Трёхольт II (СИ) - Страница 55

«Пентагра» отправилась в путь огибая Шую, Путарию и Саламант. Дайр хорошо знавший так называемый «багровый путь», взял с собой Т`ырсу и Элезию. А так же небольшой магарский отряд, который Джент отрядил именно пирату, договорившись с ним еще до того, как Анэка попала к Вельме. У «Пентагры» был путь более далекий, чем у корабля, на который сели Анэка и чуть больше четверти верчи* воинов.

Этим кораблем, под названием «Альгонавт», управлял безусый юнец-иллин Славен. Он сразу понравился Анэке тем, что предпочитал разговоры о деле, а не трепотню по пустякам. Высокий, плечистый и сильный, он зычным голосом командовал кораблем. Его люди тоже не отличались многословностью, более и по долгу молчали, быстро выполняя команды капитана.

А более всего понравилось то, что он уважительно отнесся к тому, что во главе войска стояла Анэка, которую многие пожилые магары и иные народности проживавшие в Магар-Доле не признали как человека, который может победить в битве, не смотря на трехольтский меч и все заслуги.

«Альгонавт» был изначально военным кораблем и строился по принципу плавучего баркаса, что означала легкость остова такелажа, но внутри это был настоящий двухпалубный фрегат, который несомненно стоил тех средств, что в него вложил Джент.

Сейчас, когда на корабле была ночь, Анэка рассуждала как ей выставить людей, чтобы ни один человек не избежал правосудия. Джент приказал пленных не брать, разве что только для того, чтобы они выдали планы. Но общим собранием народов, прибывших к Дженту решено было уничтожить врага, полностью. Анэка с этим согласна не была, но приказы нужно выполнять.

Прощаясь с магарским брегом, Хайдад, который не отправился с ними на битву, вручил ей небольшую книгу, в хорошем переплете, которую сам видимо и сделал для нее.

- Я читал, что некие полководцы, вели дневники о своих победах и поражениях. Может и ты черкнёшь пару строчек, когда будет время, чтобы потомки знали что такое битвы, победы и смерть, – сказал Хайдад. – Это необязательно, но по возвращению, я бы поместил твою книгу среди других в моей будущем библиотеке.

Это было хорошее дело. Библиотека. Анэка поблагодарила Хайдада, хотя сомневалась, что у нее будет время и желание что-то писать. Но как иногда люди все же ошибаются. Времени на «Альгонавте» было предостаточно для разных дел, в том числе и ведения дневника.

Ночью Анэка почти не спала. Ее мучили воспоминания различной степени тяжести. И то, что Захарию пришлось оставить в Магар-Доле, причем не самым хорошим способом, тоже мучило ее.

Захария была влюблена в Анэку, это стало ясно месяц назад, когда та пришла в ее обитель с цветами. Циана тогда усмехнулась и сказала что «это большая проблема, сестра». И она была права в том смысле, что с того самого дня Захария лезла во все их дела, не давала проходу никому и вторгалась с расспросами туда, куда не надобно. Но более всего печальнее, что она ничего не знала о том, кому же и зачем понадобился трехольтский меч, потому что тот кто ее якобы послал к Анэке, она того и не знала. Она только знала его имя – Берон. Он был иллином, красивым молодым человеком, у которого есть камни за пазухой. Но более ничего.

Фогг тогда все же изготовил похожий на трехольтский меч и они как и условились оставили его подле каморки Захарии. Но за месяц его так никто и не взял. А сама Захария утверждала, что вообще не причем. Циана подозревала, что девушка очень даже причем, но играет она мастерски, поэтому из нее не вытянешь ничего. Но брать ее с собой в бой опасно, она может неизвестно что выкинуть и испортить любую стратегию. И то верно, Захария не смотря на все, была очень хитра и несносна. Характер у нее был ужасный, капризный. Поэтому Анэка и Фогг решили перед отплытием, напоить Захарию вином, в которое подсыпали траву сна от Цианы. Последняя утверждала, что сон-трава погрузит девушку в сон дня на два, это как раз то время, когда «Альгонавт» будет уже не догнать на лодке.

- Нечего ей за нами хвостом плавать, – сказал Фогг. – Кто бы знал, что у нее на уме. Может она и вправду враг нам.

Фогг не единственный, кто думал так же. Наира, которая тоже поплыла с Анэкой, считала, что Захария не так проста. И если даже она не знает что замышлял Берон, она вполне могла передавать ему сведения как-то по-другому, нежели встречаясь с ним. Это могли быть записки или даже поверенные люди, через которых осуществлялась передача.

И тогда Анэка вспомнила про того болящего, который был в лекарни и которого так обхаживала Захария. Ей пришла в голову мысль, что это и мог быть Берон. Но тот старец, кажется, умер. Отличное прикрытие, чтобы никто не искал.

- Не думаю, что это был Берон, – сомневалась Циана, смотря как свеча коптит лампу в каюте. – А даже если и так, что нас сейчас с этого? Вот приедем с битвы – разберемся, ежели станется.

И то верно. А сейчас нужно было спать, да сон не шел.

Анэка смотрела на Циану, которая с тусклом свете лампады читала какую-то книжку, отмечая в ней на полях углем слова. Циана совсем не была похожа на свою сестру. Словно два разных человека. Один милосердный, другой – тиран. Как же так природа постаралась, чтобы не смешивать в обеих добро и зло, а разделить из по сестрам?

Циана хорошо владела мечом и луком со стрелами. Мало того, она была отличным лекарем, знала многое и многие болезни лечила, весьма успешно. Иногда она говорила о том, что в мирное время хотела бы открыть большой хоспиталь для всех, не важно могут они чем-то заплатить или нет. Но эта мечта оставалась мечтой. Особенно пока в мире не спокойно.

Циана Оксенбо даже не ведала о том, что сидит в одной каюте с будущей убийцей ее сестры Гуйтаны. Эта ноша пока только для Анго. Анэка не знала о том, стоит ли кому-то говорить, зачем на самом деле она шла на эту битву. А шла она не нее затем чтобы убить Гуйтану Оксенбо и ее нарождённого ребенка, который просто не должен родится на свет. Иначе свет может померкнуть навсегда.

Морана неосознанно пропустила выпад и Конгор распорол ей рубаху на плече.

- Простите, миледи! – не опуская меча, улыбнулся он. – Но вы сегодня рассеяны.

За два с половиной месяца, Конгор многому научился у Мораны. И оказалось, что он не так уж безнадежен, как она когда-то полагала. Мало того, после того ночного приключения, когда Гуйтане сообщили, что сын Мортона хотел сбежать, а в итоге Конгор как ни в чем не бывало вернулся на следующий день с трофейными мечами и головой отступника, он заслужил от Гуйтаны похвалы, что вообще было редкостью. А еще, он раскрыл секрет «тропы енота», по которой могли ходить недоброжелатели. Гуйтана после этого назначила его личным провидцем ее войска «Ялло Гуйтта», а так же приказала Моране обучить парня драться лучше.

Не сказать, что такое поступки пошатнули веру Гуйтаны в доброе сердце сына Мортона. Конгор просто приспособился к обстоятельствам и чувствовал в них сейчас себя как рыба в воде. Но не трудно догадаться, что такая служба была ему в тягость, особливо как и все это притворство, кому и зачем они служат. Морану тоже тошнило от этого всего, но ей подобное не впервой.

- Заметил, – процедила она. – Хорошо, вот никому и не надобно говорить. Добро?

Он кивнул и они продолжили тренировку, за которой пристально наблюдала Гуйтана из своего шатра. Ее живот значительно вырос, Моране даже казалось, что у нее там двойня. Но лекарь, который находился при «Ялло Гуйтта» все время, Маянс, твердо говаривал, что предводительница ожидает дочку.

Маянс не нравился Моране. Навязчивый и недобрый, он вился вокруг нее и рассказывал о том, как ей надобно забеременеть и даже от кого. Он каждый раз называл новое имя из войска Гуйтаны и вещал о том, что ее ребенку надобно родится воином. Говорить с этим сомнительным старцем было бесполезно. ОН не слушал и снова продолжал причитать и нести ересь.

Но была и другая проблема. Вайлгор Тангрев явно не желал понимать слово «нет» от Мораны. Он почти неотступно следовал за ней везде, даже наблюдал как она спит у себя в покоях и даже тогда, когда Морана спала в объятиях у Гуйтаны. Морана подозревала, что не один Тангрев был отцом будущей дочери Гуйтаны, здесь отцом было хотя бы двое, и по тому, как они обхаживали воительницу можно сказать было многое.