Третий удар. «Зверобои» из будущего - Страница 13

Самый простой броник – панцирь на грудь и живот. Делается из дюраля: два-три листа стали (можно расклепать броневой лист от танка или броневика) толщиной 2 мм заливаются расплавленным дюралем в форме. Или перекладываются листами дюраля, после пропускаются мощные импульсы тока (от нескольких аккумуляторов, к примеру), сваривающие их, принцип тот же, что и при точечной сварке. Первый вариант сложнее, но дает лучший результат. Дюраль в расплавленном состоянии очень хорошо сцепляется со сталью.

Такая броня способна защитить от автоматных пуль («шмайссер») и осколков. Важно защитить живот – даже по сравнению с ранением в легкое ранение в живот в наших условиях – очень вероятная смерть из-за перитонита. Но когда речь идет о миллионах солдат… Алюминия не напасешься. Поэтому поступали жилеты только в штурмовые батальоны и разведроты, и то не во все.

Но, в общем, несмотря на явные улучшения, уровень подготовки и танкистов, и пехотинцев не удовлетворял требованиям нашей бригады, а потому фраза «тяжело в учении» была очень актуальной. Гоняли всех на пределе возможностей, пользуясь как имеющимся опытом, так и очередной новинкой – БУ-42, что расшифровывается как «Боевой устав 1942 года». Представлял он собой устав тридцать девятого года, радикально доработанный с использованием БУСВ (Боевой устав сухопутных войск), с учетом знаний некоторых попаданцев и полученного боевого опыта.

Артиллеристам было проще – у них подготовка лучше, да и сильных изменений в тактике не наблюдается, хотя зенитчикам пришлось осваивать новую технику – самодельные ЗСУ-37-1 у нас полностью заменили на ЗСУ «Вяз-2».

В общем, оружие есть. И отличное, главное – научиться им нормально пользоваться. И мы учились. Долго, тяжело, серьезно. Потом нам это очень пригодилось.

– Товарищ майор, разрешите вопрос? Курсант Ефимов!

– Ну, давай, Ефимов, спрашивай…

Занятия в Н-ском танковом училище проводились по десять часов в сутки, но в любом занятии должен быть перерыв. Вот и решил курсант воспользоваться недолгим перекуром и благодушным настроением преподавателя тактики, чтобы немного его разговорить.

Дело того стоило – майор Широков пришел в училище из госпиталя, а до того успел «хлебнуть» войны – без малого девять месяцев, и все это время – в боевых частях. В одном из боев танк майора сожгли, сам он получил тяжелые ожоги левой половины тела, долго лечился в госпиталях. А сейчас преподавал тактику и, несмотря на покалеченную кисть левой руки, чуть ли не ежедневно подавал начальнику училища рапорт с ходатайством о направлении в боевую часть. Столь же регулярно рапорта рвались на клочки, Широков очередной раз выслушивал от начальника училища нотацию на тему необходимости обучения молодых офицеров и шел писать следующий рапорт.

– Товарищ майор, а правда, что наш выпуск будет досрочным? Говорят, на три месяца курс обучения сокращают, фронт пополнения ждет.

Майор иронически хмыкнул.

– Вот скажи мне, Ефимов, ты когда в училище поступал, какой срок обучения планировался?

– Четыре месяца.

– А сейчас?

– Девять…

– Почему срок увеличили, не знаешь? Ну, так я тебе скажу. Потому, что выпускники четырехмесячных курсов горели свечками! И взводы их танковые вместе с ними горели. Нельзя за четыре месяца сносно подготовить командира-танкиста. По уму, так и девяти месяцев маловато будет…

– Но, товарищ майор…

Кусанты зашумели. Они проучились уже пять месяцев, технику свою изучили на «ять» – и за мехвода могли сесть, и за наводчика, на полигоне стреляли почти без промаха и втайне считали себя готовыми офицерами, которых зря маринуют в тылу.

– Что «товарищ майор»? Думаешь, научился на полигоне мишени валить да танк вдоль реки гонять – и мастером танковых атак стал?

Курсант возмущенно покраснел. Ну, было такое – на одном из занятий по вождению он забыл, что при форсировании бродов сцепление с грунтом гораздо меньше, чем на земле, вот и рвал фрикционы от души – а танк вместо небольших поворотов разворачивался почти на 180 градусов. На преодоление стометрового брода тогда минут пятнадцать ушло, а что было потом… Но сейчас-то зачем об этом вспоминать?

– Ладно, Ефимов. Вот тебе простая задачка.

Широков спичкой начал рисовать на песке план местности.

– Задача такая. Имеется участок местности, на котором необходимо организовать засаду. Два холма, ложбина между ними, правый фланг прикрыт лесным массивом с болотом, на левом – овраг, балка от него идет к нам в тыл. Здесь и здесь – небольшие купы деревьев. Ваши силы – четыре Т-34М1, два стрелковых взвода – один на броне, один на двух газонах, два «максима», три ДП-27. Продвижение противника ожидается по ложбине. Ваши действия?

Через три минуты уши курсанта опять горели – на этот раз от смущения. Майор указал минимум три варианта полного разгрома засады, причем в двух из них противник вообще не нес потерь.

– Так-то, курсант! Ни хрена вы пока воевать не готовы! А потому – заканчиваем перерыв, раньше начнем – больше нового узнаете.

«Не всем так везет – учиться дополнительные пять месяцев. Большинство-то так и идут «четырехмесячными»…» – но это уже не вслух.

– Вот он, первый бронекорпус ИСа, сваренный практически вручную двумя лучшими сварщиками завода. Естественно, так серийные машины собирать не будут – изменится и технология соединения, кроме верхнего шва «щучьего носа», остальные будут «в шип», и, возможно, изменится начинка. Но пока он стоит передо мной, как две капли воды похожий на ИС-3 из моего прошлого мира. Да, траки и катки здесь несколько отличаются, да расположение люков на моторном отсеке немного другое, но суть от этого не изменилась. Толщина листов, да еще и с учетом их расположения, наводит на мысль о том, что «ахт-ахт» уже не так страшен, даже с полукилометра. Башня еще не готова, поэтому на полигон ИС идет с затянутым брезентом погоном. Несколько кругов по полосе препятствий, отличий от свежих КВ не обнаружено, да и откуда им взяться, восьмиступенчатые коробки передач уже месяц как полностью вытеснили с производства пятиступки. Те не поставляются даже в запчасти – только некоторые отдельные детали. Обуховцам оттащили бронекорпус окончательного образца, правда, совсем пустой – на отстрел. Заказали 85-миллиметровую зенитку, 57-миллиметровую ЗиС-2, гаубицу М-30 с разных дистанций, ждем звонка, чтоб лично присутствовать на обстреле. А вот с башней продолжаются проблемы. Из-за особенностей литейки не можем равномерно выполнить заливку формы – остывает слишком быстро. Получается неоднородное изделие – иногда даже трещины вылезают. Шесть бракованных башен ожидают отправки в печь. Сварная «хочу стать Абрамсом» тоже еще не собрана – только что закончили второй «гладкий» корпус и первый «эталонный», но они еще стоят без начинки.

Для нового танка пока есть три 122-миллиметровые орудия, полностью аналогичные пушкам новой нижнетагильской переднемоторной самоходки на агрегатах Т-42. «Большевик» за неделю, прошедшую после испытаний своего модернизированного танка, полностью готов к переходу на него. Приняли решение перейти за завтрашний день. Мехлис одобрил, и предложили десять серийных танков, которые должны успеть изготовить до первого мая и провести в парадном строю. Успеть с ИСом не получается.

– Успехи довольно впечатляющие, товарищ Бондаренко. – Я услышал на том конце провода ВЧ голос Малышева. – Я думаю, к середине месяца вы сможете провести войсковые испытания ИСов?

– Будем стараться. А новый эскиз?

– Очень интересный, даже гораздо более перспективный. Товарищ Перельман на ЧТЗ продвигает подобный проект, думаю ваш вариант с носом, аналогичным ИСу, стоит передать ему для соединения с его проектом. Вы не против?

– Конечно, за! – ответил я и подумал: «Меркава с носом ИСа» – это кошмарный сон немцев».

– Ну-с, чем вы можете меня обрадовать, герр штандартенфюрер?