Третий пояс мудрости. (Блеск языческой Европы) - Страница 5

Во всяком случае, этот эпизод довольно живо напоминает библейскую картину переселения Авраама из Ура в Ханаан. «…Можно думать, — сообщает Дж. Фрэзер, — что патриарх, покидая родной город в поисках обетованной земли и оглядываясь на исчезающие вдали за пальмовыми рощами дома, бросил свой прощальный взор на знаменитый храм города Ура. Возможно, что в представлении потомков Авраама высокий столп, окутанный туманом времени и пространства, принял гигантские размеры упирающейся в небо башни, откуда в старину различные народы Земли отправились в далекое странствование».

Снарядив корабли, Миль отплыл к увиденной земле вместе со своими сыновьями. Во время этого плавания им повстречались в море три богини — Банб, Ериу и Фодла. Каждая из них предложила назвать остров своим именем. Поэт и провидец Амарген (или Амарйин), плывший с Милем, принял условие и при этом уверил приглянувшуюся ему Ериу, что главным будет ее имя, а взамен получил предсказание о вечном владычестве над островом потомков Миля — милезян. Действительно, имя Банб в качестве названия Ирландии фигурирует довольно редко. Зато названия Эрин, Эйре, скорее всего, данные обитателями Британии и переосмысленные греками в Иерну (Священную), дошли до наших дней. Самих ирландцев (по крайней мере некоторые их племена) называли ирами: от гаэльского ear или iar — запад, предел, граница, либо от ir — зеленый, свежий по-валлийски, лук — по-ирландски (напомним, что фир-болг по одной из версий тоже означает «лучники» (слова «фир» и «ир» — близнецы). В мифах имя Банб иногда фигурирует как другое имя — Кессаир.

На пути переселенцев поджидало немало испытаний: и гибель некоего Донна (Черного, Смуглого по-гаэльски), утонувшего у скалистого островка близ юго-западного побережья Ирландии и «основавшего» в том месте Тех Дуинн (Дом Донна) — Царство мертвых, где сам же стал повелителем (правда, в других сказаниях в роли морского бога и владыки островного потустороннего мира выступает Мананнан), и довольно острый конфликт с мужьями трех богинь — покровителями королевской власти, и, наконец, столкновение с туатами, неприятно удивленными очередным нашествием. В битве при Таилтиу Племена Богини Дану капитулировали, милезяне стали хозяевами Ирландии, предками ирландцев — гойделов, или гаэлов, гэлов. Однако хитрость и иные качества, упомянутые выше, сослужили туатам последнюю службу — они сумели отторговать себе ровно полмира. Амарген устроил так, что наземная, видимая часть Ирландии, осталась за милезянами, а нижняя, подземная — стала царством туатов. После этого туаты стали называться жителями холмов — сидов, «тихим народом» и нередко своим искусством магии выручали обитателей светлого мира. Каждое племя богини Дану владело отныне одним определенным сидом, всего таких холмов на территории Ирландии насчитывалось десять. С тех пор слово «туат» стало означать в ирландском языке область, заселенную по клановому принципу. На месте же битвы при Таилтиу, где были приняты столь важные решения, Луг учредил ежегодное празднество самайна (самхейна), совпавшее впоследствии с христианским циклом предзимья (с 12 октября по 1 ноября). Чары в эти дни разрушались, и оба мира вступали в открытое соприкосновение. А затем в ночь на 1 ноября, когда язычники отмечали самайн, а христиане — день всех усопших, наступала зима.

Ирландия с этого времени стала называться Скотией — по имени жены одного из предков Миля, а ее жители —  скотами. Позднее это название, означающее на древнескандинавском — лучник и, следовательно, родственное ирам и фир-болгам, перешло на шотландцев. Оно превратилось у жителей Британии в «скути» (неугомонные скитальцы — так якобы бритты прозвали каледонцев за постоянные набеги), а затем в своем первоначальном виде попало в латинский язык и сделалось общепринятым. Выражаясь словами Дж. Хокинса, милезяне создали в Ирландии «федерацию аристократических республик» и стали проводить «последовательную внешнюю политику». Это может вызвать ассоциации с Египтом, но может напомнить и Грецию, тем более что своим предком милезяне стали считать мудрого Нуаду — грека.

Геродот, основываясь на словах египетских жрецов, в свое время ошеломил читателей признанием, что почти вся греческая религия — родная дочь религии египетской. Все греческие боги, полубоги и герои, кроме Геры, Фемиды, Диоскуров, Гестии, Хариг и Нереид, прибыли в Элладу из страны Великого Хапи. От египтян греки получили и один из своих главных и любимых праздников — Пзнафинеи. «По моему мнению, — философски заключает Геродот, — о богах все люди знают одинаково мало».

А вот в религиозно —  философском трактате XVII века «Мысли Спинозы» можно найти противоположное мнение о странствиях богов: «Первыми их придумали греки; от них эти представления через греческие колонии перешли в Азию, Египет и Италию. Именно там с ними познакомились евреи, рассеянные по Александрии и другим городам».

Мы имеем смутное представление о том, чем была Греция до Гомера, но исходя из всей суммы наших знаний о ней приходится все же отдать предпочтение Геродоту. Заимствование греческой религии от египетской действительно могло произойти, и оно, пожалуй, даже закономерно, если вспомнить, какие древние и прочные связи тянулись от Древнего Египта к Криту, от Крита к Элладе, а позднее — и непосредственно от Египта к Греции.

Со временем мифы Египта и Эллады настолько тесно переплелись, что сам Сфинкс не разгадает, где кончаются египетские боги и начинаются греческие. В эллинистическое время даже сдваивали их имена, например, Зевс —  Амон Впрочем, относительно Амона существует мнение, что это уроженец Ливии, поскольку точно известно» что его культ в Карфагене ввели именно ливийцы. Может, чуть раньше это было сделано и в Египте?

Мало кто отдает себе отчет в том, почему сама страна называется Египтом, ведь египтяне называли ее Кемт (Черная земля). Оказывается, Египет — это имя сына царя страны Великого Хапи — Бела. Но ведь оно тоже не египетское? Верно, греческое! Более того, греки отождествляли его с Зевсом. И однако, если верить легенде, грек Бел был царем страны Амона. Он умер как раз в то время, когда отпрыски одного его сына (Египтяне) домогались рук своих двоюродных сестер Данаид — дочерей другого сына Бела — Даная. Как видим, египтяне были сыновьями грека. Прямо скажем, непривычное сочетание!

С Белом связан и еще один венок легенд, способный примирить мнения Геродота и автора анонимного трактата «Мысли Спинозы». Был в Греции герой по имени Инах (сразу вспоминается библейский Енох). Об Инахе известно, что он прибыл в Грецию после потопа и имел прозвище Египтянин. Нетрудно догадаться, что прозвище отражало его происхождение. И уж совсем не случайно, что дочь Инаха Ио, преследуемая в образе коровы оводом в расплату за грехи Зевса, нашла убежище именно в Египте, на родине своих предков. Египтяне сделали ее богиней под именем Исет (греческая Исида), и она всегда изображалась с рогами. Ио была прабабкой Бела. Ее сыном, дедом Бела, был один из наиболее почитаемых египетских богов — священный бык Хапи (Апис). Правнучка Бела опять возвращает нас в Грецию. Ее звали Данаей. А внучкой Данаи была Алкмена — мать Геракла, относительно египетского происхождения которой у древних интерпретаторов мифов и историков на редкость единое мнение.

Геракл тоже упоминается Геродотом в числе божественных правителей Египта. Что это — описка? Греческий герой — и вдруг египетский бог. Могло ли такое быть? Оказывается, могло, и не только в Египте. Геракл — египетский Хонсу — был также ликийским богом, а позднее — и кипрским.