Трёхольт II (СИ) - Страница 5

Разум взял вверх над чувствами.

- Хорошо, душа моя. Как скажешь, так и будет.

С этими словами Морана легла на лежанку и попыталась уснуть. А Иллинка еще долго стояла в какой-то нелепой растерянности, собирая воедино свое разбитое сердце.

====== Часть вторая. Дело не ясно. ======

И вновь я одна в этом мире,

Печально качнется заря.

И дали все шире, и шире

Дорога длинней без тебя.

Первый день пути без Мораны выдался холодным и пасмурным. Анэка все равно продолжала двигаться вперед, зная, что ей нужно выполнить обещание данное ей еще в пещере старца. Софита погибла, но она должна была найти ее сестру – Наиру, и спасти ее. Долг был выше чести сопровождать Морану до Самси. И тяжко было. Уж не ведала сама Анэка, что окажется тяжелее – с Мораной или без нее. Хотя в уголке сокровенном ее души, она понимала, что в Самси ей было бы невыносимо, потому как знала она, что Морана идет к своей возлюбленной, а значит иллинка лишнее звено. Это было важное и немного трусливое решение не сопровождать более Кайоссу до Самси. Анэка действительно боялась, себя и своих действий и мыслей. А еще пуще – желаний.

Какое-то время после той последней ночи, проснувшись она бродила вокруг шатров, вдыхая вепский запах гор и равнин, ставший ей родным уже и размышляла, что если бы ей не нужно бы искать и спасаеть Наиру... Видимо она бы выдумала для себя другое назначение пути. Так надо. Только для кого боле?

На этот раз пришлось ей идти одной через караванный путь, хоть и Майдир – знакомец Мораны, который заведовал кузницей ныне, предложил на мулах забросить ее на Нокский пролив, откуда отходили корабли, огибая бухту Зоркую и уходя в дальние края, но имея остановку в Лоронте. Анэка отказалась, даже не знамо почему. Ей тогда хотелось быстрее уйти. И она почти не прощалась с Мораной. Лишь крепко обнялись они на прощание. И после Анэка ушла не оглядываясь, но чувствовала, как Морана смотрит ей в след, в спину. Горько было осознавать то, что они могут больше никогда не свидеться.

Но так нужно было.

У каждого теперь был свой путь.

Развилка.

Озеро Пиур источало свежий соленый немного ветер, который носился с кричащими чайками в вышине пасмурного неба. Морана вышла на рассвете следующего, после отхода Анэки в Лоронт, дня. Сердце было не на месте.

“Что со мной?” непременно спрашивала она себя, не находя ответа.

Впереди был самый большой торговый и военный городок Самси, именно из него она когда-то ушла, думая, что боле не вернется. Слишком много всего было связано с этим городком, его жителями и ... с ней. Она мельком вспомнила, как показывала проворный ручеек Анэке, еще полторы дницы назад.

“И ручей ведь этот раны мои залечил лишь наполовину. Как-то будет с тобой, душа моя?”

Раздумья об Анэке не давали спокойно шагать до Самси, Кайосса все время корила себя, что вообще взяла Анэку с собой.

“Не надо было.”

Хотя ее привязанность оказалась не столь не ощутима Анэкой, как вепска не старалась быть неприступной и моментами резкой.

Она и сама понимала, что не было другого пути им обеим, либо она не видела его за пеленой привязанности.

Как бы там ни было, она понимала, что расставаться придется, и лучше рано, чем в Самси.

“Храброе решение, четкое и выверенное. Будь я на ее месте, только Боги знают, как бы мне было тяжко.”

Какое-то время до мыса Сааг, ее молча сопровождал Гайсо-Хант, но затем он все-таки пошагал один, пожелав Каилле доброй дороги и хорошей встречи с теми, кого она давно не видела.

И встреча эта с каждым шагом приближалась.

Морана немного волновалась, но на ее лице вновь не было ни одной эмоции. Выучка и воля, слагающие ее жизни.

В Лоронте не оказалось того, что было нужно Анэке. В ладной таверне, где она остановилась на небольшой привал и обед, один из торговцев, разделивший с ней стол, сказал, что рабынь отвозят через Сайрант и Махор в Ламть. А там морским путем отправляют на Волостраж. И пришлось Анэке не задерживаясь более в Лоронте отправляться пешим в Ламть. Туда почти пять дниц ходу.

И вот, Анэка снова пошагала в путь, но не пройдя и двух миль по знойно-сухому песку, огибая Пустынь Немезиду, она увидела крытую повозку с четырьмя гнедыми лошадьми и около восьмицы человек рядом с ней. Иллинка пригнулась за невысокий песчаный бархан, наблюдая, как повозка проезжает неспешно мимо. Сквозь окно повозки она увидела двух молодых девушек, с завязанными ртами и глазами, а сзади шатаясь и еле передвигая ноги, в окружении седовласых воинов шли двое молодых мужчин в лохмотьях. Их босые ступни были в грязи и крови, а взгляд затуманен настолько. что даже удары плетью, шедшего позади на лошадях двух гонцов-сопровождающих, не возымели должного действия на этих несчастных. Видимо им было уже все равно.

Анэка прикинула, что едут они скорее из Сайранта в Махор. Войны по виду и роду были похожи на борхов, но так, как наполовину их лица скрывали небольшие черные платки, было трудно опознать их по роду. Извозчики, которые восседали и управляли лошадьми, а значит и повозкой точно были махинцы, но скорее всего их принудили к такому делу. Гонцов же с плетями позади обычно называли “погонялы” – оба сильных на руку бахрейцев. Одного из них Анэка, казалось, узнала. Это был перебезчик из Хогдарских степей Ченег-Ора – Бритт-Лест. Однажды Анэка застала его за тем, что он воровал коней, и с тех пор, как его уволили из воинской службы кнесса илинского Манора, он слонялся по миру, в основном по вражеской стороне. Отличительная черта Бритт-Леста, всегда была отличное владение кнутом и плетью. Вряд ли он помнил Анэку, но именно она сделала так, что его лишили звания и иллинского рода, поэтому он стал бахрейцем, приняв повиновение от руки бахрейского кнесса – Ол-Рея. Впрочем, он и его предал скорее всего. Пока Анэка вспоминала, где видела остальных и прикидывала как напасть на повозку, ей вспомнились слова Софиты: ” Наиру борхские и бахрейские отступники увезли на крытой арбе в сторону Ламтя.”

“Махор по пути как раз в Ламть!” осенило иллинку, и она тут же решила не медлить.

Она выскочила почти неожиданно для людей сопровождающих арбу. Лошади резко остановились и заржав бросились в сторону, переворачивая за собой повозку с сидящими на ней людьми.

Вытащив меч, она сразу же проткнула им одного из воинов-бахрейцев. Другой, уже замахивался со спины на девушку, но получил в поддых от одного из казалось бы ничего не видящих уже перед собой узников. Парень в лохмотьях, освободил руку, и тут же ударил воина на коне еще раз, а после его же ножом зарезал. В это время Анэку уже чуть не настиг удар погонялы, удар мечом пришелся Анэки в ногу, но не ранил ее, лишь чувствительно ударив в кость, и девушка не раздумывая нанесла ответный, который пришелся погонялу в самое сердце, он захрипел и упал навзничь с коня, а иллинка оглянувшись, заметила, что парень-узник зарезал всех кого смог. однако и сам погиб, получив удар мечом под рёбра...Махинцев-извозчиков она не видела, скорее всего удрали, а вот два воина, сопровождавшие повозку, были еще живы и полны желанием убить напавшую на них девицу. Один оказался очень крепок на руку, даже получил ножом узника в шею, он продолжал ловко и четко орудовать мечом.

- Какого Дьявола ты здесь забыла?! – кричал он, очевидно, узнал в иллинке Анго.

Девушка ничего не ответила, лишь нанесла хладнокровный сильный удар ногой в область паха противника, когда он на мгновение опустил свой меч.

Бахреиц взвыл и окончательно выронил меч, осел на колени, зажимая руки между ног.

- По твою душу... – не громко произнесла иллинка и равнодушно воткнула свой меч прямо в сердце бахрейца. Ни одна эмоция не проявилась на ее лице, после того, как она вынула свой трехольтское орудие. Она глянула на клинок, он было обагрился кровью, однако стоило иллинке моргнуть и кровь исчезла будто бы ее и не было.

Мгновение задумчивости тут же наказало ее за это.