Третья жена хозяина песков (СИ) - Страница 46

Я дрожала от рыданий, уже почти переросших в полноценную истерику, как меня окатило ароматом острых пряностей и горячие руки обхватили и прижали к груди.

— Что же ты творишь, женщина? — промурлыкал низкий бархатный голос прямо в ухо.

— Уйди, — отпихнула я Актаура.

Не подействовало. Объятия не разжались. Актаур уселся, скрестив перед собой ноги, и поднял меня на руках. Я затрепыхалась, пытаясь вырваться, но все, что мне было позволено — это оказаться прижатой спиной к его груди и усаженной поверх его ног.

— Уйди, я сказала, — стремясь отодвинуться, снова дернулась я.

— Нет.

Я открыла рот, чтобы потребовать еще раз, раз уж он с первых двух не понял. Но даже звука произнести не смогла. Актаур просто зажал мне рот ладонью.

— Не нужно говорить это в третий раз, — потребовал он.

Еще он мне рот затыкать будет! Забыв о слезах, я вцепилась в костяшку его пальца, так удачно оказавшейся между зубов.

Зря. Актаур только сильнее прижал к себе второй рукой, явно не собираясь отпускать. И никак не подал вида, что ему больно.

И только когда во рту стало солоно от крови, разжала челюсти. Сплюнула кровь.

— Женщина… ну чем я перед тобой так провинился, что ты готова скорее меня искалечить, чем позволить о тебе заботиться?

Он потряс рукой. Несколько капель соскользнули по ладони, но кровотечение закончилось, не начавшись. Прокушенная кожа набухла кровью, и загустела практически мгновенно. Какая быстрая свертываемость.

Господи, о чем я только думаю!

— Я не калека и не младенец, чтобы обо мне нужно было заботиться, — сказала я.

— Вот только ты пошла в пустыню, одетая в два куска тряпки и металл вместо покрова, и не позаботившись взять воды. Хотя это обязанность женщины.

— Ты отлично знаешь, что я не родилась в этой вашей пустыне и ваши обычаи мне неведомы. Чего ты ожидал?

— Я уже и сам не знаю. Обычно женщины все-таки хоть немного интересуются обычаями семьи, в которую входят. А ты на все смотришь с раздражением, словно упавшая с небес богиня, которой приходится жить среди смертных.

Вздохнув, он покачал головой, и его теплое дыхание прошлось по моей шее туда-сюда. Еще днем, чтобы Файсар не дергал меня за волосы, я скрутила их в пучок. Так что теперь от дыхания Актаура затрепетали только самые короткие, торчащие волоски.

— Да еще и пытаешься свои собственные порядки устанавливать, — он прижал меня чуть плотнее, но тут же приотпустил. Кольца рук, впрочем, не разжал. — Вот зачем было так поступать с девушками? ну отдала бы их в наложницы кому-нибудь, все было бы хорошо. Но главной женой, да еще сразу троим? Ну куда такое годится?

— А чем тебе не нравится? Ты сказал наказать так, чтобы неповадно было. Я наказала, — я передернула плечами от возмущения. — Они теперь совершенно точно не смогут ничего такого повторить.

— Но трое мужчин сразу! У одной женщины! Как они теперь будут смотреть в лицо своим матерям? Они ведь даже развестись с ней не смогут!

А, так его возмущает не то, как я обошлась с девушками. Его волнует только судьба мужчин.

— И что? Заодно узнают, каково женщинам, когда их набирают гаремом по полсотни голов, а потом бросают на год. Да и с вашим деторождением, как мне кажется, лучше много мужей, чем много жен. Так они хоть от одного, да забеременеют. А остальные будут семью обеспечивать, ее с ребенком охранять… — я даже чуть мечтательно об этом заговорила.

Актаур дернулся, но ему-то точно отстраняться было некуда — впереди я, позади стенка палатки.

— Только не говори, что у вас там так и живут! — почти простонал он.

— Ну не совсем так, но бывает. Обычно один муж официальный. Зато с ним можно развестись, если не устраивает. И завести нового.

— Варвары… Как так можно жить?

— Да уж получше вашего, — фыркнула я. — Дома меня по крайней мере никто силой замуж не тащил, и детей рожать по приказу не требовал. А вас, как я услышала, даже развестись нельзя?

Я повернулась лицом к Актауру. И выражение странного отчаяния пополам с отвращением было вполне приятной наградой за мои реплики.

— Какой кошмар…

Я похлопала его по груди, привлекая внимание.

— Нет, кошмар — это пятнадцать жен и полсотни наложниц. Которые сидят дома и наверня как ничем, кроме грызни между собой, не заняты, так? Да еще и пожизненно, пока более удачливые соперницы не отравят, а?

Похоже, это ему между ушей пролетает. Надо встряхнуть.

— Зато представь себе, как было бы хорошо, если бы Ташиар и Дахар все-таки нашли в себе силы предложить мне брак как положено. Может, я бы даже согласилась… Все-таки бессмертный и глава целого культа… — не знаю, как ему, но мне казалось, что издевкой в моем голосе можно затопить небольшой город. — И ты, такой красивый…

Мои излияния прервал резкий свет, пробившийся через щели в палатке. А затем долетел далекий раскат грома.

Актаур встрепенулся, тоже посмотрел в ту сторону, откуда пришел звук. Вздохнул. Похоже, разговор перестал быть ему интересным. Мне, в сущности, тоже.

Молния и гром повторились, но уже немного отдаляясь.

— Гроза? — спросила я. — Ты говорил, что всего два раза у вас был дождь в пустыне. Сейчас будет третий?

— Нет, это что-то другое. — Актаур ссадил меня обратно на покрывало и выглянул наружу.

Выругался. Задернул полог.

Но я успела заметить нависающаю над палаткая огромню черную тень высоко в небе. Словно набухшая дождем грозовая туча.

Актаур посмотрел на небо еще раз и вернулся назад.

— Что там? — поинтересовалась я, когда меня опять устроили в кольце рук.

— Стороной пошло, — мне кажется, или Актаур впервые мне лжет?

— Пусти, я хочу сама посмотреть, — попыталась вырваться я.

— Нет. Не сейчас.

— Ну почему?

— Я сказал, нет. Здесь не твой мир, и ваши порядки тут не работают, женщина, — голос его даже стал как будто злее.

— Я не просила призывать меня сюда. И совершенно не имею никакого желания оставаться здесь! — вспылила я в ответ. — В каком угодно качестве, хоть рабыней, хоть женой, хоть богиней. Я хочу домой! А ваши проблемы — последнее, что меня вообще волнует!

Хватка Актаура ослабла.

— То есть никаких шансов? — он даже губу прикусил.

Молния просверкала в третий раз, затем донесся звук грома, и на этом все. Темная тень удалилась куда-то вперед.

— Какие тут могут быть шансы? Пятнадцать жен и полсотни наложниц — вот самое настоящее варварство! Я никогда, никогда и ни за что не пойду в гарем! Пусти сейчас же!

Но объятия снова сомкнулись плотным кольцом.

— Откуда пятнадцать жен? И полсотни наложниц? И у кого?

Актаур выглядел таким ошарашенным, что моя злость на все происходящее начала иссякать. Да и разве можно на него долго злиться? Я же плавлюсь от нескольких прикосновений, а он даже и не думает отпускать меня из объятий.

— Так Кана же сказала… Она рассказывала мне, как у вас тут все устроено. — ответила я. — Три главные жены, двадцать младших…

— А, это, — Актаур улыбнулся. И тут же восхитился: — Так ты и считать умеешь? Тогда давай считать.

Он подхватил мою ладонь и начал загибать пальцы.

— Цадик, Чени и ты — уже три, да?

Я глядела на пальцы и сомневалась, что понимаю все правильно.

— Откуда три? Я не считаюсь, а Чени, ты сам сказал, вообще покинула этот мир. Одна.

— Умница, — как ребенка, похвалил он меня. — Но с главной женой развестись нельзя. Раз назвал — от слов не оказаться. Поэтому даже умершая, Чени все равно жена.

И я, ушедшая в глухой отказ, получается, тоже — для него. Засада какая.

— А почему нельзя развестись?

Актаур развернул свою ладонь вверх. Над пальцами заплясал шарик магии.

— Сила уйдет. Нарушение клятвы же. Должен заботиться, оберегать, защищать… Если ушла — значит, плохо делал.

Нет, он определенно заметил, что его прикосновения делают со мной. И пользуется этим.