Трехречье (СИ) - Страница 71

Откатили катапульту к мосткам, а потом выкопали неглубоки окоп, а вдруг что, то будет где укрыться. Чернава с Дариной тоже пришли полюбопытствовать, но моим безапелляционным жестом были отправлены домой.

— Потом покажем, если испытания пройдут нормально, — сказал я им вслед, когда увидел, как Дарина обиженно надула губы и ее глаза заблестели, — а сейчас опасно.

— Нечего бабам тут делать, — хмуро сказал Варас, взвешивая в руке один из зарядов и при этом важно пыхтя трубкой.

— И с этим рядом тут нечего делать, — выдернул я у него изо рта трубку, — совсем что ли? А подожжешь случайно фитиль и что? Привыкай Варас, все, что связано с порохом и прочим взрывающимся, не любит легкомыслия и шуток, тем более с огнем. В моем мире про это целые книги писаны, причем практически каждое правило человеческими жертвами подтверждено.

— Ну ладно, — Варас опустил бомбу в корзину на земле, — не буду… Давай тогда сначала уж подымим, только набил же трубку.

— Давай…

— Ну что готов? — спросил я Вараса держащего веревку спускового механизма, — скомандую «огонь» дергай. Скомандую «отставить», ничего не делаешь. Понял?

— Да уже по какому разу то… сколько можно? — возмутился Варас.

— Все готовься…

— А ты в окоп ныряй, — рявкнул я на Даука.

Положив в бомбу в углубление на деревянной площадке, которой заканчивалась металлическая пластина, я еще раз все проверил и поджег фитиль от тлеющего толстого шнура намотанного на короткую палку. Фитиль занялся, зашипел и я скомандовал — «Огонь»!

Бздыннь!.. Спуск сработал, пластина разогнулась, шлепнулась о стопор, зад катапульты подпрыгнул, а бомба пролетев метров сто булькнула в воду…

— И что? — почесал курчавый затылок Варас.

— Фитиль длинный… или взвод короткий.

— Ты уже реши, чего там… короткий, длинный, — хмыкнул Варас

— Ладно, взведем посильней, — начал я крутить трещотку взвода считая обороты, — на три оборота сделаю.

Еще раз проверив готовность расчета, опять загнал Даука в окоп, уложил следующую бомбу, поджог и снова скомандовал — «Огонь»!

Бздыннь!.. Ба-Бах!!!!

— От это дело! — Расплылся в улыбке Варас, — Шагов на двести улетела и прям у воды громыхнула.

— Вот, сразу и запишем, — я написал углем на станине 3-200/7, что означало — 3 оборота взвода, на дистанцию двести шагов и с семисантиметровым фитилем.

— Ну что, на полный завод? — потирая руки спросил Варас, — это сколько оборотов

— Не больше четырех.

— Крути тогда… вот это капульта! — продолжал Варас восхищаться результатом выстрела, — Вот это да… такую в Желтых горах поставить на перевале и все! Икербов по скалам размажет.

— Катапульта, — поправил я его.

— Да какая разница! Эх, будет что Талесу показать!

— Варас, а как же скрестить мечи с врагом? — поддел я его.

— Хм… это вот ты молодой скрещивай, а я стар уже, — отмахнулся Варас, — мне вот за веревку дергать теперь!

— Ладно готовься… готов?

— Готов!

— Огонь!

Бздыннь!.. … … Ба-бах!

— Шагов триста, — прищурился Варас, — да, не больше, и грохнула уже когда меж кочек упала.

— Точно триса?

— Да в этом месте до тех кочек триста шагов будет.

— Хорошо, запишем, — и я сделал следующую запись 4-300/10

— А что, всего три?

— Хорошего по маленько, вот Тарин приедет, еще три сделаю, что бы показать. У нас была задача испытать, и мы испытали.

— Ладно, покатили эту капульту… в сарай закатим, а то дождь вон собирается, — сказал Варас, присел и приподняв задние колеса развернул катапульту по направлению к калитке.

— А говоришь старый.

— Да, мечем махать старый. Покатили уже, а… эм… И что ты тут намалевал?

— Это на языке моего мира, — улыбнулся я.

— Ничего не понятно, дай-ка уголь, я рядом напишу… Как там?

Я продиктовал Варасу «баллистическую таблицу» и мы покатили катапульту дальше.

Ночью лило как из ведра, и перед сном мы бегали с Дауком к мосткам вытащить лодки на берег и перевернуть. Утром дождь прекратился, и обрадовавшись полным бочкам чистой воды, мы решили истопить баню, но это после ужина, а пока еще куча дел.

Да уж, так и никакой собаки не надо… то что рядом кто-то чужой я почувствовал минут за десять до того, как на тропе, ведущей из леса показался всадник и направился к воротам. Как я это почувствовал? Как говориться нутром, начало как-то крутить в районе солнечного сплетения, некая сила заставила напрячь все чувства, и я отчетливо услышал, что в лесу кроме пения птиц и возни мелкой живности, хрустнула ветка, причем хрустнула она глухо, т. к. мокрая. А потом и размеренный топот копыт услышал.

— Послание от князя Талеса, — прокричал всадник, остановившись у ворот.

— Даук, ну-ка сбегай, — кивнул Варас в сторону ворот.

— Да, это посыльный из городища, он мне бляху показал, — сказал Даук, когда вернулся от ворот к кузне.

— Ну впусти тогда, чего человека за воротами держать, — сказал Варас вытирая руки измазанные в глине об фартук, — и коня сведи в выгородку да напои.

— У меня послание от князя Талеса для его оружейников.

— Да это мы, — не без гордости кивнул Варас, — проходи в дом.

— Вот, — посыльный протянул кожаный тубус, крышка которого была зафиксирована шнурком, а шнурок опечатан куском смолы.

Послание читали вслух, уже сидя за столом и угостив посыльного вином, которое нам привез Лас со своей заимки. Само послание, собственно было коротким, его прочитала Дарина, и нам стало понятно, что прибывший посыльный, один из первых сотрудников княжеской почтовой службы. Талес несколькими строками рассказал, что распорядился при каждом каменке организовать Посыльный Дом, в котором будут служить сотрудники «почты Трехречья». Так же, Талес сообщил, что воевода Тарин собирается выехать к северным границам с проверкой через неделю, а заодно и к нам, узнать, как устроились, трудимся ли на благо княжества, ну и доставить нам жалование.

— Пообедаете с нами? — вежливо предложила Дарина.

— Спасибо, но нет… Надо до вечера до каменка на восточном торговом тракте успеть, а на утро обратно скакать, так что благодарю за то что коня напоили и поеду я.

— Подожди немного, Дарина, пиши на обратной стороне письмо воеводе Тарину, — сказал я

Проводив посыльного, принялись за работу, и до обеда закончили наконец-то с печью. Варас как-то хитро проложил топку дровами и поджог, сказав, что греть будет не сильно, и лишь подсушит, а с обеда уже прокалим печь по полной и завтра можно попробовать плавить руду.

После обеда, я и Варас продолжили заниматься литейкой, а Даука отпустили приводить в порядок ограду, вручив ему топор для рубки жердей. Но спустя буквально полчаса он вернулся весь такой загадочный и сообщил, что в лесу бродит дака — местная разновидность косули, точнее это был косуль, «вот такие рога» — растопырил руки Даук. Мы побежали в дом, я схватил дробовик, который уже прижился на крюках в стене у двери, а Варас мой арбалет, стрелять из него он научился на пять с плюсом, пока мы жили в форту, ну и собственно свой навык он подтвердил, застрелив дака одним выстрелом, наповал, попав прямо в сердце.

— Большая луна не отворачивается от нас, — сказал Варас, когда мы кряхтя волокли тушу из леса к дому, — и воды чистой дала, и зверя добыть позволила.

— Да, от парного мяса я не откажусь…

— А после баньки то, да под крепкое вино, — подмигнул мне Варас, — а с утра закоптим, да в холодную опустим.

Первыми париться отправили женщин, т. к. знаем, что много времени им на это не надо, а пока они парились, мы закончили с тушей дака.

— Скажи Варас, а для форм, ну для литья ты что используешь? — спросил я, сидя на полке и наблюдая как «потекло» все мое тело, баня протопилась просто отлично.

— Ну в основном черную глину брал для этого.

— Много у тебя ее?

— А что? Мне на литье наконечников хватало… а не хватит, дел-то, к болоту сплавать да поискать, там у многих кочек можно черной глины накопать.