Третий пояс мудрости. (Блеск языческой Европы) - Страница 71
Ярила в поздние времена, по-видимому, отождествлялся с Яровитом — бывшим военным богом, вобравшим в себя некоторые черты Свантевита и сделавшимся покровителем урожая, всяческого плодородия и новорожденных. Его почитали заодно с богом богатства Велесом и внуком его Бояном. В «Велесовом городе» Велегощи один из храмов был посвящен семиликому Яровиту — босоногому юноше на белом коне и в белых одеждах, с горстью ржаных колосьев в левой руке. А белорусы мыслили его как девушку в белом, с венком из колосьев или цветов на голове, пучком ржаных колосьев в левой руке и с человеческой головой — в правой. Так изображали их западные соседи Меду или Фосту. В апреле этому богу посвящался праздник первой борозды, как Пергубршо и Смику в марте (поправка на климат!). Наверняка он почитался и в чешском Велеше, тоже «городе Велеса».
В первый день сентября праздновалась «свадьба свечи» — первое зажигание света осенью. 28 октября свершался праздник «рога изобилия» с освящением плодов и льна, в этом же месяце закалывали свинью в честь богов загробного мира. Такие праздники, говоря словами греческого поэта Пиндара, «хранили мир от распада и хаоса».
Любое действие, так или иначе связанное с сельским хозяйством или с жизнью вообще, имело духа или бога — покровителя. Польская Луибегельд извлекала желуди из скорлупы и отделяла пшеницу от спельты. Дом хранили домовые, а усадьбу и стада — польско — силезский Гардунитс, отгонявший от них диких зверей. Двери охранял Валгино, огонь и домашний очаг — Жничь, Чур стоял на страже границ и земельных участков. Регулярно объезжали небосклон на колеснице Перуна богини времени.
На то, что это были чисто земледельческие культы, характерные для большинства государств на ранних этапах их развития, указывают многие имена богов и их атрибуты: бузина Пушкайтса, конь, копье или вепрь Сварога, волк Флинса, рябина Шермукшниса, олень Гуди. Когда не хватало имен, славяне, как и греки или римляне, нарекали богов по их морально — этическим качествам. Так появились Добребог и Чернобог, Обмен и Услад, Злебог и Сильный Бог, Живе и Красопани.
Все славянские праздники, как у греков или римлян, должны были иметь детально разработанные ритуалы, и все они посвящались богам. Один из таких ритуалов — жертвоприношение петуха, сохранившееся в некоторых областях Германии. Возможно, это была жертва тому неизвестному божку, чье изображение найдено в Радигощи рядом с гермой Ругивита — Каревита. Он тоже был двуликим, как сама герма, и, возможно, подобно римскому Янусу, символизировал год уходящий и год наступающий, умирающую и воскресающую природу. Вероятно, у славян «петушиными» богами были также Курко (судя по имени) и Радегаст (судя по его статуе). Не в честь ли Радегаста носили на шляпах петушиные перья, как он на своем шлеме, а вырезанные из дерева изображения этой птицы ставили в жилищах? Культ петуха — индоарийский, он известен во всех трех поясах мудрости. Вначале он, по-видимому, был тесно связан с культом яйца. Когда вода породила огонь, от его тепла создалось Золотое Яйцо, из которого возник Брахма и сделал из верхней половины своей колыбели небо, а из нижней — землю. «В древности небо и земля еще не были отделены друг от друга, а инь и янь еще не были разделены. Они составляли хаотичную массу, подобную яйцу с неясно очерченными границами, наполненную зародышами. Более чистая и светлая часть выделилась и образовала небо, в то время как более тяжелые и плотные элементы опустились и создали землю», — подтверждается в японской «Нихон сёки». Индийцев и японцев никогда не мучил вопрос, что старше -яйцо или курица. А в сказках разных народов яйцо — вместилище жизни злых персонажей, например Кащея. Во многих странах яйца красили в красный цвет — цвет счастья и плодородия. Эту мысль восприняли от иудеев ранние христиане: яйцо символизировало для них жизнь и весну, его часто запекали в пасхальные блюда.
Мольба о плодородии принимала иногда довольно странные формы, закрепившиеся в конце концов у христиан в шествиях с зелеными ветками в вербное воскресенье. Они очень напоминают процессии старцев, идущих к Белбогу с пальмовыми ветвями в руках. Такие же сценки разыгрывались у англичан и германцев: их вербное воскресенье носит название пальмового. А итальянцы срезали для этих случаев ветви оливы. Пальмовая и оливковая ветви тоже вошли в Библию как символы мира. Славяне, германцы и кельты использовали и молодые березовые ветви: они стегали ими дубы и иные священные деревья. Такой «прут жизни» в Северной Франции делают из самшита, в Эльзасе и Лотарингии употребляют для этой цели горящие факелы — брандоны, а в Болгарии — полелии. Аналогичный праздник — луперкалии — знали и древние римляне. Они посвящали его Луперку — древнеиталийскому скотьему богу, охранителю овец и коней — и отмечали 15 февраля. Этот месяц до 450 года до н. э. был последним в календаре и считался месяцем очищения. Название его произошло от вырезанного из шкур жертвенных животных пастушеского ремня — фебруа. Жрецы — луперки стегали им по правому плечу пробегавших мимо них обнаженных людей, особенно женщин, чтобы обеспечить плодородие. Но возможно, что в названии февраля слышен отголосок имени Фебрууса — этрусского бога подземного царства, откуда произрастали злаки и куда отправлялись душ» умерших. В жертву ему закалывали козу; жарили мясо на ивовых прутьях — и начинался пир, а потом состязания в кулачном бою и метании копий и камней. Позднее Луперка отождествили с Паном и стали называть Паном — Ликеем («волчьим»). Лупус тоже означает «волк», только по-латыни. Функции же луперков перешли ко всем римским гражданам, а на закате Рима — к рабам. В 492 году папа Геласий I специальным эдиктом перенес этот праздник на 2 февраля, переименовав его в праздник Богоматери, а в руки участников вложил свечки. Таким он сохранился до наших дней. В первозданном же виде этот обряд уцелел в скандинавских странах, где на масленицу люди стегают друг друга прутьями, давно уже не понимая, для чего они это делают, и еще там, где устраивается бичевание чучела Перхты. по-видимому, такой праздник был известен и на Востоке, но скорее всего отсутствовал у греков. Ни Геродот, ни его читатели так и не смогли взять в толк, для чего персидский царь Ксеркс приказал «выпороть» бичом море, потопившее его корабли, а потом обвенчался с ним, бросив в воду пару наручников, как потом венецианские дожи бросали в лагуну перстень.
В числе важнейших был праздник проводов зимы, разыгрывавшийся в разных странах и в разное время, но по удивительно сходному ритуалу. И это сходство выдает его возраст, уводит к культу умирающих и воскресающих богов — Усира, Таммуза, Адона. Смена времен года, изменения звездного неба и состояния земной растительности — все подводило к этой мысли. Различия в репертуарах зависели лишь от географических причин, на них только и нужно вводить поправку, помнить, что в Грецию весну приносила ласточка, а в Скандинавию — ворона. В Ирландии и Англии весна начинается в феврале. У славян, финно — угров и германцев расправа с Мораной, Марцанной, Смертницей, Кисой совпадала обычно с масленицей или пасхой. Римляне справляли свой праздник плодородия в мартовские иды — 15-го числа — и посвящали его древнеиталийской, а возможно, этрусской богине благополучного года Анне Пе — ренне. Все эти празднества имели много общего, о чем можно судить хотя бы по описанию Овидия:
Обычай факельных игр, зажигания костров и очищения скота огнем также был хорошо известен в Риме. Эти пастушеские таинства парилии или, точнее, палилии справлялись в годовщину основания Рима 21 апреля и посвящались древнеиталийской покровительнице пастухов и скота Палее, возможной этимологической родственнице Полеля. В этот день зажигали костры из соломы по три в ряд, пастухи прогоняли между ними скот и сами прыгали через огонь -точно так же, как это делают итальянцы и сегодня.