Третья жена шейха (СИ) - Страница 22

Я ложусь на это возвышение и расслабляюсь, окутанная теплым паром. Девушки в четыре руки разминают мое тело. Мне так хорошо и спокойно, что я больше не пытаюсь протестовать. Просто интересуюсь, как зовут моих помощниц.

Первая Маниша приехала из Индии, вторая Кристина родилась на Филиппинах. Объясняют, что в своих странах не смогли бы зарабатывать столько же, сколько в Саудовской Аравии.

Закрываю глаза и отпускаю ситуацию. Кажется, я уже ничего не понимаю. Самостоятельно покинуть страну, чтобы подвергнуться на чужбине эксплуатации? Внезапно чувствую острую тоску по покинутой социалистической родине.

Вскоре меня ведут в другое небольшое помещение. Здесь расположена кушетка и приглушен свет. Девушки растирают меня жесткими перчатками, когда снова появляется Шакира. Она объявляет, что сейчас мне проведут церемонию удаления волос на теле, которую местные называют «халава». Ставит на столик тазик с какой-то приятнопахнущей смесью. Объясняет, что в нее входит сахар, розовая вода и лимонный сок.

Меня покрывают этим составом. Когда он застывает, начинают отдирать. Никто не предупредил, что будет так больно. Стискиваю зубы, чтобы не кричать.

Шакира невозмутимо сообщает, что обычно еще моют голову хной для придания волосам блеска. В моем же случае эта процедура неуместна, светлые волосы и хна слабосовместимы.

Когда очередь доходит до маникюра и педикюра, я уже мечтаю о покое.

Готовую для утех меня проводят до спальни. Я падаю на кровать и вырубаюсь.

Просыпаюсь, когда уже светлеет. За окном предрассветное голубое небо.

Поворачиваю голову и вижу рядом Мансура. Я так крепко уснула, что не слышала, когда он вернулся. Хихикаю, когда думаю, что брачная ночь не удалась.

Ложусь на бок лицом к мужу и рассматриваю красивое лицо. Все происходящее совершенно нереально. Настоящий прекрасный принц из сказки женился на мне и увез в свой дворец.

Тихонечко встаю с кровати и подхожу к окну. Замираю и не могу поверить своим глазам. Передо мной море.

Открываю балконную дверь и выхожу на просторную террасу. Обзор открыт только с одной стороны. По бокам глухие стены. Здесь теплее, чем в комнате, несмотря на ранний час. Присаживаюсь на диван за столик и наблюдаю за ленивыми волнами.

Когда солнце поднимается над линией горизонта, на террасу выходит Мансур.

— Привет! — открыто улыбаюсь мужу, — ты уже проснулся?

— Я уже совершил намаз.

Мансур присаживается рядом и тянет меня на колени.

— Прости, что я вчера уснула, — обвиваю руками шею и потираюсь щекой о легкую щетину.

— Это твои проблемы, усмехается мужчина. — Знаешь, моя луна, брачный день гораздо длиннее брачной ночи.

Муж смотрит на меня темными глазами и лениво поглаживает бедро под сорочкой. Вспоминаю тему, которую обдумывала в голове перед сном.

— Мансур, а зачем ты нанял девушек сейчас? Ты как-то жил до меня один в этом доме. Если ты раньше не нуждался в их услугах, то и сейчас мы вполне обойдемся.

— Латифа, ты слишком болтлива и задаешь много вопросов. В ближайшие часы болтовня под запретом. Ты будешь только стонать.

Мансур поднимается со мной на руках и заносит меня в прохладу спальни.

Когда блокируют какой-то орган чувств, остальные ощущения обостряются. Мой первый интимный опыт проходил с отключенным зрением. Может быть, по этой причине я тогда так быстро смирилась с происходящим. Внутренний протест быстро ушел в спячку, потому что все мое существо переключилось на тактильный контакт.

Но сейчас я понимаю, что тогда была обделена, и не получила всех красок жизни. Смотреть на моего мага — это отдельный вид наслаждения. От его горящего взгляда мгновенно вскипает кровь и запускаются сложные биохимические процессы.

Включенное зрение высветило еще один интересный момент. В тот первый раз я даже не осознавала силу животной энергетики Мансура. Если бы я увидела его тогда, то запаниковала бы от осознания, что нахожусь во власти такого пугающего мужчины.

Теперь же, единожды сдавшись, гораздо легче отпустить ситуацию и отдать контроль над собой этому сильному человеку.

Мансур укладывает меня на кровать на живот и сразу же подсовывает под бедра одну из многочисленных подушек. Пробую сразу же перевернуться, но шею накрывает сильная ладонь, фиксируя мое тело в заданном положении.

— Я не разрешал тебе двигаться, Латифа, — громко звучит за спиной спокойный голос.

Замираю. Ладонь исчезает с моей шеи и тотчас сильные руки раздвигают согнутые в коленях ноги в разные стороны. Чувствую себя какой-то лягушкой и от осознания, как это все выглядит со стороны, густо краснею.

Мансур задирает мою комбинацию вверх и нежно гладит ладонями талию, бедра, живот. От чувственности происходящего сводит дыхание и кружится голова.

— Что ты хочешь сделать? — приглушенно спрашиваю мужа.

— На сегодня у нас одна программа, — объявляет Мансур, — буду тебя брать, пока не попросишь пощады.

Внезапно меня пронзает мощный толчок, и от неожиданности я вскрикиваю. Мансур наклоняется надо мной. Прижимает свою грудь к моей спине и зубами мягко прикусывает шею. Неужели люди тоже могут так любить друг друга? Чувствую себя героиней «Мира животных», а именно сюжета про спаривание львов.

Закрываю глаза и снова просто чувствую. Теперь я острее ощущаю тяжелый мускусный сладковатый запах мужа. Даже через слой шелковой сорочки жар мощной груди прожигает мою спину. Член Мансура ритмично вколачивается в меня, агрессивно раздвигая стенки моего лона, запуская волны микроимпульсов по венам. Внутри ощущаю наполненность, диапазон которой варьируется от абсолютной эйфории до легкой болезненности.

— Ты такая узкая, Латифа! Я натягиваю тебя как перчатку, — доверительно на ухо сообщает мне Мансур.

Слуховые ощущения тоже воспринимаются острее. От пошлостей мужчины возбуждение достигает пика. Шершавый язык лижет мою шею. Напряжение внутри нарастает с каждым толчком. Мансур быстрее бьет бедрами по моим ягодицам, и меня одномоментно смывает сокрушительной волной наслаждения.

Прихожу в себя на груди мужчины. В волосах гуляет крупная ладонь.

— Ты в порядке, Латифа? — интересуется Мансур грудным баритоном.

— Я не понимаю, в чем тут подвох.

— Ты о чем? — посмеивается мужчина.

— Не может быть все так прекрасно, — кладу руку на грудь, туда, где бьется большое сердце, — это не сказка, а жизнь. Должен быть какой-то подвох.

— Мы сами расцвечиваем красками все события в жизни. Тебе просто пока нравится использовать светлые тона. Какие ты выберешь завтра, решать тоже только тебе, — Мансур чмокает меня в висок.

— Эврика! — торжествующе восклицаю, — вспомнила твой главный недостаток.

— Какой же? — усмехается Мансур.

— Ты эксплуататор трудящихся, — в возбуждении сажусь на колени. — Мансур, это же какое-то средневековье. Как в наше время можно держать в доме прислугу?

— Латифа, уймись. Я был в гостях у вашей партноменклатуры. У них в квартирах тоже была прислуга.

— Я тебе не верю, — потрясенно опровергаю я.

— Как хочешь, — пожимает плечом. — Тогда представь, что ты живешь в советской гостинице. Твой номер убирают горничные, а в ресторане обслуживают официантки. Принципиальной разницы никакой нет.

Ложусь на плечо Мансура и обдумываю предложенную аналогию. Тогда уж не гостиница, а санаторий, учитывая вчерашний вечерний массаж. В общем-то можно принять такую интерпретацию происходящего. Только я должна взять на себя функции профсоюза трудящихся и следить за соблюдением прав.

Мансур уехал по делам с утра пораньше, а я слоняюсь по большому дому. Меня одолевают нерадостные мысли. Пока муж рядом, мое время занято. А что я буду делать, когда он вернется к своей работе?

До диплома я не доучилась. Но вряд ли он мне здесь пригодится. Чем вообще занимаются саудовские женщины, если они не работают?