Третий лишний. Сказка о/для взрослых! (СИ) - Страница 62

— А должна ты, дочь, если уж спросила, перестать маяться ерундой и вернуться к нему. Жить и рожать нам с матерью внуков. Помнится ты жаловалась, что я тебя воспитываю, а как не воспитывать, если ты ведешь себя, как маленький ребенок? — хлопнул по столу.

Даже не вздрогнула. Папа всегда был вспыльчивым и хлопнуть по столу, его излюбленный прием. Он говорил, что представляет наши с сестрой задницы, когда бьет по столешнице.

А вот его слова звоном в ушах, словно упала на скользком льду и приложилась головой об этот самый лед. От папы, который трясся над нами с сестрой, как над хрустальными статуэтками, я такого точно не ожидала.

— Ты сейчас серьезно? — прошептала ошарашенно.

— Да. Ты его любишь, он тебя. Что тебе еще нужно? Кажется когда-то ты кричала мне именно это? Так в чем проблема-то? — иронично протянул и сейчас я не могла понять, он серьезно это говорит или издевается.

— Пап, я сама в своей жизни разберусь.

— О, — хохотнул зло, поднимаясь с места и облокотившись на руки сжатые в кулаки, — я вижу, как ты разбираешься. Три года убиваешься по мужику и чего-то не разобралась до сих пор.

Зря я приехала в этот дом. Точно зря. Папа неисправим. Поддержать дочь, выслушать — это не про него.

— С чего ты взял, что я по нему убиваюсь?

— У тебя три года мужика не было, если не заметила. В работу окунулась и нифига не видишь и тут два варианта, либо ты точку не поставила, потому что сделал слишком больно, либо любишь до сих пор. А у тебя два в одном.

— А может просто мужиков нормальных нет вокруг? — ехидство у меня от папы.

— Ой, действительно, — театрально всплеснул руками отец, — С Гришей рассталась, нашелся Антон. Антон уплыл в туман, нашелся Саша, а после Саши все мужики вымерли. Вот просто подчистую. А хочешь я прямо сейчас тебе с десяток парней приведу, красивых, обходительных? Все, как вы девочки любите, хочешь? Вот только готов на все свое состояние поспорить, что даже не взглянешь на них, потому что прохерила свое сердце у одного… и забирать его не собираешься и с ним тоже быть не хочешь. А меня задолбал тот бесчувственный робот, который на месте моей принцессы ходит.

У меня просто не было слов. Медленно вдохнула, выдохнула, поднимаясь со своего места — надо выйти. Находиться, сейчас здесь стало невыносимо.

— Дорогой, выпей-ка коньячку, а? — неожиданно заговорила мама, про которую в этой перепалке и я и отец успели благополучно забыть.

Подошла к своему мужу, мягко провела рукой от шеи по плечу и к кистям рук. Одну руку разжала из кулака в вложила в нее бутылку папиного коллекционного. Когда успела за бутылкой сходить, не представляю.

— Это все твое воспитание. Избаловала их, — выговорил маме, в очередной раз хлопнув по столу.

— Конечно дорогой, это все я виновата, — послушно кивнула в ответ в спину уходящему отцу, вызывая во мне волну раздражения, злости и недоумения. Мне были непонятны их отношения. — Юля, присядь, родная. — Позвала меня.

Вздохнула, но села. Откровенно, с маминым подходом к жизни и отношениям, я не представляла, что она может мне сказать.

Рассказать, что нужно быть послушной во всем и не перечить мужчине ни за что и никогда? Нет, я так не хочу и не буду.

Я люблю свою маму, очень, но вот такое идолопоклонное отношение к отцу, с его-то деспотичным характером, для меня не понятно.

— Юля, я согласна с твоим папой, — вот об этом я и говорила, всегда и во всем на его стороне, не важно прав он или нет, — вам необходимо с Сашей поговорить и все решить между собой. Хотя бы просто выскажи ему свои претензии, скажи, что он тебе больше не нужен, иначе он не отступит.

Я сейчас была согласна с ней в части претензий, но интересовало меня другое.

— А ты бы так и поступила мама? На моем месте, простила бы папу? Хотя можешь не отвечать — по какой-то невероятной причине ты прощаешь ему абсолютно все. — знаю, что сказала сейчас обидные вещи, но это такая защитная реакция на слова отца.

Тоже очередная несправедливость — за слова отца я грублю маме.

— Я многое прощала и прощаю твоему отцу, это нормально, — миролюбиво улыбнулась женщина.

Великолепная женщина!

Я откинулась на спинку стула и посмотрела на маму внимательнее. Она ведь действительно великолепна и это не моя оценка, как дочери, а как женщины. Маме уже за пятьдесят, но даже морщинки в уголках глаз, который появились, не испортили ее. Она по прежнему хорошо выглядит и ухаживает за собой. Ухоженное лицо, качественно закрашенные от седины волосы в стильной стрижке, отполированные ногти идеальной формы, хорошо подобранная одежда, которая скрывает, даже если и есть, недостатки тела, и это относится, в том числе, и к домашней одежде.

Почему же она вот так?

— Что нормально мама? Когда не считаются с твоим мнением? Когда решают все без тебя и за тебя? Мама, я сбежала из дома в восемнадцать, чтобы меня насильно не отправили туда, куда я не хотела поступать, или того хуже не выдали замуж. Тебе это ни о чем не говорит?

— Дочь, “семья” — это не так просто и ты много не понимаешь….

Слушать дальше не было сил и я встала намереваясь уйти:

— Оставь эти речи для кого-нибудь другого…

— Сядь, — прозвучало резко и твердо. И я бы даже подумала, что вернулся папа, если б не голос. Голос точно был мамин, а вот тон… мне не приходилось такого слышать. Никогда.

От неожиданности почти упала обратно на стул.

— Проясним один момент, — непривычно серьезно проговорила мама, — твой отъезд всегда был и будет нашей с отцом самой большой болью. Но мы не первые и, увы, не последние родители, которые решили, что знают, как лучше. Ты убедительно показала, как мы ошибались.

— Но ты была на стороне отца…

— Милая, не знаю, как помнишь ты тот период, а я помню, как ты сомневалась и не знала, куда идти и как быть. Мы с папой подумали, что поможем, подтолкнем, чтобы ты не теряла год.

— А о чем вы думали, когда на глазах у гостей выкинули моего парня с моего дня рождения, или когда папа приволок мне анкеты парней и сказал выбирать?

И такое было в моей юности.

— Выкинул, потому что папа застал твоего, как ты его назвала парня в обнимкой с твоей подругой. В нашем доме. Погорячился, не сделал это по тихому, но… — мама развела руки в стороны, — А фотографии парней… Он же не замуж тебя за них выдавал, а хотел познакомить с достойными, по его мнению, парнями, но решать то тебе.

Это надо было переварить. Давалось это с трудом.

— Хочешь сказать, что он не собирался выдать меня за них замуж? И… почему вы мне не рассказали тогда, что видели?

— Да, дочь, за всех сразу бы выдал замуж, — расхохоталась мама, — твой папа хотел чтобы ты была счастлива и надумал познакомить с сыновьями своих друзей, которые, как он думал, носили бы тебя на руках. А про парня не рассказал… он не хотел тебя травмировать. Знать, что твой возлюбленный тебе изменяет, такое себе…

Многолетняя, построенная мной стена из претензий и недовольств дала ощутимую трещину.

— Милая, — продолжила мама, взяв меня за руки, — я не стану говорить, что твой папа ангел. Это не так, он далеко не идеален. Но все же не такой монстр, каким ты его считала. Просто из нас двоих, он “плохой полицейский”. Сказать “нет”, что-то запретить, ругать — я оказалась для этого слишком мягкотелой. Говорят, дети крутят веревки из отцов — ты и Леська крутили из меня. Признаю, мы поторопились, отдав твои документы в университет, но, если б ты тогда с нами поговорила…

Вдруг воспоминания в голове стали приобретать другой оттенок. Ошибки — да кто их не совершает. А я обрубила, не задумываясь и даже не пытаясь все выяснить. Разговором сложно назвать ту истерику, которую я восемнадцатилетняя, закатила родителям, когда все узнала.

— А вот это его “Это все твое воспитание”? — нет, я не пыталась демонизировать отца, но вопросы и сомнения в голове были. Когда рушатся выстроенные тобой замки, сложно сразу смириться и поверить. — Я просто пытаюсь сложить все в своей голове… я помню столько всего — как он отправлял тебя переодеваться, потому что ему не нравился твой внешний вид, хотя ты была в тот момент шикарна, как не отпускал тебя гулять с подругами позже одиннадцати, да много всего…