятся первые «Поп-механики»: акции-концерты, придуманные Курехиным, проходили в больших, прежде коммунальных квартирах расселенных домов, пара таких домов в центре являлись первыми зачаточными сквотами – базами художников-авангардистов, возглавлял которых молодой, полный идей, моральных и физических сил, веселый и здоровый Тимур Новиков.

Тимур, кажется, и придумал главный инструмент первых «Поп-механик» утюгон – обеденный стол, в который были набиты гвозди, к гвоздям привязаны куски рыболовной лески, а на лесках болтались чугунные утюги. К каждому утюгу был прикреплен микрофон. При покачивании стола утюги бились друг о друга и глухо звенели – эти звуки снимались микрофоном и усиливались. Вокруг утюгона ходил Курехин с разнообразными инструментами и использовал их максимально парадоксально, потом из тьмы выходил Борис Гребенщиков в белом балахоне и с электрической гитарой в руках и играл что-то уже совсем свободное.

Зрителей собиралось немного, но всем было очень интересно и весело.

Через небольшой промежуток времени «Поп-механика» монетизировалась и вышла на большую сцену, причем во многих странах мира, в зарубежных поездках «Механики» принимало значительное количество музыкантов «Аквариума».

Летом 1984 года в группе «Аквариум» появляется новый музыкант – Александр Куссуль, Сиша, – студент консерватории, прекрасный скрипач, по слухам – праправнук композитора Вагнера. Сиша умел не только прекрасно играть, но еще и манипулировать временем. Иначе невозможно объяснить, как он умудрялся одновременно учиться в консерватории, играть в Театре музкомедии, по ночам музицировать на набережных Невы и регулярно репетировать с «Аквариумом».

Летом 1984 года «Аквариуму» вновь запретили выступать на сцене. Запретил все тот же рок-клуб, созданный для «свободы самовыражения» рок-музыкантов – так, по крайней мере, подразумевалось.

Группа ответила на этот запрет увеличением количества «квартирных» и прочих локальных концертов, в том числе – в зале театра «Лицедеи», артистов которого контакты с опальной группой никак не смущали.

Записи с этих концертов легли в основу альбома «Ихтиология», показывающего «Аквариум» – при всей скупости аранжировок – идеально сыгранным концертным составом. Так играть «живьем» и сейчас мало кто сдюжит – абсолютно в духе групп начала 60-х, те приходили в студию и живьем писали студийные альбомы. Это очень убедительная запись, большой плюс в истории группы и доказательство профессионализма «первого состава» – героев, игравших, несмотря ни на что, только свою игру.

Соло на виолончели в песне «Лети, мой ангел, лети» – это соло номер два после «Дилетанта», еще одна «классическая» штука Севы Гаккеля.

Запреты на концертную деятельность не помешали группе приступить к записи нового альбома – осенью 1984 года в студии Тропилло «Аквариум» начал работу над альбомом «День Серебра», а записав его, через короткое время выпустил «Детей Декабря».

Эти два альбома похожи; «Продолжение идиллии», – говорит сам Гребенщиков о «Детях Декабря».

Да, это очень хорошие записи.

По большому счету это идеальные русские поп-альбомы – в хорошем смысле, в том же, в каком и «Magical Mystery Tour», и «Exile on Main St.». В смысле – популярные, доступные для слушателей, без фиги в кармане. Сочиненные, написанные и записанные профессионально и с очень комфортным звуком: от влияния ранних Soft Machine, скажем, заставляющих напрягаться и превращающих слушание из наслаждения в труд, – от этого влияния здесь уже ничего не осталось. И хорошо. Потому что музыка, инспирированная Soft Machine (кстати, я совершенно не знаю, как к этой группе относится БГ, возможно, что он считает ее неталантливым занудством), расцветала в коллаборациях с Курехиным. В то же самое время, когда создавались эти кристальные и понятные музыкальные красоты, Борис и Сергей «урезали марш», как писал Булгаков, то есть создали удивительное звуковое полотно, которое выйдет на лейбле Leo Records под названием «Подземная культура» (позже появится еще одна часть симфонии – «Безумные соловьи русского леса»). Запись эта сделана ночью с 24 на 25 февраля 1985 года в Мариинском театре – Курехин играл на органе, Борис Борисович – на гитаре «Фендер», в совершенно free-form guitar манере. При этом музыканты находились в разных помещениях и друг друга не слышали. Так появилось на свет полотно, про которое некорректно рассуждать в терминах «хорошее» или «плохое». Здесь нужна иная шкала оценок, которая пока еще не придумана критиками.