Тревоги Тиффани Тротт - Страница 2

– С днем рождения, Тиффани! – воскликнула она своим глубоким грудным голосом. У нее потрясающий голос – густой и низкий, как звук фагота. Она выглядит очень респектабельно в льняном костюме, темном, разумеется, так как ходит в нем в суд. Золотисто-каштановые непослушные волосы коротко подстрижены, отчего лицо кажется еще крупнее. В общем, она подарила мне прекрасную книжку «Факты налицо: руководство по пластической хирургии для женщин».

– Очень дальновидно с твоей стороны, Фрэнсис, – сказала я. – Ты ведь знаешь, я очень этим интересуюсь.

– Да, поэтому и купила, – ответила она. – Чтобы вызвать у тебя отвращение. Фотографии там просто кошмарные.

А потом появилась Кэтрин с огромным букетом пионов. Пальцы у нее всегда перепачканы краской, от длинных рыжих волос слегка пахнет скипидаром.

Кэтрин реставрирует картины, тщательно протирает их специальными составами, устраняет глубоко въевшуюся грязь и пыль веков. Показывает их, так сказать, в первозданном виде.

– Извини, Тифф, я не переоделась, – сказала она. – Надеюсь, у тебя здесь не слишком официально.

– Конечно нет, ведь нас всего шестеро, – сказала я. – У каждого в последнюю минуту нашелся повод отказаться.

– А, отлично, – сказала она, взглянув на обеденный стол, – тем больше нам достанется! Черт, эти сосиски так и просятся в рот!

Кэтрин мальчишеского типа. Она постоянно ходит в джинсах, ее слегка веснушчатое лицо всегда сияет, на нем ни следа косметики. Я никогда не видела ее накрашенной. Даже туши нет на ресницах. Даже блеска на губах. Тогда как я… ну, полагаю, лучше умолчать, что я обычно использую. Тонны и тонны продукции косметологической промышленности я наношу чуть ли не садовым совком, заполняя морщины под глазами, которых становится все больше.

В восемь появилась Эмма с большой коробкой шоколада «Годива».

– Школа – это просто кошмар, – заявила она. – У меня сегодня целый день была группа самых отъявленных негодяев. Не поддающихся педагогическому воздействию, как говорится. С днем рождения, Тиффани. Боже мой, какая гора съестного! Ты ожидаешь в гости целый полк?

– Нет, всего пару взводов. Последним приехал Кит.

– С днем рождения, Тиффани! – сказал он, крепко меня обняв и смачно чмокнув в щеку. Кит – это Божий подарок. Я часто думаю, мне следовало бы забыть об Алексе – интересно, где он? – и сосредоточиться на Ките. Мама считает, что мне надо выйти за него. Папа считает, что мне надо выйти за него. Лиззи считает, что мне надо выйти за него. Все-превсе считают, что мне надо выйти за него. Почему бы мне действительно не выйти за него? Наверное, потому, что момент, когда это должно было произойти, минул несколько лет назад. Но Кит по-прежнему моя вторая половина – моя творческая вторая половина. Я придумываю слова, а он – видеоряд. Видите ли, Кит мой арт-директор. Мы и познакомились, когда делали рекламу «Камей» у «Гёгл Гагл энд Пеготти». Но теперь он мой верный рыцарь, мой лучший друг и довольно часто коллега. Мне очень нравится работать с Китом. Он свободный художник, как и я, мы работаем вместе над отдельными проектами, хотя я знаю, что он мечтает снимать рекламные клипы для телевидения.

– Ты получила заказ на «Киддиминт»? – спросил он, когда мы сидели в моем в садике, потягивая шампанское.

– Да, – ответила я, составляя букет из поздних садовых лилий, чтобы поставить их в вазу в гостиной. – Представляешь, текст требуют через три недели. А у меня в голове пусто. Никогда раньше не имела дела с зубной пастой, а тем более с детской. Они хотят сделать мультфильм. Может, придумать какой-нибудь сюжет с котом Макавити из «Старого опоссума»?[1]

– Ты имеешь в виду что-нибудь вроде: «Если будешь „Киддиминтом" чистить зубы дважды в день, то злодей Макавити никогда не явится!»

– Да, смысл примерно такой. Что-нибудь в этом роде. Было бы здорово, если мне будут платить отчисления с каждой копии. А ты над чем работаешь?

Он усмехнулся:

– Я буду ассистентом режиссера – снимаем рекламный ролик лака для волос.

– Кит, это же здорово!

– Да. – Он едва скрывал радость. – Кино и телевидение. Большой бюджет. Это будет просто здорово. Лак «Хэд старт». Снимать будем в киностудии «Пайнвуд», в стиле научной фантастики. Мы уже нашли актрису, похожую на Клаудиу Шиффер. Она восхитительна, просто великолепна – а как трясет волосами перед камерой! Но Порции я об этом не скажу, – добавил он, встревожившись. – Не хочу, чтобы она испытывала неуверенность в себе.

Жаль, подумала я. Порции, более известной как «Порше», совсем не повредило бы чуть-чуть усомниться в Ките – уж очень она в нем уверена. Она чуть ли не ходит по нему на шпильках от Маноло Бланик, оставляя кровоточащие раны. Не понимаю, почему он так беспокоится о ней. Хотя нет, понимаю, ведь он мне достаточно порассказал. Он так беспокоится, потому что любит ее, и полюбил навеки, с тех пор как увидел ее ковыляния в серии клипов про водку. Порция – фотомодель, но вряд ли она эталон верной подруги. Если честно, она Кита с грязью мешает. Но он ее обожает. Забавно, да? Он ее просто боготворит. И чем более она равнодушна, тем больше она его притягивает. Вот и я так. Я всегда невероятно мила с мужчинами – и что они со мной делают? Отвратительно со мной обходятся. Уж не знаю почему. И не могу сказать, что я не стараюсь произвести на них впечатление. Я часами слушаю их бред о проблемах на работе, готовлю им ужин. Если они хотят пойти на концерт, я достаю билеты, выстаивая очереди. Я покупаю открытки, чтобы они могли поздравить свою маму с днем рождения, и пришиваю им пуговицы к пальто. А что получаю взамен? Они не звонят, когда обещают позвонить, они даже не вспоминают об этом. А иногда – и это самое противное – они уходят и не возвращаются. И все мужчины, к которым я была добра, вот так обошлись со мной. Ну не странно ли? То есть все, кроме Алекса. Алекс всегда был таким милым. Таким внимательным. Таким заботливым. Например, он сделал мне хорошую скидку на занавески от Нины Кэмпбелл и дал несколько бесплатных советов, в какой цвет покрасить кухню.

– Послушай, Тиффани, обоями теперь никто не клеит, – сказал он. – А мыть стены губкой – это довольно-таки vieux chapeau.[2] Думаю, тебе стоит выбрать спокойную светлую клеевую краску, скажем кремовую с легким оттенком бледно-абрикосового. Я смешивал такую для леди Гарсингтон – могу смешать и для тебя.

А еще он помог мне подобрать аксессуары для ванной: керамические бутылочки под старину, узорчатые полотенца и очаровательные хрустальные дверные ручки – никакого старомодного кафеля с рыбками, никаких ковриков с кисточками. О нет. Я действительно многому у него научилась. Чего только он не знает о витражах… Но где же он? Обычно Алекс пунктуален, как часы «Ролекс». Интересно, кстати, что он подарит мне на день рождения: может быть, годовую подписку на «Мир интерьера» или какую-нибудь изящную вещицу для дома? На Рождество он подарил мне пару бархатных диванных подушек, вышитых желтыми хризантемами, – свойственная ему чуткость. В этом весь Алекс – очень, очень милый и внимательный, хотя… нет, сейчас я не хочу говорить о нем ничего плохого, единственное, что можно покритиковать, так это его равнодушие к теннису. А я люблю теннис. Алекс совсем не спортивный. И еще я не в восторге от его застегнутых на все пуговицы полушерстяных пижам и привычки играть в постели в «Скраббл». Но ведь нельзя иметь все сразу. Всегда можно пойти на компромисс. Нужно просто шире смотреть на вещи. Так приятно было встретить кого-то по-настоящему заботливого и внимательного после моего печального опыта с Филлипом. Филом. Повсеместно известным как Филлип Эндерер. Нет, Алекс был после него как глоток свежего воздуха.

Внезапно Кит встал и подошел к застекленной двери.

– Жаль, Порция не пошла со мной, – сказал он, слегка нахмурив брови. – Понимаешь, у нее снова мигрень. Она не в настроении. Но сказала, что не против, если я пойду один. Не хочет портить мне вечер. Она такая хорошая. И совсем не собственница. Я предложил заехать к ней ненадолго и побыть с ней, – добавил он с печальной улыбкой, – но она сказала, что обойдется и без меня.