Третья - Страница 3
‒ … нужно уметь друг друга слышать… спрашивать… Если один замыкается на себе…
«Кажется, ты на себе уже замкнулся…». Я понимала лишь то, что мой собственный вечер катится в тартарары. Ну что ж, хорошо, что «груженость» Дэйва проявилась сейчас, а не позже.
‒ …личное пространство. Нужно понимать, когда подходить к партнеру, а когда оставить его в покое… Это придет… с годами.
«У нас не придет».
‒ Я схожу в уборную.
И поднялась из-за стола, недослушав.
Мне кивнули. В свете неона глаза Дэйва казались осоловелыми.
Я бы ушла отсюда. Вернулась бы домой, почитала книжку, приняла душ. И пусть всего восемь вечера и что-то пошло не по плану – «ничего, найдется однажды и мой человек». Но у барной стойки мне вдруг встретилась коллега по работе Джанина.
И завертелось.
‒ Уже уходишь? Ну ты чего…
Джанина была задорной и легкой, и я сама не заметила, как втянулась в диалог уже в другой, более веселой компании. И появилось вдруг желание продолжить вечер; из ниоткуда взялся в моей руке новый коктейль, Дэйву пришлось сообщить «у меня там подруга…» и добавить мысленно «не скучай».
Он все понял. Что к его столику больше никто не вернется, что зона желанных развлечений теперь совершенно в другом месте. Понял и проводил грустно-укоризненным взглядом.
А дальше были танцы.
Никогда бы не подумала, что в этом мрачноватом, изначально не понравившемся клубе меня понесет на танцпол. Но к девчонкам-зажигалкам, пришедшим кутить с Джаниной, уже прилипла компашка из троих парней, на мой вкус, слишком юных и смазливых, но, тем не менее, разогнавших женскую кровь. Сменилась на интересную и музыка; захотелось, что мне обычно не свойственно, «двигать телом».
И я двигала. Нет, не слишком вызывающе и даже не пошло – скорее, отдаваясь желанию расслабиться, танцевала, наслаждалась коктейлями и свободой.
И все бы хорошо, если бы не следил за мной, как приклеенный, взгляд узкоглазого человека с балкона.
Но ведь это все не важно?
О том, что это важно, стало понятно минуту спустя: мне вдруг помахали рукой из ВИП-зоны. Темноволосый человек в синем пиджаке, приметив меня «для себя», дал знак охранникам: «приведите», мол. Все так же вальяжно, как царек. И меня вдруг пробил озноб. Я не собиралась подниматься на балкон, куда вела перегороженная двухметровым вышибалой лестница, не собиралась подсаживаться за чужой стол, не собиралась становиться «бабочкой на ночь». По одному взгляду узкоглазого было видно, что к отказам он не привык, и моя квартира, книжка и душ вдруг сделались раз в триста желаннее, чем до того.
‒ Я в туалет, ‒ сообщила Джанине, прежде чем быстро ретировалась из толпы двигающихся тел.
«Я должна сбежать». На собственное отражение в зеркале поверх умывальника и крана я смотрела с напряжением, чувствуя, как выветривается из крови алкоголь. Да, я симпатичная, да, меня легко приметить ‒ вот только серьезный характер под моей милой мордашкой разглядеть сложно, а он заставит расцарапать морду тому, кто попытается принудить меня к чему-либо против воли. Даже простого «посиди со мной» будет достаточно, чтобы желать выбраться из «БлюПула» как можно скорее. Не хочу сидеть. Ни с Дэйвом, ни, тем более, с узкоглазым. И значит действовать надо быстро и очень осторожно.
Сжимая в руке сумочку, как гранату, я выскользнула за дверь в компании двух подружек, посетивших одновременно со мной уборную. До этого собрала волосы в хвост, зачем-то стерла с губ помаду. Двигаясь за чужими спинами, я перебегала от одного места до другого, как разведчик. Выбирала мужчин покрепче и пошире, чтобы «ищейки» меня не заметили: охранники, пытаясь отыскать меня, крутили головами. Уже не было за столом Дэйва; в клуб втекла новая волна посетителей – прятаться было почти легко.
И все же меня засекли у самого выхода.
«Вон она!» ‒ беззвучно шевельнул губами лысый с бородой и указал на меня пальцем. Рыжеватый здоровенный мужик поспешил за лысым, который бросился за мной.
«Газиму не отказывают!» ‒ вот что они будут рычать мне, затаскивая обратно в клуб, если поймают. «Газим ‒ уважаемый человек, будь счастлива, что на тебя обратили внимание…»
Дверь своей машины я отпирала трясущимися руками. Черт, за руль после четырех коктейлей… А есть ли выбор?
На водительское сиденье я плюхнулась с выдохом, бросила сумку на пассажирское, повернула ключ зажигания.
‒ Стой! – конечно же, они не собирались от меня отказываться, ведь «Газиму» ‒ или как бы ни звали мудака в синем пиджаке ‒ «не отказывают». – Стой, тебе говорят…
И, конечно, я не «стояла».
Гнать по вечерним улицам, почти ночным, в пьяном состоянии – это не то, о чем я мечтала. Я плохой водитель. Моих навыков достаточно для того, чтобы неспешно продвигаться по проспектам от светофора до светофора, и еще я отлично стою в пробках, но гонщик из меня паршивый.
А за мной, конечно же, гнались. Совсем как в гангстерских фильмах. На здоровом пикапе, сигналя всем, кто попадается под руку, силясь обогнать, прижать к обочине. И через зеркало заднего вида я видела злобные рожи тех, кому не посчастливилось быстро исполнить приказ «Газима». Вот привязалось же это имя!
«Черт, ну отвалили бы… Пусть бы их босс выбрал на ночь другую девчонку. Зачем так выслуживаться, для чего из кожи вон лезть? Уехала, и уехала… Так бы ему и передали…»
Видимо, у «шестерок» были другие порядки. Сказали привести кого-то конкретного – они потратят полночи, но приведут.
‒ Чтоб вас!.. – я ударила ладонью по рулю.
Гнать по проспекту так, чтобы никого не задеть, резко выворачивать направо и налево, стоило мне огромного труда. И понятно, что меня прижмут, что дальше все будет плохо. Налетала паника, хватала своими цепкими когтями уже за спину, за затылок.
«Хрен тебе вечер дома, Лив…» Ладно просто провести вечер «не дома», но провести его под пузатым чужим мужиком? Хорошо, если не после побоев…
Эти мысли приближали истерику. Жалась в пол педаль газа под занемевшей, как протез, ногой; побелели пальцы на руле, заболели от напряжения сжатые губы. Еще чуть-чуть ‒ я зальюсь слезами: водитель пикапа куда проворнее, у его машины двигатель мощнее. И тот факт, что я в кого-нибудь врежусь, лишь вопрос времени.
Это произошло на очередном повороте.
Визг шин, неудачная дуга, слишком поздно вывернутый влево руль… И, конечно же, я снесла своим бампером зад припаркованному на обочине черному автомобилю. Не просто снесла ‒ смяла, впечатала себя в чужой автомобиль, как в торт из фольги. Проскрежетала, вывернула чуть в сторону и затихла – почему-то заглох мотор. Я же почти разревелась.
Не особенно понимая, что делаю – сработала не то врожденная вежливость, не то страх, ‒ я убрала ноги с педалей, толкнула дверь наружу.
«Я должна им сказать, что все оплачу… Иначе врагов у меня прибавится».
А из поврежденной машины уже выходили двое. Мужиков, конечно же. Выходили с недобрыми лицами, и я, за пеленой истерики, не могла сосредоточиться на их лицах. Залепетала быстро, сбивчиво:
‒ Я все оплачу… Послушайте, я неспециально… Я оплачу!
Временно забылись преследователи, хотя напомнили о себе быстро. Визг шин за спиной, свет фар, хлопнувшие дверцы.
‒ Эй, мужики, это наша баба.
Я не была их!
‒ Ущерб мы возместим. Сколько?
Лысый охранник «Газима» достал из кармана бумажник, я же ужаснулась тому, сколько денег придется отдать за поврежденную машину. Дорогую машину. Несколько тысяч? Меня за эти деньги узкоглазый сначала будет иметь сам, после отдаст «шестеркам».
И потому, дрожа всем телом, прижимая к лицу ладони, я стояла ‒ как баран, которого собираются забить. Только эти или другие? Кругом враги. Страшный сценарий продолжится очень скоро, как только сумма будет названа, как только она будет выплачена. Сквозь неплотно сжатые пальцы мне было видно, что денег в кошельке у охранника достаточно – в моем никогда не было так много.