Три кита: БГ, Майк, Цой - Страница 10

Весь 82-й год «Аквариум» ведет невероятно бурную деятельность – уже упомянутые четыре альбома, два грандиозных концерта, равных по размаху фестивалям, в Москве и бесчисленное количество акустических выступлений – на квартирах, в институтах (в том числе концерт в институте имени Бонч-Бруевича, тоже впоследствии вышедший на CD, – «Записки о Флоре и Фауне»).

Группу приглашают для съемок в передаче «Веселые ребята» – на свет появляются (и выходят на экран) произведения, которые можно назвать первыми видеоклипами группы: «Два тракториста», «Чай», «Сонет», «Глядя в телевизор». Все очень наивно, снято очень по-советски, но поклонники группы называют это прорывом.

Борис продолжает экспериментировать с музыкой – ему интересно все, он слышал и любит слишком много и слишком разного. 16 ноября 1982 года он играет совместный концерт с Владимиром Чекасиным и Сергеем Курехиным. Позже запись выйдет в Англии под названием «Exercises».

Пресса отреагирует на этот концерт неожиданным образом – одна из прибалтийских газет включит Бориса Гребенщикова в пятерку лучших джазовых гитаристов Союза.

15 мая 1983 года проходит Первый фестиваль Ленинградского рок-клуба.

По всем показателям «Аквариум» – лучшая группа города, если не страны. Во всяком случае, это ближе всего к тому, что называется «рок-музыкой». Мало кто сомневался, что «Аквариум» на этом фестивале займет первое место, – реальных конкурентов у группы на тот момент не было. «Аквариум» уже несколько закалился на гастрольных концертах, поиграл на настоящем, мощном аппарате, на больших сценах и записал на тот момент альбомов больше, чем любая другая группа Ленинграда, – ну что еще?

Но на сцене появляется совершенно никому не известная группа «Мануфактура», и жюри впадет в оторопь. Группа с трагической судьбой, поскольку дальше блестящего начала дело не пошло: через пару месяцев все члены группы были призваны в армию, и как-то само собой получилось, что по возвращении все занялись своими собственными делами, не вернувшись к блестящему проекту Олега Скибы – лидера, клавишника и поэта-композитора «Мануфактуры».

«Мануфактура» играла так цельно, их стиль был настолько выдержан, что часть слушателей объявила группу «эстрадой», в чем очень сильно и принципиально ошибалась. Точно так же можно было назвать «эстрадой» Spandau Ballet, Duran Duran или Japan – группы, которые точно определились в собственном звучании, нашли свой стиль и работали в нем, не делая ни шага вправо, ни шага влево. Другое дело, хорошо это или плохо, с точки зрения свободного художника, но большинство групп, всеми любимых и выставляемых в качестве примера, работают именно так. Даже эволюция Beatles – от «Please Pleae Me» до «Abbey Road» с заходом в психоделию «Revolver» – шла в жестких стилевых границах.

«Мануфактура» играла на основе музыки «новых романтиков» – как в то время играли во всем мире, – но с очень русским мелодическим уклоном.

Их песни были куда легковеснее, чем песни «Аквариума», проигрывали им в глубине и размахе, в том числе музыкальном, но четко выдержанный стиль, цельность были подкупающими, и «Мануфактура» заняла первое место, а «Аквариум» – второе.

Рок-музыка – это не спорт, дух соревнования противен художнику в принципе, но и Джаггер с Ричардсом куксились после того, как услышали «Sgt Pepper’s…».

Авторитет Гребенщикова не пошатнулся, Александр Ляпин был признан лучшим гитаристом конкурса, Сева Гаккель – лучшим виолончелистом, Курехин – лучшим аранжировщиком.

Никакая книга ни о какой группе, написанная одним человеком, не может быть объективной – если это не сухой справочник, который не читают, а заглядывают в него, когда возникает необходимость найти какую-то определенную дату. В любом другом случае автор всегда выражает собственное мнение, свой взгляд на ход событий. Автор данной книги считает, что единственное, чего не хватало «Аквариуму» в 70-е и 80-е, – цельности.

Борис Гребенщиков очень много знал – в данном случае это срабатывало в минус. Хотелось попробовать всего, побыть всем. Может быть, я ошибаюсь, но я делаю такие заключения только на основании того, что видел и слышал все эти годы.

«Аквариум» был камерной группой из четырех человек, всех их знали в лицо и каждого в отдельности любили. Несмотря на ограниченность в выразительных средствах группа играла любимые всеми песни – мило, по-домашнему. И вдруг «Аквариум» становился на сцене совершенно звероподобным оркестром, грохочущим, рычащим и кричащим, ломающим микрофонные стойки и поливавшим зал длиннющими громкими гитарно-саксофонными соло. Или – строгим, как у Боуи, скупым «металлическим диско»… При этом Гребенщиков писал все эти песни – принципиально разные и, в общем, предназначенные для разных групп – совершенно честно, выкладывался в них и делал все на полную катушку. Так может делать сольный артист, так может делать – и делал – Боуи, каждый следующий альбом которого не похож на предыдущий. Сохранить группу в такой гонке сложно, а БГ группу сохранял – это был все тот же «Аквариум». Как Борис не сошел с ума – я не знаю. Но группа жила и играла совершенно разную музыку, и выглядела каждый раз по-разному. И это был не Борис Гребенщиков и группа сопровождения, каждый раз это был «Аквариум».

Позже Андрей Макаревич скажет очень точную фразу, дословно я ее приводить не буду, но смысл в следующем: Гребенщиков – человек невероятной силы. Он создает замечательную группу, достигает с ней вершины, потом полностью разрушает все, что сделано, и снова начинает с нуля. Если бы я поступал так же, я бы сейчас жил среди руин.

На мой взгляд, цельность, стиль Борис Гребенщиков обрел на «Русском альбоме». Все, что после «Русского альбома», – все уже «взрослое», цельное. Стиль стал конкретным – это не значит, что закончился «творческий поиск», да простят меня за избитую фразу. Звук менялся и меняется, песни пишутся совершенно разные, но общий стиль выдержан все время – и в манере поведения на сцене, и в общей звуковой алхимии, – на язык просится слово «состоялось!» – вот так, с восклицательным знаком. Пришла зрелость, и это тоже – в хорошем смысле. В том смысле, что пришло мастерство.

Пишу это, совершенно не умаляя того, что сделал первый состав «Аквариума», который принято называть «классическим», – все, что они делали, было великолепно. И тот «Аквариум», и нынешний – это все тот же «Аквариум». Это, по сути, тот же звук – не замирающий в развитии, в полете, но нашедший себя, нашедший свой канал, нашедший связь – думайте, что хотите, – с космосом, с подземным царством – неважно, как ни назови. Просто он стал современным, он актуален и понятен людям любого возраста.

Пару лет назад я ходил на концерт Боба Дилана. Изменившегося, заматеревшего, постаревшего (что естественно). Многие ругали. Песни, видите ли, в других аранжировках…

А в каких они должны быть аранжировках в 2000-х годах на стадионе – в таких же, как в 1966-м в маленьком клубе? Вряд ли.

Или, может быть, это оттого, что я сам постарел и мне приятно видеть на сцене людей моего возраста и старше? Потому что это дает мне возможность чувствовать себя «еще вполне крепким» и дает шанс успеть сделать еще кучу дел…

Однако цельность начала приходить раньше.

1983 год, лето. Начало записи альбома «Радио Африка». «Спелись, голубчики…»

Это я так чувствую и думаю по поводу «Радио Африки» – великолепного альбома, того самого, большого и электрического, о котором группа мечтала, начав работу над «Табу».

«Радио Африка» и «Табу» – по звуку и настроению – альбомы, записанные двумя разными группами, притом что музыканты и продюсер (Андрей Тропилло) – те же, да и студия та же (за исключением того, что часть работы над «Африкой» сделана в передвижном фургоне-студии MCA, в которую Тропилло неведомыми путями получил доступ).

Здесь электричество звучит мощнее и увереннее, профессиональнее, чем на предыдущем альбоме, но вернулся дух «Аквариума», ощущение праздника, после черно-белых «Электричества» и «Табу» вернулись краски.