Тревожные дни Конго - Страница 14

- Уже весь госпиталь знает, что сегодня ночью совершит побег группа доктора Саймона и что Муни, играет здесь существенную роль...

- Ты предал нас, - возмущается Клер.

- Клянусь богом, нет. Муни не участвует в побеге доктора Саймона.

- А кто же должен был договориться с солдатами по поводу бегства.

Муни смущен. Он мнется и потом неохотно отвечает.

- Муни, не предавал вас. Он сразу отказался от побега с доктором Саймоном, но решил помочь ему и поговорил с солдатами...

- Договорился?

- Нет. Солдаты с трудом поняли меня, но они на столько запуганы, что отказались участвовать...

- Значит побега не будет?

- Будет.

- Так...

- Может нам действительно сегодня под шумок удрать, - спрашивает Клер.

- Я не уверен. Даже если мы и наладим катер, то провозимся очень долго. Ты вчера слышала как нас проверяли?

- Да.

- Ко мне тоже в дом заходили монахи, - говорит Муни.

- Вот видите, у нас нет времени для побега. Может только послезавтра...

Вечером мы услышали где то недалеко от миссии крики и шум.

- Что это? - встрепенулась Клер.

- Это Саймон со своими людьми пытается удрать от сюда.

Я заглядываю в окно. Несколько встревоженных монахов в своих темных балахонах спешили в ту сторону. Загудело в джунглях несколько барабанов.

- Хоть бы им повезло, - стонет Клер.

Барабаны прекратили стук и наступила тишина.

- Нет, им не повезло.

Ночью, под бой барабанов и пение монахов идет процессия с носилками к страшному месту на поляне. Опять пять человек из нашего госпиталя будут обезглавлены.

- Господин, - слышу голос Муни из кустов. - Я готов.

- Пошли. Клер, сиди здесь и не высовывай носа.

- Хорошо.

Мы крадемся на мостки, переваливаемся через борт катера и Муни копается с замком. Теперь в каюту. Здесь зажигаем свечу. Я раздвигаю с пола оружие и оголяю лючок с аккумуляторами. Муни вытаскивает припрятанные источники энергии и мы заменяем старые на новые.

- А где пробка от баков. - тихо спрашиваю Муни.

- На палубе.

- Доставай канистры.

Пока он доставал канистры, я заметил у стены знакомый пистолет лейтенанта Харли и подумав, запихнул его за ремень, на спину.

На палубе в углублении пробка. Муни ключом открывает ее и мы потихонечку переливаем горючее в баки.

- Кажется все.

Я прислушался. Монахи исполняли последнее ритуальное омовение.

- Смываемся, Муни. Гаси свечу, закрывай дверь.

Перед домом я вытащил из-за спины оружие и осторожно просунул его между досок, под первую ступеньку крыльца.

Клер встревожено схватила за руку.

- Ты чего?

- Мне показалось... мне показалось, что когда они проносили мимо нас носилки... на одних лежал доктор Саймон. Я могла бы и ошибиться, но он такой большой...

- Быстро в пастель.

Мы прижались друг к другу и замерли.

Утром меня будит грубая рука.

- Доктор, вставайте, - передо мной монах с накинутым капьюшоном. - Вас просит к себе глава миссии.

Клер испуганно скатилась на противоположную сторону кровати.

- Сейчас оденусь.

Лысый старичок угрюм. Его губы уже не раздвигаются в улыбке. На мое приветствие, он кивает головой и пристально смотрит на меня.

- Док, вы вчера знали, что будет совершен побег?

- Да.

- Почему же вы не предотвратили его?

- Зачем? А если бы доктору Саймону повезло?

- Ему не повезло и не могло повезти. Миссия окружена местными племенами и еще не один из нее не ушел.

- Вы так думаете?

- Может я не прав, у вас есть другие доказательства?

- Есть. Когда мы ехали к шоссе, то подобрали в одном мертвом селении парочку похожую на европейцев. Тогда они мне признались, что находятся в Африке по направлению из корпуса мира. Далее, они заманили нас сюда и уже наверно сейчас находятся опять в обличии монахов... Это были ваши люди святой отец. Как видите, кое-кто смог перейти непреступный кордон.

- Вы наблюдательны и честны, доктор. Действительно это наши люди и посланы они были наружу, чтобы заманить в миссию шатающихся по стране людей. Слава богу, это удалось... Но еще больше я вас удивлю, если скажу, что я купил вас у полковника...

- Как купили? Зачем?

- Да так, два месяца назад мы договорились с полковником, что он продаст мне целый госпиталь с раненым... За две тысячи долларов, он создал все возможные жуткие условия вашей колонне, чтобы вы оказались здесь. Все было хорошо спланировано, вас разве не удивило, что двоих людей пощадил полковник в мертвом поселке?

- Нет.

- А это были мои люди...

Я не мог сказать слова, так был потрясен. Но еще большей тревоги мне приносит эта откровенность старика. Может он знает, что я знаю о его шабашах ночью. А он продолжает меня добивать.

- Вы знаете, что стало с доктором Саймоном?

- Да.

- Я и здесь не ошибся. Перед тем как вашего коллегу вести на священное место омыновения..., он выдал вас. Господин Саймон сказал, что перед побегом, вы его предупредили, что в вине снотворное. Это значит только одно, что вы доктор, знаете обо всех наших обрядах...

- Знаю.

- Почему же вы не бежали с Саймоном?

- Я не имел права, бросать своих людей, которые застряли здесь.

- Так. Капитан остается на тонущем корабле последним. Ну что же, эту возможность я вам предоставлю...

- Вы всех моих людей убьете?

- Не убьем, а представим господу...

- Зачем вы это делаете? Что за варварский обычай купаться в крови...?

- Как вы думаете сколько мне лет?

- Шестьдесят пять - семьдесят ...

- Ошибаетесь, мне сто двадцать и я еще в полном здравии. Еще во времена царицы Савской и знаменитой Клеопатры, лучшие медики советовали им купаться в крови людей. Не их вина, что события заставили их погибнуть раньше, но обряд омоложения остался в рукописях и умах людей. Наша миссия вымирает, давно уже нет ордена преторианцев, нет нашей веры в умах и сердцах потомков Адама и Евы. Мы последние сторонники религии должны продержаться и дождаться такого дня когда господь смилостивится и сделает нашу жизнь на земле раем...

- Простите, святой отец, разве рая там... нет?

- Нет. Это бредни попов, которые неправильно трактуют библию. Нет ни рая, ни ада, есть тлен... Нет души, есть человеческий разум, управляемый всевышним.

- Не знаю, как попы, но то что вы говорите действительно противоречит библии. Как же все таки быть с душой?

- Душа - это внутренне состояние человека, которое в какой то степени по своему воспринимается окружающими. Ни люди, ни священники не могут отойти от старых догм восприятия души, как какого то реального, которое улетучивается после смерти. Библию надо понимать и читать по другому. Никакой живой души нет, как нет того момента, что она покидает бренные остатки... Человек умирает и это событие заставляет окружающих по разному относится к покойнику. Его прошлая жизнь оставляет какую то часть влияния в каждом, кто с ним соприкасался или слышал что то... Первоначально, есть ощущение того, что это... свершилось и три дня о мертвом помнят, после девяти дней перелом, о нем вспоминают, через сорок дней либо забывают, либо еще сохраняют в себе какие то моменты...

Я с грустью гляжу на него, мне, некрещеному, все равно не понять эти сложности реального или не реального. Человек умер и мы скорбим..., а есть у него душа или нет, пусть каждый верит по своему.

- Для продления жизни, вы купаетесь в крови? - Пытаюсь остановить философские рассуждения священнослужителя.

- Это так.

- Какую же роль играют окружающие миссию племена?

- После обряда они получают человеческую плоть и за это готовы нас охранять.

- Зачем?

- Они поклоняются своим богам.

- Разве ваша миссия не смогла им внушить католицизм?

- Доктор, мы опять с вами повторяемся. У нас уже был подобный разговор, но я терпелив и чтобы убедить своих оппонентов, готов все начать сначала. Мы добились больших успехов у окружающих племен в развитии католицизма, но наравне с религией, они по прежнему верят в своих идолов и мы этого не запрещаем.