Тревожные будни - Страница 101

— Отпустите немедленно! — решительным тоном произнес Александр.

Хулиганы тоже обернулись. Попрядухина обдало винным перегаром. Один из верзил кинул оценивающий взгляд на человека в спортивном костюме. И вдруг загоготал:

— Отваливай отсюда, малявка, пока цел!..

В тот же момент Саша почувствовал удар в плечо. В плечо травмированной руки. Стоит ли говорить, какую боль ощутил милиционер. Но она не остудила решимости Попрядухина, ринувшегося в схватку.

Сейчас Александр не может вспомнить, каким именно приемом обезвредил он хулигана, нанесшего удар. Факт тот, что парень, взлетев в воздух и совершив небольшой планирующий полет, приземлился на асфальт. Там он остался лежать надолго... Проведя прием, Саша не успел выпрямиться, и этим воспользовался тот, что обозвал милиционера «малявкой». Здоровяк восьмипудовой тушей навалился на самбиста. Чтобы перехватить инициативу, тому пришлось облокотиться на поврежденную руку. Верзила усилил нажим... Что-то хрустнуло в руке, что-то резануло, казалось, в самое сердце. Позже врачи скажут: «Закрытый перелом». Тогда же там, на переходе, было не до диагнозов. Нужно было выиграть схватку...

Судя по всему, злоумышленник обладал опытом в таких гнусных нападениях. Он превосходил Сашу и ростом, и весом, и силой. Но и противник у преступника — не простак. Самбист, хорошо владеющий приемами своего любимого вида спорта, сотрудник советской милиции, видящий свой долг в том, чтобы обезвредить хулигана. К сожалению, Попрядухин оказался лишенным возможности маневра. Не мог он провести эффективный прием ногой. Преступник прижал его, отчетливо слышалось его прерывистое дыхание. К тому же страшная боль в руке. И все же сработали рефлексы, воспитанные долгими месяцами занятий.

Ведь занятия эти выработали не только силу и ловкость, знание приемов и быстроту движений, но и быстроту мышления, находчивость, умение мгновенно принимать решения, а главное, проводить эти решения в жизнь.

В миг, когда верзила намеревался сомкнуть свои пальцы-клещи вокруг шеи милиционера, тот, бросив взгляд ему за плечо, крикнул:

— Девушка, заходите слева!

Хулиган попался на простейший крючок, он скосил глаза налево и на мгновение ослабил нажим. Будь на месте Попрядухина человек нетренированный, эти доли секунды ничего бы ему не дали. Но Александру хватило их. С молниеносной быстротой выскользнул из-под громилы. А когда тот пытался обрушить на него кулак, провел прием. Левая рука скользнула под кисть руки преступника, правой рванул его локоть на себя — и через секунду нападавший, воя от боли, согнулся в три погибели.

Саша чуть-чуть расслабил захват, ровно настолько, чтобы задержанному не было больно, но в то же время чтобы при малейшей попытке к сопротивлению он поплатился рукой...

Девчушка, за которую вступился Саша, оказалась не из робких, она не бежала с места происшествия, а нашла телефон-автомат и вызвала милицию. Помощь пришла вовремя.

...Собрание подходило к концу. Люди устали. В задних рядах послышался шепоток, кое-кто с намеком достал пачку сигарет, задвигались в нетерпении стулья. Но стоило председательствующему объявить, что выступает старший лейтенант Попрядухин, как шум стих: шутка ли, сам народный контроль берет слово. Тем более что буквально днями активисты провели рейд: интересовались, как рассматриваются заявления граждан.

Александр Иванович всегда волновался, когда выходил на трибуну. И сейчас он не сразу стал говорить — обдумывал начальную фразу. Ведь важно не просто отбарабанить отпущенные регламентом десять минут, а задеть коммунистов за живое, не поучая, тактично напомнить им кое-какие требования устава и партийных решений.

Но вот прозвучали первые слова:

— Что же получается, товарищи? Партия нацеливает нас на кропотливую профилактическую работу, а мы, это самое, сигналы граждан кладем под сукно. — Зал насторожился: сейчас начнет примеры приводить. И точно, не любящий абстрактной критики, Попрядухин привел факты: — У инспектора Сомова неделю заявление жильцов лежит. А в заявлении том не о протекающей крыше речь идет, не о мусоре на тротуаре. Хотя для доброго хозяина участка и это повод для беспокойства. О том сообщают граждане, что восемнадцатилетний паренек работу бросил, шатается без дела. Так что, будем ждать, когда он преступление совершит?

— Александр Иванович, ведь я сразу после рейда побывал на месте, уладил все. — Это Сомов поднялся с места.

— Хорошо, что побывал. Плохо, что после напоминания народных контролеров. Нет, друзья-товарищи, не годится так! Не будем реагировать на заявления граждан — пропадем. Нас немного, а территория вон какая огромная. Разве сами за всем уследим? Люди помогают нам. Идут к нам с верой. Так зачем же эту веру рушить? — Старший лейтенант сделал паузу, словно пытался убедиться: дошли его слова до слушателей или нет? Улыбнулся: судя по деловой реакции, дошли. Значит, можно продолжать, значит, можно сказать главное. — Довелось мне недавно слушать нашего министра. Интересные цифры приводил он: о том, сколько ежегодно граждан находится в социальной сфере деятельности милиции. Примечательные цифры. И речь идет не только о лицах, преступивших закон, и даже не главным образом об этих лицах. В нашей с вами сфере, друзья-товарищи, советские люди, которые обращаются к нам как к представителям Советской власти с различными вопросами. Тут и потерпевшие, и гражданские истцы, и представители учреждений, общественный актив, и те, кто прописывается и выписывается. Если по-простому, то тысячи людей ищут у нас с вами помощи, совета и содействия, а нередко защиты и восстановления нарушаемых прав. Теплоты и внимания они ждут, человечности, зрелости профессиональной и политической. А мы обращения их, заявления — под сукно. Не годится так...

В первом ряду кто-то не удержался, выдохнул:

— Точно, не годится...

Реплику поддержали. Предложения были определенные.

— Волокитчиков на бюро вызывать!

Попрядухин заканчивал:

— Можно и на бюро. Кое-кого даже обязательно надо. Но важнее, чтобы мы все перестали смотреть на заявления, как на мертвую бумажку. Пусть видятся за ними живые люди. Всегда.

После того как коммунисты разошлись, присутствующий на собрании представитель райотдела спросил начальника отделения майора Углова:

— Попрядухин? Это не тот, что в дорнадзоре служил?

— Тот.

— А у вас он в какой должности?

— Инспектор-дежурный.

Да, снова в милицейской судьбе Александра Ивановича поворот. Случаен ли он? Думается, нет. Закономерен. Каждый новый этап развития органов внутренних дел выдвигал перед ними новые задачи. В ноябре 1968 года были приняты исторические решения партии и правительства, направленные на то, чтобы резко поднять уровень работы милиции. Речь шла не о каких-либо частных улучшениях, подтягивании отстающих звеньев или служб. Нет. Речь шла о коренной перестройке, решительном улучшении всей системы работы солдат порядка, и прежде всего о том, чтобы поднять интеллектуальный уровень деятельности милиции, резко повысить общую, правовую и профессиональную культуру труда каждого сотрудника, всей совокупности служб и органов внутренних дел. Курс на профилактику правонарушений взяла советская милиция. Ее усилия были направлены прежде всего на то, чтобы предупредить преступление, удержать человека от неверного шага.

Одновременно предпринимались меры по обеспечению неотвратимости наказания, по более быстрому и эффективному раскрытию преступлений. В совокупности проблем, стоящих в последние годы перед милицией, решалась и проблема управления во всех звеньях от министерства до отделения. Создавались штабные подразделения, оперативные части. Это наверху. А в низовых органах укреплялись дежурные части, с тем чтобы превратить их в подлинные аппараты оперативного руководства.