Третья жена шейха (СИ) - Страница 7

Немного отстраняюсь от девушки, опираюсь прямыми руками о стену.

— Знаешь, Леночка, у нас в стране немного другие обычаи, — вкрадчиво объясняю я, — если брак не по расчету, необходимо какое-то время пожить вместе, прежде чем жениться. Нужно понять совместимость в постели и в быту перед таким важным шагом.

— Ты предлагаешь мне быть твоей любовницей? — бледнеет лань.

Просто оскорбленная невинность. Блэд, что же с девственницами всегда так сложно? Давно бы плюнул и ушел, если бы всю ночь не преследовал образ нежный, твою мать.

— Это нормально, Лена. Согласись, что глупо брать машину без тест-драйва.

— Что? — лань хлопает глазами.

— В смысле, глупо брать платье без примерки, — перевожу с капиталистического на социалистический. — В браке люди должны заниматься сексом. А если они не подходят друг другу, зачем он вообще нужен такой брак.

— А если ты решишь, что я тебе не подхожу, то выкинешь меня обесчещенной на улицу? — уточняет лань.

— Почему на улицу, крошка? — начинает потряхивать от тупого диалога.

— Каждая девушка должна отдать мужу свою невинность. Кому нужна уже использованная? — на полном серьезе интересуется Лена

— Прости, это какое-то средневековое мракобесие. Разведенные тоже использованные?

— Разведенной быть стыдно, — уверенно заявляет лань. — Замуж нужно выходить один раз и на всю жизнь. Нужно стараться быть хорошей женой. Это долг женщины.

— Один раз на всю жизнь? Знаешь, почему один из серьезных кризисов в отношениях наступает через семь лет семейной жизни? — склонив голову, с усмешкой интересуюсь.

— Кризис в отношениях? — поднимает бровь, в глазах вопрос.

— Желание развестись, — поясняю я, — потому что ребенок уже способен к самостоятельной жизни. По крайней мере, был самостоятелен в древности. Эволюцией заложена смена партнера после этого срока.

С отстраненным любопытством наблюдаю за сменой оттенков шока в глазах Елены.

— Так ты значит представляешь семейные отношения? — тихо говорит лань. — Сначала попользовать для пробы, потом кинуть с маленьким ребенком?

Елена решительно толкает меня в грудь и выбирается из ловушки моих рук. Не пытаюсь ее остановить. Со злостью впечатываю кулак в стену. Скидываю одежду и врубаю холодный душ.

Елена

Полупустой вагон метро. Смотрю невидящим взглядом в темные стены тоннеля за окном. Как-то все стало сложно в этой жизни. Наверное, с Колей нужно расстаться. Вряд ли я теперь смогу смотреть ему в глаза.

И как все это объяснить папе? Он не заслуживает такой развратной дочери. Настоящую причину разрыва ему не озвучишь. И расстраивать его я совсем не хочу. Какой-то замкнутый круг.

Одно ясно совершенно точно — с Князевым пересекаться больше нельзя. Его порочная философия доказывает, что запад разлагается и у него нет будущего.

Как бы еще заставить себя не думать об этом человеке. Если я о полумифическом маге постоянно мечтала, а тут живой человек из крови и плоти. И о нем можно не только грезить, а увидеть в любой момент. Если сильно захочется.

Это искушение теперь будет меня преследовать постоянно. Какой-то ад Данте при жизни. Почему я не могу гореть рядом с Николаем, у которого серьезные намерения? Какая-то сверхъестественная несправедливость.

Чисто теоретически интересно, грехом считаются только действия или мысли тоже? Как-то я не сильна в вопросах религии. Если мысли тоже считаются преступлением, тогда можно понять, за что мне могло быть назначено прижизненное наказание.

Снова трогаю губы пальцами. Мне кажется, что они еще хранят чужое тепло. Хотя, возможно, это только самовнушение.

Домой приезжаю позднее обычного и сразу проскальзываю в свою комнату. Сейчас как-то совсем не хочется попасть на глаза отцу.

— Фигасе, систер, а ты чего такая растрепанная? — Петя смотрит на меня удивленно.

Сразу подхожу к шкафу, распахиваю его и смотрю на себя в большое зеркало, прикрепленное с внутренней стороны дверцы. Да уж, видок еще тот. На голове художественный беспорядок и глаза лихорадочно блестят.

— Весь день бегали, некогда было себя привести в порядок. После конференции зашли к иностранцам в общежитие, Наташка там смотрела вещи, — возбужденно болтаю, избегая смотреть Пете в глаза. Беру щетку и начинаю энергично расчесывать волосы по всей длине.

— Ничего себе, у тебя связи, — уважительно смотрит брат, — познакомь меня с этими иностранцами. Я тогда не буду пока брать наушники, лучше возьму что-нибудь на перепродажу у твоих знакомых.

Смотрю через зеркало на брата. Всем своим видом выражает немую мольбу. А я не представляю, как я снова смогу вернуться в тот блок. Вспоминаю Князева и перехватывает дыхание. Я должна держаться от него подальше. Петя требует невозможного.

— Это не мои знакомые, — пытаюсь отбиться я, — Наташа их знает, а я нет. Я не могу познакомить тебя с теми, кого сама почти не знаю.

— Попроси Наташу, — не отстает брат, — такой шанс бывает раз в жизни, систер. Я мог бы заняться фарцой, а не работать ослом на комбинате.

— Петя, не неси бред, — раздраженно бросаю я, — фарцовщиков сажают. Лучше меньше, но честно.

— Может и сажают, зато гёрлы любят, — скалится брат, — у кого есть доступ к фирме, тот неотразим в глазах чувих.

Так и хочется запульнуть в него щеткой.

— Зато зэков девушки не сильно любят, — замечаю я.

— Систер, прости, но папа прав, тебя нужно побыстрее замуж выдать. Ты совершенно неприспособлена к самостоятельной жизни, — хмыкает брат, — просто попроси Наташу, я не заставляю тебя помогать мне в преступной деятельности.

Закрываю шкаф, отбрасываю щетку на стол и вздыхаю. Остается только тянуть время, или он сегодня с меня не слезет.

— Тогда услуга за услугу, — задумчиво говорю я.

— Что угодно! — твердо произносит брат.

— Ты теперь постоянно берешь трубку, если звонит Николай, то меня нет дома, — выдвигаю я условие. — А я спрошу у Наташи, но ничего не обещаю.

— Спасибо, систер! — Петя бросается мне на шею, — только отцу ничего не говори, я тоже не скажу, что ты общалась с иностранцами.

От нежданных объятий чувствую себя неловко. Будто я обманщица. Но я же ничего не обещала.

Елена

Куратор нашего института от КГБ немного морщится, когда указывает мне на стул. Всем своим видом показывает, что я вызываю в нем чувство брезгливости. Присаживаюсь на краешек, выжидающе смотрю на мужчину.

— Елена, чем вы занимались в комнате иностранцев в общежитии МГУ?

С того момента, как меня вызвали к куратору, я продумывала ответ на этот вопрос. Сейчас выдаю свою версию:

— Повышали уровень разговорного английского. Практиковались с носителями.

— Запрещенные фильмы весьма помогают практиковаться, как я понимаю, — лихо заламывает бровь мужчина.

Горблюсь и смотрю в пол. Что тут ещё скажешь.

— Я не буду играть в кошки-мышки, Елена. Это серьезное правонарушение, но я закрою глаза на первый раз. Просто сразу предупреждаю о принципиальном вопросе. Если вы выйдите замуж за иностранца, карьера вашего отца в армии будет закончена. Свободны.

Вскакиваю на ноги и быстро иду к двери. В коридоре начинает потряхивать. Запрещенный фильм? Господи. Меня могли арестовать за такое. Что совершенно несправедливо. Почему никто не трогает Князева? Раз англичанин, то все можно?

Быстро добираюсь до аудитории. Колени резко слабеют, и я просто падаю на скамью. Ко мне пододвигается Наташка и шепчет уголком рта:

— На улице все обсудим.

Ставлю локти на стол и падаю лицом в ладони. В ушах шумит, в глазах красное. Просто какой-то позор. Снова все повторяется. Каждый мой порыв страсти неизменно оказывается втоптанным в грязь. Снова меня топит чувство стыда. Постоянно одно и то же. Нужно поскорее выйти за Николая и почувствовать себя достойным членом общества. Чтобы больше никогда не видеть этих скользких взглядов.