Третья жена шейха (СИ) - Страница 21

Изнываю от томления, напряжение нарастает. Моё тело срастается с другим. Мы несемся на скорости в сотни километров. Я жажду взорваться и разлететься на осколки. Обвиваю Мансура всеми своими конечностями и чутко встречаю каждый его толчок.

Самолет попадает в воздушную яму. Тот самый редкий момент невесомости. Он падает в бездну, а мы взлетаем. Одновременно, ошеломительно. Не сдерживаюсь и кричу.

____

Прим. Абайя — арабское женское платье с рукавами

Гутра — белый или клетчатый платок, который носят на голове аравийские мужчины.

Игаль — кольцо, которое придерживает гутру на голове.

Куфия — маленькая белая шапочка, которую надевают под гутру.

Тоба — рубаха в пол с длинным рукавом

Визар — кусок ткани, который оборачивают вокруг бедер аравийские мужчины

— Мансур!

— Да, Латифа!

— Почему ты женился на мне? Мы же не знаем друг друга.

— Я тебя видел, это уже много. У нас договорные браки. Зачастую жених впервые видит невесту после свадьбы.

— А как же общность интересов и любовь?

— На любви брак не строится. Жену нужно уважать. Это достаточно для того, чтобы разделить жизнь. И какие общие интересы могут быть у мужчины и женщины до брака? Мы с тобой зажигаем кровь друг друга. Это уже немало.

Замолкаю и чувствую себя неуютно. Можно ли считать признанием в любви констатацию, что мы зажигаем кровь друг друга? До этого разговора его признанием я считала желание жениться на мне. А оно вообще ничего не значит. Странные восточные мужчины.

Тут же вспоминаю Николая, который тоже хотел жениться с ещё более странным объяснением. Насколько понимаю, ему была нужна удобная незаметная верная жена. О любви, вероятно, речи тоже не шло. Получается, не только восточные мужчины странные.

Робко провожу ладонью по рельефной груди мужчины. Как только близость закончилась, вернулась какая-то неловкость. Чувствую себя скованно. Не хочу, чтобы так было. Мансур перехватывает мою руку и целует.

— Не распаляй меня, луна моя! Нам не хватит времени. Продолжим на земле. С твоим паспортом выехать в свадебное путешествие у нас не получится. Медовую неделю проведём дома.

— Почему неделю? У нас говорят "медовый месяц".

Быстрый косой взгляд.

— Давай вставать, Латифа. Твои новые вещи здесь, — показывает пальцем на стопку, лежащую на кресле.

— Почему ты называешь меня Латифой? Меня зовут Елена.

— Латифа — твоё исламское имя.

— Я не мусульманка.

— Твои дети будут мусульманами. Думаю, ты захочешь быть ближе к своим детям и примешь истинную веру.

— Я не нуждаюсь ни в какой вере.

— В вашей стране идёт борьба против бога. СССР — царство иблиса.

— Я ни с кем не борюсь, просто не нуждаюсь. Я уважаю веру других людей.

— Ты просто почитаешь Коран и сама все решишь. Насильно тебя никто не будет заставлять верить. Хватит спорить, Латифа! Не хочу портить этот день. За той дверью душ, — Мансур указывает подбородком в угол салона.

Беру стопку вещей и иду в душевую. После недавней эйфории накрывает волной неудовлетворенности. Всё идёт не так, как я представляла в своих мечтах. Романтика вроде бы присутствует, но холодные приказные нотки в голосе Мансура пугают меня.

Беру мочалку и начинаю счищать с тела налипшие лепестки роз. Напор воды не очень хороший, поэтому голову не мою и быстро заканчиваю с водными процедурами.

Нахожу в стопке нижнее белье и замираю в восхищении. Белое кружево приятно ложится на кожу. Ныряю в чёрное шёлковое платье и жизнь сразу играет новыми красками. Подхватываю на руки исламское облачение и выпархиваю из душа.

Сразу ловлю заинтересованный взгляд. Кидаю на кресло чёрный балахон. Умеренно покачивая бёдрами, как модели на показах, прохожу мимо Мансура и кручусь вполоборота.

Мужчина подскакивает с места и сгребает меня в объятия. Жадно мнет ладонями ягодицы.

— Я же просил не распалять меня, женщина!

— Тебе нравится? — уточняю игриво.

— Ты очень красивая, Латифа, — накрывает губы страстным поцелуем, потом отстраняет и добавляет строго, — возвращайся в основной салон, я после душа присоединюсь к тебе, скоро начнём снижаться.

Елена

Прибываем на место уже на закате. Я выхожу из большого автомобиля, чем-то похожего на нашу «Ниву» и застываю с открытым ртом.

— Это наш дом? — на всякий пожарный уточняю у Мансура.

— Это твой дом. Ты здесь хозяйка, — улыбаясь уточняет мужчина.

Я смотрю на дворец из восточной сказки и не верю своим глазам. Тонкие колоны, арки, какая-то замысловатая резьба. Это не дом, а мираж прямо из сказок Шахерезады. Сейчас моргну, и все испарится.

Мансур берет меня за локоть и уверенно ведет к арочному входу. В холле дворца ожидают четыре женщины. Подозреваю, что родственницы мужа. Он начинает разговор с первой женщиной на арабском, а я жду, когда нас познакомят.

— Латифа! — обращается ко мне Мансур. — Познакомься, это Шакира. Она экономка этого дома. По всем вопросам ты можешь обращаться к ней. Она давно занимается этим домом и зарекомендовала себя с хорошей стороны. Остальной персонал на испытательном сроке. Сама решишь оставить или уволить.

— В смысле уволить? — впадаю я в шок.

— Это твои служанки. Они наняты через агентство. Если тебя не устроят, можешь их сменить. Все говорят по-английски.

Служанки? Бред какой-то и средневековье. Самодурство и эксплуатация трудящихся.

— Мне не нужен никакой персонал, — складываю руки на груди и негодую.

— Латифа, ты сама будешь поддерживать порядок в доме? — мягко спрашивает у меня Мансур.

Вспоминаю внешний вид этой махины и тут же теряю свою решимость. Мужчина смотрит на меня и усмехается, снова поворачивается к экономке.

— Шакира, можно накрывать ужин, я пока покажу госпоже дом.

Мы заходим в гигантскую комнату, по периметру и в центре обставленную диванами. Мансур говорит, что это главная гостиная. И здесь желательно всегда носить никаб. Мы выходим во внутренний дворик с небольшим садом и фонтаном посередине.

— Сюда нужно поставить диваны. Я попозже их закажу.

— Мансур, это просто волшебно, — завороженно шепчу и обнимаю его за шею, — я могу уже снять этот мешок?

Раздраженно дергаю намордник, который мешает поцеловать мужа.

— В доме нет мужчин, можешь снять, — великодушно разрешает муж и сам стягивает с меня удавку.

— Господин, ужин готов, — окликает нас Шакира.

— Женскую половину посмотришь позже, — Мансур ведет меня в столовую.

За ужином нам прислуживает одна из девушек. И это ужасно меня напрягает. Никогда не думала, что стану эксплуататоршей. Сижу и закипаю, как чайник со свистком. Еще немного и пойдет пар. Мой гнев не успевает обратиться в свист, потому что Мансура просят к телефону.

— Я отлучусь ненадолго, моя луна! После ужина тебе помогут подготовиться к нашей брачной ночи.

Ужасно радуюсь, что муж уходит. Даже забываю спросить, куда он идет в ночи. Тотчас же отказываюсь от услуг девушки и наконец-то спокойно наслаждаюсь ужином.

После ужина Шакира напоминает, что господин приказал подготовить госпожу к ночи. Она проводит меня в подвал и объясняет, что прямо в доме расположена местная баня, которая называется «хамам».

В предбаннике мне предлагают раздеться, и я смущенно выполняю просьбу. Заходят девушки и сообщают, что помогут подготовить мое тело. Пытаюсь протестовать, что не так-то легко делать в нагом виде. Мгновенно материализовавшаяся Шакира отклоняет мои возражения, сообщая, что хозяин всех уволит, если мы проигнорируем его приказ.

Смиряюсь, позволяю девушкам проводить меня в парилку, посреди которой расположено ложе. Оно облицовано такой же красивой плиткой с арабскими узорами, которой отделаны стены помещения.