Три дня без любви (повесть, рассказы) - Страница 4

– Да я не про баню… Я вообще.

– Ты мужик, в конце концов, или каша овсяная?! – не выдержал пузатый терапевт. – Ой, мне плохо, ой, в нос дали… Так и будут дальше давать! Даже противно. Возьми себя в руки. Жизнь продолжается! Да, понимаю – обидно. Где-то, наверное, больно. Но заканчивается это, как правило, одинаково – алкоголь, депрессия, суицид, прости господи. Или еще хуже – панель. А чтоб подобного не случилось – надо делать, как советуют умные люди.

– Ты?

– В данном случае я… Пойми, это нужно не столько тебе, сколько вам обоим.

– Скажешь тоже…

– Не, можешь горевать дальше! Пожалуйста. У меня дел хватает, найду, чем заняться.

Никита демонстративно отвернулся к окну.

– Чепуха какая-то, – едва слышно прошептал Вадик, потрогав разбитый нос, – терапия, секс… Я уж сам как-нибудь разберусь.

Не разобрался.

Встречу с девчонками назначили в центре, на углу Литовского и Невского. Погода подходила для разврата, как никогда. Уютный теплый летний вечерок с позывами к легкому дождю. Хотя Вадик предпочел бы торнадо, поднимающий и швыряющий машинки оземь. Просто настроение такое.

– Что ты им про меня сказал? – на всякий случай уточнил он у Никиты.

– Правду. Недавно развелся, работаешь заместителем управляющего банком, ищешь новых впечатлений. Хороший, приятный во всех отношениях неженатый человек.

– С банком ты погорячился. И с остальным тоже.

– Ты предлагал рассказать им правду? Сомневаюсь, что они откликнулись бы на зов.

Девушки опоздали всего на десять минут, что говорило об их воспитании и хороших манерах. Медсестру звали Наташей, подружку Кариной. До фотомоделей обеим было, конечно, далековато, но и детей пугать ими вряд ли бы стали. В общем, средний класс. Широкобедрая Наташа немного уступала Никите в габаритах, Карина же имела довольно стройную фигуру, добытую, видимо, в результате изнурительных диет и фитнеса. А возможно, на халяву доставшуюся от природы. На косметике и духах дамы не экономили, понимая, что это своего рода вложения в расчете на будущие дивиденды. Но вечерним платьям предпочли более демократичную одежду. Брюки, блузки и купальные шапочки (в сумочках). Все-таки не в ресторан собрались.

После знакомства девушки поздравили Вадика с днем рождения, сказав, что подарок вручат позже. Он поблагодарил и попросил не обращать внимания на его внешность. Синяки заработаны благородным образом. В банк заявился клиент с помповым ружьем, захватил заложницу и стал требовать погашения кредита по причине кризиса. Вадик случайно оказался рядом и смог отобрать у наглеца ружье. Но тот успел прикладом зацепить его нос.

Возбужденный вечерним воздухом Никита поймал жадного вонючего частника на покоцанной «девятке», и с веселыми шутками все помчались на совместную помывку. Баня находилась недалеко, в пяти остановках, но серьезные финансисты не могли допустить, чтобы дамы добирались на метро или маршрутке.

– Я на своем «круизере» хотел приехать, – гнал, по обыкновению, Никитушка, – но не стал рисковать – за управление в нетрезвом виде пожизненное лишение прав.

С «круизером» Никита пропиарился. Но тачка у него имелась. «Опель» 1990 года выпуска, купленный еще в студенчестве у перегонщика и поставленный на вечную стоянку под окнами квартиры. Потому что в таком состоянии он мог передвигаться только с помощью эвакуатора. И то под вопросом. На эвакуатор еще погрузиться надо, не развалившись. Но Никита относился к состоянию личного автопарка философски. «Тот, кто ездит на новой тачке, добился авторитета, уважения, финансового благополучия. А тот, кто на старой, – добился всего этого уже давно».

По дороге он напомнил Наташе про больничный листок. Она обещала похлопотать, хотя с этим сейчас строго – в поликлинике беспощадная война с коррупцией. И другими непопулярными в народе явлениями. Но у нее хорошие отношения с новеньким хирургом, он нарисует Вадику какой-нибудь ушиб почки или вывих колена.

Совершенно некстати Вадику позвонила мама. «Сынок, что у вас с Лерой случилось? Она волнуется, тебя ищет, говорит, из дома ушел… Где ты?»

«Мама, мы с Никитой едем в баню с девочками. Мыться по случаю моего дня рождения. У меня сегодня день рождения, если ты не знала».

Конечно, Вадик так не ответил, хотя имел право. Но зачем мать расстраивать? Буркнул: «Все в порядке, перезвоню» – и отключился.

Звонок потревожил открытую рану. «Ишь ты, волнуется, разыскивает… Когда этого козла ублажала, не очень, наверное, волновалась. Ничего, пусть побегает, посуетится».

С другой стороны, очень трудно взять и порвать все, пускай даже при подобных обстоятельствах. Все-таки пять лет вместе плюс год до свадьбы. Привыкли друг к другу, Алешка, ипотека кровососная. Родственники, друзья, фотокарточки на стенке… Набор отверток опять-таки. Вадик представил, как она выбирала его в магазине, как допытывалась у продавца насчет качества. Чтобы мужу удобно работалось. Вообще-то, ему не нужен был этот набор, он говорил как-то, что надо купить разводной ключ для сантехники. Видимо, она перепутала, а переспрашивать не стала – сюрприз все же. Он ей, к слову, ничего не подарил. Зато не изменял!

Но и от случившегося не отмахнешься. Одно дело догадываться, другое – застукать. Да еще и в нос получить. Как с этим жить? Успокаивать себя? Ничего, тебе показалось, это действительно была всего лишь ее работа.

Но самое страшное во всей этой ситуации, что он любил ее. Не для протокола, а по-настоящему. Сам себе регулярно задавал вопрос: а любишь ли ты ее? И гордо, без лукавства отвечал: да, я люблю ее! (Про день святого Валентина просто забыл в суете.) Конечно, знаки внимания с его стороны сейчас были не такими яркими, как в первые годы, – быт, словно наждачная бумага, стачивал чувства. Но не до такой же степени, чтобы она приглашала домой всяких уродов! Ладно бы, еще не домой.

И как тут успокоиться?! Может, и прав Никита. Клин клином…

– У тебя что-то случилось? – поинтересовалась Карина, сидевшая справа и как бы случайно положившая руку на его колено.

– Просто грустно. Вот еще год прошел. Не люблю дни рождения.

– А сколько тебе стукнуло, если не секрет?

– Двадцать восемь.

– О, мне еще ползти и ползти, – похвасталась Карина, которой даже при сильной близорукости уже можно было дать тридцатник, и еще плотнее прижалась к попутчику. Чувствовалось, что Вадик произвел на нее впечатление. И не потому, что на дворе кризис. Не надо все мерить денежными знаками и пластиковыми карточками.

С частником расплачивался, разумеется, банкир. Что справедливо – он, а не брокер, проходил экстренную терапию.

Банный комплекс представлял собой отдельное двухэтажное строение с обязательным для подобных заведений фаллическим символом, уходящим в небо. Из символа шел настоящий дым, говорящий о серьезности подхода к делу. Или о кризисе – дрова дешевле электричества. Пятерка великолепных иномарок перед дубовыми дверьми. Банька не для простого пролетария или агрария. А для сложного. Рядом с дверьми на табличке из белого мрамора золотое тиснение – к услугам клиентов массаж, спа, бильярд и все, что пожелает платежеспособная душа.

Вадика опять кольнуло. Массаж…

Он познакомился с Леркой как раз на массаже. Мать договорилась через подругу пристроить его на несколько сеансов к хорошему массажисту. Чтобы тот поработал над его сколиозной спиной. Дальше было как в одной рекламе. Вадик зашел в кабинет. За столом сидела юная кудесница массажа, совсем не похожая на представительниц этой древнейшей профессии. Белый халатик ниже коленей, волосы спрятаны под чепчиком, почти полное отсутствие косметики. И милое, детское лицо, как у Настеньки из старой сказки «Морозко». Он представился и сказал, что записан. Кудесница заинтересованно улыбнулась, предложила раздеться до трусов и лечь на стол лицом в специальную дырку. Когда он выполнил просьбу и приготовился ощутить прикосновение волшебных девичьих рук, девушка произнесла: