Третья пуля. Охота на Цирульника - Страница 7

Уоррен покачал головой:

— Там был миллион народу, а я никого не знал. Нет, не пойдет… Кажется, я понял, куда вы клоните. Вы хотите сказать, что наш жулик, уже оставив мысль украсть фильм, подслушивает в радиорубке, врубается в смысл дядиного послания раньше меня и решает рискнуть. Он кидается в мою каюту, чтобы украсть фильм, пока я не понял, какую бомбу везу в своем багаже…

— Да, старина, и ему пришлось действовать быстро. Иначе вы, сообразив, что везете, швырнули бы пленку за борт, — возликовал Морган, упирая палец в ладонь; новая мысль нравилась ему все больше и больше. — Поле поиска не так велико, как кажется с первого взгляда. Опять же, я только предполагаю, но послушайте дальше! Вполне вероятно, что этот тип уже успел навязаться вам в знакомые! Хочу сказать вот что: будь я международным жуликом, то, даже не думая, что вы везете ту пленку, все равно почти наверняка попытался бы воспользоваться вашей благосклонностью. Поскольку вы любимый племянник дядюшки Уорпаса, то уже только поэтому представляете собой ценную личность, с которой стоит подружиться… Разве мои доводы не убедительны?

Пока все четверо бурно обсуждали случившееся, с трудом передвигаясь по скрипящей каюте, и высказывали соображения, как поймать вора, Уоррен достал бумажные стаканчики и разлил виски. Осторожно передавая наполненный до краев стаканчик Пегги Гленн, он сказал:

— Странно, что вы упомянули об этом…

— Да? Так что же?

— Кроме вас, у меня на нашем корыте очень мало знакомых. Начать с того, что нам не повезло с погодой. Но все же странно… — Он яростно подул в свернутый бумажный стаканчик, чтобы раскрыть его, и поднял голову. — Когда пришла моя радиограмма, в радиорубке было… дайте-ка вспомнить… пять человек, не считая радиста и меня. Среди них капитан Уистлер. Он еще шепотом распекал за что-то радиста и вышел, белый от злости. Еще там была девушка, которую я раньше не видел. Кроме капитана и нее, трое мужчин. Один из них совершенно мне незнакомый, а остальных двоих я знаю. Первый — Вудкок, коммивояжер; его фирма продает тараканью морилку и порошки от насекомых; второй — доктор Кайл, который сидит за нашим столиком.

При упоминании последней фамилии Пегги Гленн насмешливо хмыкнула. Даже Морган, чья профессия заставляла его вдвойне подозрительно относиться ко всем почтенным особам, склонен был согласиться с ней. Они оба слышали о докторе Кайле. Этот знаменитый психиатр, чья приемная находилась на лондонской Харли-стрит, считался одним из ведущих специалистов. Его приглашали в качестве эксперта при расследовании громких убийств. За столом он сидел напротив Моргана — высокий, худощавый, довольно желчный шотландец, который одевался, можно сказать, небрежно, неряшливо, но за прической следил тщательно. Из-под кустистых, изогнутых на кончиках бровей на мир смотрели умные, проницательные глаза; на щеках доктора залегли глубокие складки. Вообразить этого человека в роли Киношного Жулика было трудно даже Моргану. Если бы ему предоставили право выбрать кого-то на роль воришки, он предпочел бы шумливого Чарльза Вудкока, назойливо рекомендующего всем и каждому порошок от насекомых под названием «Прихлопни муху». Совершенно очевидно, доктора Кайла из списка подозреваемых необходимо было исключить.

Однако, как выяснилось, американец был склонен именно его считать преступником.

— Безусловно! — взволнованно заявил Уоррен. — Преступниками всегда оказываются такие люди. За кого лучше всего выдать себя международному жулику? Конечно, за почтенного доктора, который лечит психов. Может, огорошим его прямым вопросом? Неожиданно спросим, знаете…

— Хотите, чтобы вас поместили в палату для буйных? — возразил Морган. — Нет, это немыслимо. Кто угодно, только не Кайл. Кроме того, зачем ему ваш фильм? Нет, Кайла нужно вычеркнуть из списка подозреваемых и разработать хороший план…

Тут вмешался капитан Валвик, который во все время разговора стоял у двери, застенчиво переминаясь с ноги на ногу.

— Исфинитте, — он поклонился присутствующим, — у меня есть хорошшая итея!

Морган недоверчиво хмыкнул.

— Фот шшто я фам скашу, — продолжил капитан, оглядываясь через плечо, дабы убедиться, что их не подслушивают. — Тот тип, который фас утарил, унес лишь полофину фильма, та? Ну так фот. У него только полофина фильма; сначчит, мошет пыть, он притет еще раз, ферно? А мы путем караулить, а кокта он яфится, скашем: «Аха!»

— Да, понимаю, — мрачно перебил его Уоррен. — Я тоже об этом подумал, только этот номер не пройдет. Так бывает только в романах. Я же готов заложить последнюю рубашку за то, что наш воришка не такой дурак. Он понимает, что его будут выслеживать, и знает, что я глаз не спущу с этого фильма, если сразу же не выкину оставшуюся пленку за борт. Нет, нет. Он не пойдет на такой риск.

Какое-то время Пегги Гленн сидела молча, подперев подбородок руками и размышляя. Ее черная челка растрепалась. Потом она резко вскинула голову, и все увидели, как засверкали ее проницательные глаза. Пегги готова была петь от радости.

— Эх, вы, мужчины, — довольно насмешливо заявила она, — вы только суетитесь вокруг да около! А теперь позвольте мне сказать, как нам надо поступить. Кажется, я придумала! — Она заносчиво вздернула подбородок и казалась такой же взволнованной, как Уоррен. — Это потрясающая идея! Просто великолепная! Так вот, слушайте. Капитан Валвик в некотором роде прав. Нам надо заманить нашего жулика в ловушку, заставить его вернуться за оставшейся частью фильма…

Уоррен устало взмахнул рукой и попытался возразить, но Пегги так сурово насупилась, что он замолчал.

— Пожалуйста, не перебивайте. Говорю вам, мы можем это сделать. Почему? Да потому, что из всех пассажиров только мы знаем, что на Керта напали, и знаем, почему на него напали. Очень хорошо. Мы заявляем во всеуслышание, что пришли к Керту и увидели, что он лежит на полу без сознания, не подает признаков жизни, а на голове у него зияет ужасная рана. Мы не подозреваем, что кто-то вломился к нему в каюту и ударил его. Мы не знаем, как все произошло; мы полагаем, что он, должно быть, вошел в каюту, будучи навеселе, споткнулся, упал и ударился головой…

Уоррен поднял брови.

— Детка, — с достоинством парировал он, — не то чтобы я лично возражал против той милой картинки, какую вы тут нарисовали. Позвольте лишь напомнить, что я состою на службе в Американском дипломатическом корпусе. Дип-ло-ма-ти-чес-ком, детка! Мое поведение должно подчиняться суровым правилам; если узнают, что я их нарушил, наши небожители будут очень огорчены, и в паноптикуме назреет мятеж. Не люблю вмешиваться в чьи-то планы, но почему бы вам не заявить, будто я ударился головой о стену после обычной утренней дозы опиума, когда я слетел с катушек? Моему начальству это очень понравится.

— Ладно, ладно, — нехотя согласилась мисс Гленн, — раз вам надо придерживаться ваших гадких старинных правил, тогда… скажем, вам стало нехорошо, вас одолела морская болезнь; в общем, вы упали случайно. С тех пор вы так и не приходите в себя…

Морган присвистнул.

— Начинаю понимать. Керт, по-моему, наша девчушка неплохо соображает!

— Да, — согласился Уоррен, — через минуту я собираюсь сказать вам, в чем дело. Продолжайте, детка. Вот, выпейте еще. Так… что после того, как вы нашли меня без сознания?

— Потом, — взволнованно продолжила Пегги, — мы рассказываем всем, что вас поместили в лазарет и вы все еще в ступоре. Понимаете, если мы расскажем об этом за столиком, новость вскоре расползется по всему кораблю. Поскольку предполагается, что произошел несчастный случай, никакого расследования проводиться не будет. А тем временем ваша каюта остается необитаемой и неохраняемой. Как по-вашему, жулик не воспользуется этой возможностью? Конечно, воспользуется. Он немедленно вернется — и готово! — И Пегги окинула друзей сияющим взором.

Все молчали.

— Бог свидетель! Здорово! — отреагировал наконец Морган, ударяя кулаком по ладони.

Даже Уоррен был под впечатлением. Он сидел в позе задумчивого индийского пророка, уставясь на бумажный стаканчик. Капитан Валвик хихикал, а Пегги удовлетворенно выдохнула: «Фу-у!»