Трепанголовы - Страница 2

Город был уже позади. Катер поворачивал, и за кормой двигался порт: мачты, трубы, краны на причалах, жёлтые и серые дома на сопках.

Впереди показалась скала. Она стояла отдельно, одна в море, и была из двух половинок. Одна половинка – задранная вверх, как нос тонущего парохода, вторая – наклонная, как труба.

Громадный остров заслонил Владивосток. Он закрыл от меня причалы, трубы. Одна телевизионная мачта осталась торчать в небе.

Мы плыли вдоль берега.

Через час показался зелёный край нового острова.

– Кто тут спрашивал остров Попова? – сказал матрос, выходя из рубки. – Вам выходить, гражданин.

По деревянному широкому причалу пассажиры сошли на берег. Они шли, повизгивая резиновыми сапогами. Только я не повизгивал. На мне были лёгкие чёрные полуботинки. Я поднял чемодан, взял под мышку альбом и пошёл следом.

Рыбокомбинат начинался у самого причала.

За дощатым невысоким забором стояли вытащенные на берег катера. Бревенчатые подпорки держали их. Подпорки упирались в смолёные катерные днища. Днища блестели. Берег пах смолой и рыбой.

У ворот комбината дежурила старуха.

Я поставил около неё чемодан.

– Ты, батюшка, куда? – спросила старуха.

– Мне бы начальство найти. Я из города.

– Наниматься пришёл?

– Плавать.

– Ты, случайно, не трепаншшик?

Я не понял.

– Я по казённому делу. Командировочный. Где правление комбината?

– Контора? Вон она.

В конторе моему появлению не удивились.

– Знаем, было письмо, – сказала кудрявая секретарша. – Директор приказал принять и разместить. Жить будете в общежитии, плавать на МБВ-10.

– МБВ – что? – переспросил я.

– Десять. Морской бот водолазный номер десять. Фамилия шкипера Телеев… Клава, где сейчас МБВ-10?

– В море, – донеслось из-за стены.

– Тогда ждите до утра. Вот вам записка в общежитие, к коменданту.

Когда я опять проходил ворота, старуха посмотрела на меня и сказала:

– Нет, батюшка, ты не трепаншшик!.. Комнату снимать будешь? Есть у меня, недорого.

– Не надо.

Я нашёл общежитие.

Громадная, с прямой солдатской спиной женщина-комендант прочитала записку, сказала: «Комната, так точно, есть» – и повела меня в конец коридора.

– Только кровать плохая, – объяснила она, – я вам завтра хорошую дам. Вот ваша комната.

Открыла дверь.

Я внёс в комнату вещи, разделся и повалился на скрипучую, шаткую кровать.

В голове у меня ревели моторы, стучали колёса поезда.

Я лежал с открытыми глазами до тех пор, пока из вечерней темноты не выплыла скала, похожая на тонущий пароход. Она заслонила для меня весь мир, и я уснул.

Утром мне неожиданно принесли телеграмму:

Как они быстро узнали мой адрес!

Я ответил:

Здесь всё было правда и были подробности.

Отправив телеграмму, я пошёл искать МБВ-10.

За забором, около которого я проходил в первый день, прямо на берегу стояли цеха. От цехов в море уходили причалы. Рыбацкие судёнышки побольше и поменьше покачивались около них.

– Где тут МБВ-10? – спросил я.

Мне показали.

В самом конце причала стоял низенький деревянный бот. У него был прямой нос, крыша над моторным отделением и рулевое колесо на корме. На носу лежали два зелёных водолазных костюма и стояли два медных глазастых шлема. Белые резиновые шланги, как змеи, свернулись около них.

На корме стоял матрос. Плотный, невысокий, совсем мальчишка.

– Скажите, не вы будете Телеев? – спросил я его.

Матрос перешёл к носовой каюте и крикнул вниз:

– Володя!

– Что?

– Спрашивают.

– Кто?

– Кто вы будете? – спросил матрос.

– Я, собственно говоря, художник.

– Художник.

– Здесь все художники.

Из каюты на палубу один за другим вылезли три человека. Все они были в ватниках, на одном кепка-блин.

– У меня есть задание, – сказал я. – Директор комбината разрешил…

Человек в кепке сказал:

– Жаботинский, ватник!

Молодой матрос нырнул в каюту, вылез и положил передо мной на причал старую ватную куртку.

– Заводи мотор! – сказал человек в кепке.

Я понял, что это и есть Телеев.

– Я не умею заводить мотор, – сказал я.

Телеев поморщился:

– Я не вам. Заводи!

Моторист уже сидел в машинном отделении. Оттуда послышался лязг, мотор чихнул и взревел.

Я понял, что они уходят в море.

– Подождите, – сказал я. – Я не ожидал, что всё будет так быстро… У меня нет с собой аппарата. Он в чемодане.

Мотор тарахтел. Палуба под ногами Телеева нетерпеливо вздрагивала.

– Какого аппарата?

– Фотоаппарата. У меня «Зенит-3М». У меня цветная плёнка.

– Глуши мотор! – сказал Телеев.

Мотор захлебнулся и умолк.

– В чём дело? – спросил моторист, высовывая голову из люка.

– Товарищ фоторепортёр. Надо подождать его.

– Я не фоторепортёр, я художник. И потом, мне надо разобрать вещи, привыкнуть. А то сразу так – в море…

– Как хотите. Сегодня – солнце.

– А завтра его не будет?

Телеев пожал плечами. Моторист в люке тоже пожал плечами. Они пожали плечами и переглянулись.

Я сошёл на причал. Моторист скрылся в машине.

Снова запустили мотор, матросы отвязали канат, и катер ушёл.

Он ушёл в море, а я отправился домой.

Да, да, сперва надо осмотреть остров. Надо привыкнуть.

Я взглянул на часы – восемь часов утра.

Я шёл осматривать остров.

Жёлтая дорога вела из посёлка в лес.

Лес был густой, непролазный. Высокая, по пояс, трава росла между деревьями. На деревьях висели, как плети, тонкие суставчатые лианы.

Я шёл по дороге. Справа от меня между верхушками деревьев чернела большая сопка. Слева шумело море. На верхушке сопки виднелась ровная площадка.

Я шёл по лесу час, второй. Дорога не кончалась и не делала крутых поворотов. Сопка всё время была у меня справа, море – слева. Только тень моя передвигалась: сперва она прыгала позади, потом забежала сбоку и, наконец, появилась спереди.

И тогда я понял, что кружу. Что дорога идёт по острову вокруг сопки и что если я пойду по ней дальше, то вернусь в посёлок.

Я свернул к морю, прямо на шум волн. Они шумели совсем неподалёку, но как только я сделал несколько шагов, то сразу попал в болото.

В невысокой траве лужами стояла вода. Глина не давала ей уйти в землю. Мелкому холодному болотцу не видно было конца.

Я вернулся обратно. Ноги мокрые. Была не была! Махнул рукой и пошёл напролом через лес к сопке.

Сопка была крутая и скользкая. Лес редел.

Несколько шагов, и моя голова поднялась над вершиной.

Вокруг до самого горизонта море! И острова.

Острова были зелёные. Они плыли по морю; приближаясь к горизонту, становились голубыми.

На вершине сопки кто-то выложил площадку из камней. ЗАЧЕМ?

Наверно, задумал когда-то строить дом, заложил фундамент, а брёвна для дома затащить сюда не смог. А может, во время русско-японской войны на этой площадке стояли генералы и смотрели в подзорные трубы, как приближаются к Владивостоку серые японские миноносцы?

Дул ветер, сильный ветер, которого не было внизу.

На юге, в море, стояла розовая полоса тумана.

Я обошёл площадку кругом и начал спускаться по тропинке вниз. Идти было скользко.

ОТКУДА ЗДЕСЬ ТАК МНОГО ВОДЫ?

На следующий день я проснулся оттого, что кто-то барабанил по стеклу: тук-тук-тук…