Третья жена шейха (СИ) - Страница 61

— Мебель мы всю, конечно же оставляем. Но нужно будет немного доплатить, — проникают в сознание слова хозяйки.

— Может, все входит в общую сумму? — Князев кидает многозначительный взгляд.

— Ах, ну да, конечно же входит, — как-то неестественно улыбается женщина.

Смотрю по очереди на одного, потом на другую. Оба отводят от меня взгляды. Эти двое что-то от меня скрывают.

— Мне кажется, что из меня делают идиотку, — сообщаю результаты своего наблюдения, — пожалуй, я пойду. Дальше секретничайте без меня.

Разворачиваюсь и направляюсь на выход. Князев останавливает меня в прихожей.

— Лена, не глупи. Хороший вариант. Я больше не буду вмешиваться. Подожду тебя в машине.

Обувается, хватает пальто и исчезает за дверью квартиры.

— Вам повезло, Леночка, — уведомляет меня хозяйка, — нужно ценить такого мужчину, который щедр, находясь в статусе «друга». А того, кто не кричит о своей щедрости, нужно ценить еще больше.

— Сколько реально стоит квартира, и во сколько оценили мой браслет? — пытаюсь я прояснить ситуацию.

— Цену я вам назвала настоящую. Браслет Илья Израилевич разрешил взять за двадцать. Еще хотя бы пять процентов нужно отнять за наши неудобства. Итого еще двенадцать тысяч желательно доплатить наличными. Если не устраивает, могу проводить вас к соседке. У нее прекрасная трешка за двадцать тысяч и срочная продажа.

После визита к подруге Дины Михайловны на другой этаж, обещаю подумать и позвонить.

Выхожу на улицу с твердым намерением игнорировать Князева. Прохожу мимо машины.

— Лена, подожди, это глупо. Ты не успеешь забрать сына.

В этом Князев абсолютно прав. Я даже не могу сразу сориентироваться, в каком направлении находится метро.

Сажусь в машину и вздыхаю.

— Я не понимаю тебя, Алексей. Зачем нужно было мне врать?

Князев с силой сжимает руль, так, что костяшки пальцев белеют. Заводит мотор, медленно трогается. Кидает на меня быстрый взгляд.

— Просто хотел сделать тебе подарок.

— Подарок, о котором я ничего не знаю. И не могу принять, потому что это накладывает определенные обязательства.

— Именно поэтому ничего и не говорил. Я не хочу дружить с тобой, Лена! С этого момента ставлю тебя в известность, что намерен за тобой ухаживать.

— Я говорила, что не готова к отношениям. — резче, чем хотела, выпаливаю я. — Я еще предыдущие не совсем закончила. Фактически я сейчас нахожусь в браке.

— Это формальность. Он недействителен в России, — сквозь зубы цедит Алексей.

— Я чувствую себя замужем. Не так легко просто взять и выкинуть восемь лет жизни. Я еще зависима от своего прошлого, по ночам вижу Мансура во сне — выдаю все на какой-то истерике. Сразу же жалею, что все это сказала. Но уже поздно. Слово не воробей.

— Я понял, Лена, можешь не продолжать. Больше не буду докучать своим вниманием, — холодно мне бросает Князев.

До школы доезжаем в гробовом молчании. Кусаю губу и хочу как-то сгладить неловкость, но мне нечего добавить к своим словам. Я не готова встречаться с другим мужчиной. Слишком мало прошло времени. Я не чувствую себя свободной.

Ночью долго лежу без сна. Не могу выбрать из двух квартир. Гордость требует отказаться от варианта Князева. Мать во мне умоляет согласиться.

Галебу тесно в нашей квартире. Ему здесь категорически не нравится. Пятикомнатная квартира тоже не дворец, но явно просторнее, чем та трехкомнатная.

Сама не замечаю, как мысли утекают к Князеву. Думаю о том, что все сложно. Я не хочу, чтобы мне снова врали. Мансур начал наши отношения со лжи. Совершенно естественно, что все закончилось так паршиво.

Одно радует — компенсацию Мансура за четвертую жену я обменяю на жилье для нас с Галебом. Лучшего применения браслету не найти.

В итоге, каждый получает то, что желает. Кто-то новую жену, а кто-то свободу.

С Алексеем, конечно, по-дурацки получилось. Не хотела быть такой резкой. Вообще не стоило выяснять отношения. Прекрасно же просто дружили. Жалко будет, если он исчезнет.

Может быть, я даже согласилась бы на легкомысленный роман. Только совсем не представляю себя с другим мужчиной. Даже если это будет Князев.

Три месяца спустя

Равномерно распределяю помаду, потерев губы друг о друга. Потом вытягиваю их бантиком, посылая в зеркальце воздушный поцелуй. Захлопываю пудреницу и кидаю в сумку. Перед уходом забегаю к шефу.

— Валентин Егорович, я отдала поздравление для Джонсона вашему секретарю, убегу сегодня пораньше?

— Давай, Лена, беги. Только завтра не опаздывай, ты будешь мне нужна.

— Я помню, Валентин Егорович, спасибо!

Вылетаю на улицу и несусь к метро. Выхожу на Воробьевых горах. Пять минут умиротворения медитирую на вид Москвы-реки и иду по направлению к дворцу пионеров.

На первом этаже вижу нашу няню, которая беседует с няней Волковых.

— Лена, вы сегодня сами пришли? — радостно встречает меня женщина.

— Да, Маргарита Викторовна, получилось уйти пораньше. Ребята еще не освободились?

— Скоро должны появиться, — заверяет няня, сверившись с часами.

— Вы тогда можете идти, Маргарита Викторовна. Вечером сможете подойти к нам, у вас ничего не изменилось?

— Нет, нет, Лена. Все в силе. Можете не волноваться.

— Спасибо! — облегченно выдыхаю и устремляю взгляд на лестницу, по которой должен спуститься Глеб.

Вскоре появляется толпа детей. Мальчики несутся вниз, перепрыгивая через ступеньки. Девочки чинно и степенно спускаются следом.

— Привет, мам! — сын подбегает и сразу вручает мне в руки свой рисунок.

— Очень красиво, Глеб, — горделиво рассматриваю натюрморт из вазы с яблоком, нарисованный карандашом.

— Нормально, — небрежно отмахивается мальчик. Оборачивается на лестницу и тянет меня наклониться вниз к его губам.

— Если можно только одну жену, я женюсь на Наташе, — негромко сообщает мне на ухо, а потом показывает на девочку с хорошей осанкой. Она походкой балерины направляется к ожидающему ее папе.

Окидываю взглядом возможную невестку. Правильные черты лица и каштановые волосы. Но что-то мне подсказывает, сын будет долго перебирать кандидаток. Долго на девочке не фокусируюсь.

— Она очень красивая, Глеб, — вежливо комментирую, упаковывая рисунок в папку.

— Петь, пока! — кричит сын, уже забыв про Наташу.

Оборачиваюсь на Петю Волкова, няня которого тоже прячет рисунок.

— А вы не домой? — интересуюсь у женщины.

— Нет, нам еще на теннис.

— А, ну тогда до свидания. Петя, пока! — машу рукой приятелю сына и тяну Глеба на выход.

Не спеша, через парк идем домой. Солнце пробивается через листья деревьев. Пахнет летом. Рассеянно смотрю на шпиль высотки МГУ. Там мы познакомились с Князевым.

— Мам, а дядя возьмет меня на выходные на дачу? — Глеб уже где-то нашел большую палку и размахивает ею в разные стороны.

— Если он сам поедет. Дядя сегодня зайдет к нам. Сам у него спросишь.

— Если бы мы не убежали от папы, мы могли бы поехать на залив, — мечтательно говорит сын, сбивая палкой высокий сорняк.

— Тебе не нравится, как мы живем? — с замиранием сердца слежу за реакцией ребенка.

— Нет смысла об этом говорить, — не по-детски замечает сын, — я должен был взять ответственность за тебя. Это долг махрама.

Щурюсь на солнце. Я взяла на себя ответственность за Глеба, он за меня. Что-то в этом есть. Круговая порука.

Хотя иногда хочется отдать эту ответственность в руки мужчины. Как-то раньше я не сильно ценила мое безответственное положение. Казалось, что я просто птица в клетке. Мне хотелось свободы. А теперь иногда хочется снова в клетку. Чтобы ничего не решать, откинуть необходимость постоянно делать выбор. Как оказывается, утомительно быть сильной женщиной.

Дома кормлю Глеба и отправляюсь в душ. Нужно подготовиться к вечеру. Привожу тело в порядок, сушу волосы и наношу на лицо маску. Прохожу в маленькую комнату, из которой соорудила себе мини-кабинет.