Тренер: молодежка (СИ) - Страница 4

— Читай, неудивительно, что у тебя под обезболом мозги встали набекрень.

Я газету взял и на первой же полосе обнаружил статью:

«Спартак — победа с горьким привкусом»

Две фотографии, на одной из них красно-белые держат в руках кубок СССР, а вот на второй — бригада врачей уносит с поля… Иванова. Эпизод сразу всплыл в памяти, но сколько бы я не вглядывался в фотографию, узнать человека на ней не мог.

«Спартак 10-й раз в своей истории стал обладателем Кубка СССР, но победу омрачила жуткая травма нападающего красно-белых Ивана Иванова. Подробности на 3 стр».

Я покосился на администратора Лёню, который с важным видом ковырялся спичкой в зубах. Страницу перевернул.

«Кубок СССР: хроники финала» — гласила рубрика.

В прямоугольнике значились составы команд, время проведения матча и число зрителей:

«Спартак» (Москва) — «Динамо» (Москва). 2:0 (0:0). Москва, центральный стадион им. В. И. Ленина, 24 июня. Солнечно 26 градусов 30 000 зрителей. Судьи: Чук (Гомель), В. Бехоев (Орджоникидзе), В. Медведцкий (Волжский).

Голы: Иванов (59, 88).

Удалён: Сабитов.

Ниже шёл сам текст статьи спортивного журналиста:

«Среди всех матчей финал Кубка страны, приковывает к себе особое всеобщее внимание. Спартаковцы и динамовцы выдали восхитительную игру. Розыгрыши Кубка дают понять, что трофей возможно случайно проиграть, но для его выигрыша требуется приложить колоссальные усилия. Так и следует расценивать итог игры — на наш взгляд 'Динамо» проиграло случайно, потому что победа «Спартака» это результат колоссальных усилий спартаковца Ивана Иванова…

На 59-й минуте игры Иванов перевернул ход встречи, получив в центре поля мяч и в одиночку переиграл половину команды соперника, на подходе к штрафной закрутил мяч в сетку ворот «Динамо». Бело-голубые попытались контратаковать, с помощью многоходовых комбинаций врывались в штрафную «Спартака», но Черч*сов был надёжен.

И на 88 минуте Иванов с разрезающей передачи Шалимова, забил второй гол, лишив «Динамо» кубковых надежд. Однако триумф «Спартака» омрачился тяжелейшей травмой главного игрока матча. Иванова уже в следующем розыгрыше мяча попытался остановить защитник бело-голубых и применил запрещённый подкат, нанёсший игроку жуткую травму, которая скорее всего вынудит талантливого игрока завершить игровую карьеру…'

Прямо в статье имелись новые фотографии — корчащийся от боли Иванов неподалёку от центра поля, стычка игроков, держащийся за голову Б*сков. И отдельно — комментарий руководства: «не стоит делать скорых выводов, Иванов обязательно вернётся в строй»

Я дочитал статью, испытывая престранные ощущения. С одной стороны я первый раз видел 11-го номера красно-белых, но с другой четко понимал — это и есть я.

Вгоняло в тупик и то, что никакого Иванова, игравшего за Спартак, я не знал. Да и в сезоне 1989 «Спартаком» руководил Романцев. Вот так дела! Однако факт на лицо — статья «Советского спорта» окончательно убедила меня в реальности происходящего.

— Мы сообщили от травме Алле, — заговорил Лёня, когда увидел, что я закончил чтение.

— И что она? — на автомате уточнил я, хотя не знал о ком речь.

— Ванек… — администратор аккуратно взял мою руку, заглянул в глаза. — Ты же знаешь, что Алла всегда была стервой, пусть и чертовски красивой. В общем, твоя жёнушка решила, что проведёт свой отпуск в Сочи до конца.

— Ясно.

Вот тебе и новая подробность — оказывается у бывшего обладателя этого тела стерва-жена. Вообще конечно я никогда не любил стерв, но всегда признавал, что они чертовски хороши в постели. Теперь же, когда появлялись новые подробности так скажем физиологических возможностей нового тела, я отнюдь не прочь красивой жены стервы. По хорошему сексу изголодался за столько то лет.

— И как долго нога будет заживать? — спросил я.

Администратор помолчал. Отпустил мою руку, скрестил руки на груди.

— Не знаю, — честно признался он. — Тебе сделали операцию, а Николай Петрович по своим каналам запросил переслать анализы заграницу в Германию. Там у нас хороший хирург есть, Лиенена из «Боруссии» оперировал в своё время. Помнишь? Двадцать три шва наложили, а он через месяц уже играл.

— И когда будет ответ?

— Ну когда, сам понимаешь, чтобы тебя транспортировать надо разрешение выбить на спецборт… — Лёня плечами пожал. — Не переживай, Николай Петрович лично подключился. Волкову при мне звонил.

— Кто такой?

— Ну как кто — министр гражданской авиации, — пояснил администратор. — Так что пока тут день другой перекантуешься, а дальше в Германию прокатимся. Как тебе кстати палата, а? Заценил, что один лежишь? Не благодари!

В этот момент в дверях палаты появилась сестричка.

— Леонид Анатольевич, вас доктор зовёт. Там результаты какие-то пришли.

— А доктор на больного не хочет посмотреть?

— Там к вам разговор важный… — смущенно пропищала сестричка, косясь на меня.

— Понял — Лёня поднялся с койки, похлопал меня по плечу. — Ты не переживай, начальник наш до генсека доберётся, если понадобиться! К осени уже будешь играть.

Ну и вышел. С врачом поговорить.

Все бы ничего, но врач ждал Лёню прямо возле дверей палаты, а медсестра как будто специально забыла двери прикрыть. Через щёлочку, которую оставила сестричка, я хорошо слышал разговор.

— Плохие новости, Леонид Анатольевич, — говорил врач низким басом. — Из Германии пришёл ответ. У Иванова вашего травма несовместимая с дальнейшей игровой карьерой.

« Когда в жизни делаешь какую-то глупость, чтобы все исправить, порой нужны годы. В футболе все по-другому: вы играете каждые три дня, и есть шанс изменить все здесь и сейчас», Дженаро Гаттузо.

Очевидно, что судьба дала мне второй шанс. Я помнил для чего оный просил, и намеревался выжать из новой жизни сполна, показав таким ребятам, как Колотушка, что у них есть иная дорожка и при должном желании жизнь по другому складывается. Ну и самому себе хотелось доказать, что есть ещё порох в пороховницах у старика. Старость ведь она в душе наступает, а душой я никогда не старел.

Прежде предстояло подняться на ноги, травма больно неприятная. Ну а разговор между Лёней и врачом не прибавил оптимизма. О транспортировке и реабилитации в Германии теперь не шло речи. О том же, что перелом поставит точку на карьере игрока, я знал безо всяких экспертиз.

Тем лучше, не для того я в новом теле перерождался. Поэтому воспринял спокойно неприятные новости и следующие несколько дней спал, восстанавливался. Заставлял себя принимать пищу в отведённое время, привыкал к новому телу. Опыт реабилитации после тяжёлой травмы у меня присутствовал, от того восстановление проходило легче, чем могло. Хотя нога болела жутко…

Из команды никто больше не приходил. «Спартак» взял Кубок и укатил на выезд, на следующую игру. У молоденькой сестрички закончилась смена. Доктор заходил один раз, поинтересоваться самочувствием, и то для галочки больше. Факт налицо, как только стало понятно, что я отбегался, интерес к моей персоне заметно уменьшился. И я часами занимался тем, что лежал на койке, смотрел в потолок и строил планы.

Медсестра, которая замеряла молоденькую коллегу, каждый раз вслух удивлялась, видя как я широко улыбаюсь бледными болезненными губами.

— Может дозу обезбола снизить, Ванечка? — спрашивала она.

Думала, что я не в себе.

На четвёртый день я уже подолгу сидел на краю койки и занимался гимнастикой, получая невероятный кайф от молодого тела полного сил. Швы заживали быстро, проходила боль, проснулся аппетит. Но то, что произошло дальше удивило даже меня. На пятый день пребывания и в первый рабочий день новой недели пришёл доктор. Я сидел на краю койки и разминал шею вращательными движениями головы.