Третий удар. «Зверобои» из будущего - Страница 18

Пока выбирался с трибун – танк угнали на завод, а Бондаренко, бросив пару фраз моим более быстрым коллегам, скрылся за оцеплением. Ага, вот представитель завода – отдан нам на растерзание. Рядом – хранитель военной тайны от НКВД, куда ж без него. Послушаем.

«Новая концепция – длинноствольная пушка для борьбы с бронетехникой и самолетами, универсальная, на базе зенитного автомата с усиленным пороховым зарядом для стрельбы по танкам. Для борьбы с пехотой – 4 пулемета, один из них в командирской башенке, чтобы командир мог вести огонь и наблюдение одновременно, и 82-мм миномет.

Миномет прикреплен снаружи к задней стенке башни. Он предназначен для борьбы с пехотой и уничтожения пулеметных гнезд. Для стрельбы предусмотрен специальный люк сбоку от командирской башенки. Чтобы защитить минометчика, люк снабжен лепестковой диафрагмой: три створки, благодаря особым поворотно-скользящим шарнирам, при открытии люка образуют полузакрытую рубку на крыше главной башни. Подробности конструкции засекречены.

Независимая пружинная подвеска всех катков обеспечивает особую плавность хода, что повышает точность стрельбы, особенно зенитной, и улучшает условия службы экипажа».

Думаю, мои материалы будут интересны не только моему редактору и читателям, но и военным специалистам.

– Доктор Адерс! Вам пакет, распишитесь. И послезавтра вас, доктора Порше и господина Круппа ожидают в Берлине. Подробности в пакете!

– Спасибо, господин обер-лейтенант. Кофе?

– Нет, я должен вас покинуть.

Оставшись в одиночестве, Эрвин Адерс, еще не получивший прозвище «тигерфаттер», вскрыл пакет с надписью «Секретно» и печатями Абвера. Небольшая записка и пять фотографий. Новые русские танки. Ленинградский парад. Легкий не заинтересовал конструктора, а вот тяжелый… Он оказался совсем не таким, как предполагал хозяин кабинета. Неужели русские решили перепрыгнуть на другую концепцию тяжелого танка? И если возврат к пружинам можно объяснить производственными трудностями, то остальное… Что это может значить? Почему настолько разный подход к тяжелым и средним? Чем дольше шестидесятилетний мужчина рассматривал фотографию танка ИС, тем больше вопросов складывалось в его голове. Эрвин посмотрел на лицо танкиста, сидевшего на крыше башни. Такой жизнерадостный, уверенный вид… Видимо, он знает о своей машине очень многое и уверен в ней. Если ордена на его груди не бутафория, то его уверенность дорогого стоит. А самая нижняя фотография заставила старика схватиться за сердце – его выстраданный ребенок, его «тигренок», на прицепе к тягачу на улице Ленинграда. И какая-то огромная собака на башне.

– Создание новых танков упирается в сложность их изготовления, – меланхолически заметил чиновник из Рейхсминистерства Вооружений, – предложенные образцы от фирм «Крупп», «Порше», «Даймлер-Бенц» и «МАН» страдают излишне высокой культурой проектирования.

– Простите, – приподнял брови генерал-танкист…

– Насколько мне известно, – русские танки отличаются простотой, я бы даже сказал – примитивизмом и технологичностью изготовления и сборки. У них нет новшеств, которыми так любят щеголять наши высокоученые господа инженеры. Максимум боевых качеств и необходимый минимум для обитания экипажа…

– Но качество изготовления КПП, смотровых приборов и прицелов невелико, – ехидно ответствовал полковник из ОКВ, – я уж молчу о воздушном и масляном фильтрах…

– Все это преодолимые трудности, – хмыкнул чиновник, – вы вспомните, как преобразился опытный русский Т-34 после исправления указанных вами недостатков, проведенных на фирме «Даймлер-Бенц». Что сказали наши танкисты?

– «В высшей степени превосходно…» – буркнул генерал, дернув обожженной щекой.

– Вот видите, мой дорогой полковник… Русские, эти «унтерменши», смогли опередить нас в создании нового вида танков – танков военного времени. Я не удивлюсь, если завтра из Абвера мы получим данные о новых русских танках… и окажется, что они лучше наших.

– Бред, – коротко бросил полковник, – немецкая конструкторская школа – самая лучшая в мире!

– Не спорю – лучшая, – отметил генерал, – но пока они улучшают свои изделия, мы рискуем оказаться вообще без танков. Я не понимаю: раз уж русские танки по ряду параметров лучше наших «роликов» – почему бы не скопировать или создать по образцу их танк для наших панцердивизий?

– Это невозможно, – сухо ответил полковник, – мы считаем, что излишняя похожесть наших танков на танки противника приведет к неоправданным потерям от огня по ошибке.

– Пока вы считаете, – ядовито откликнулся генерал, – в панцердивизиях уже не успевают латать технику и менять экипажи. Да, вы слышали, как обосрались ребята из 23-го отдельного тяжелого панцербатальона?

– Что-то говорили на совещании, но глухо и вскользь, – осторожно заметил полковник. Чиновник лишь невесело ухмыльнулся…

– Понятно… Так вот, их бросили против танковой дивизии русских, причем большинство танков у тех были легкими. Тем не менее им здорово накостыляли по шее, подбив около двадцати машин. Если бы не поддержка тяжелой артиллерии – вряд ли они отделались так легко. Но дальше – их просто-напросто расстреляли сверхтяжелые САУ противника.

– А Люфтваффе? – поинтересовался полковник.

– А люфты завязли в бою с отдельным авиаполком русских, действовавшим в том районе… Пока они героически пытались сбить асов противника – русские штурмовики накрыли позиции артиллеристов. Так что от панцербатальона остались только тыловые подразделения…

– Вчера на совещании в Бергхофе Фюрер в очередной раз устроил разнос, – понизив голос, сказал чиновник. – Досталось всем… но особенный гнев Фюрера вызвал провал попытки применения 23-го панцербатальона… Я уж не говорю о том, что потеряны все новейшие танки, за исключением поломанных на марше к фронту. Доктор Порше смог убедить Фюрера, что конструкция «Тигров» на порядок превосходит все танки противника. В общем, – тяжело вздохнул чиновник, – вернулись к тому, с чего начали, – создание новых танков будет вестись по проектам герра Адерса. В ближайшем приближении – модернизация «троек» и «четверок».

– Но копировать у «унтерменшей»! Это немыслимо! Это… поношение арийского духа! – взвился полковник.

– Герр полковник, я надеюсь, вы сумеете удержаться в рамках, – ледяным тоном осадил его генерал.

– Вы знаете, герр полковник, – устало сказал чиновник, – теми же словами говорили на совещании у Фюрера. И вызвали его очередной гнев – он был неописуем! Если вкратце: «…это немыслимо!!! Это гнусное, абсолютно ужасное извращение арийских идеалов и германского духа!! Только доблестные немецкие инженеры, носители арийского духа, могут создавать совершенные, превосходные конструкции, не то что эти жалкие убожества, кое-как сляпанные наспех, плохо выученными, немытыми и бородатыми славянами…»

– Вот именно, – торжествующе произнес полковник, – наш гениальный Фюрер оказался, как всегда, прав!

– Это несомненно, – зло бросил чиновник, – но если наши инженеры и дальше продолжат заниматься техническим онанизмом, то я не гарантирую того, что все многообещающие проекты воплотятся в жизнь…

– Гхм, – поперхнулся генерал… Полковник ожег его гневным взглядом, но предпочел промолчать.

– Далее, – чиновник постучал указательным пальцем по папке с документами, – здесь, помимо всего прочего, лежит сводка по военным заводам и, в частности, отзывы наших специалистов о русских, работающих под их началом. Так вот, почти все наши весьма хорошо отзываются о русских – хорошее образование, ум, смекалистость. Многие предпочли бы вместо всех европейских специалистов русских. И если целый штат именитых и заслуженных инженеров, технической элиты Рейха, весьма дорого обходящихся Фатерлянду, не может организовать работу, предпочитая заниматься бесплодным умствованием, то я бы, пожалуй, пошел по стопам господина Сталина…