Трёхольт II (СИ) - Страница 3

- Я вот тут для тебя оставила, немного рыбы – сказала Анэка почти не поворачиваясь.

Морана взяла кушанье.

- Благодарю.

- Мы пойдем через озеро Пиур? – испросила иллинка.

Морана облизнулась “по-магарски”.

- Да. Там есть ручей – я хочу тебе показать его.

- Зачем?

- Когда дойдем – увидишь.

“Вот могла же она посеять в душе любопытство.”

Анэка улыбнулась про себя.

Морана же прикрыла глаза, вспоминая, как почти дюжину лет назад, пришла на ручей Тайтуума (финско-вепское наречие “тайджитуума” – что значит “забытье”) с одной целью – забыть Гуйтану. Ей почти удалось это. Но лишь почти.

4.

За туманным пригорком, куда они вдвоем направились, лишь солнце взошло над землей, показалась серо-голубая вода озера Пиур.

- Что сие название значит? – задала Анэка вопрос.

Морана шедшая чуть впереди, не оборачиваясь ответила:

- Это на самси. Означает – глубокое.

Самси – это маленькая народность, проживавшая в степях за этим небольшим озерцом. У них были несколько раскосые глаза и высокий лоб.

- Как вепсы к ним относятся?

Морана мотнула головой.

- Никак. Вепсы стараются их не трогать. Но без стычек не бывает.

Кайосса знала о самси всегда больше, чем говорила. Никто не ведал, что в ее крови и текла часть крови самси, даже порой больше, чем надо. Её мать была на половину самси, а отец чистокровный вепс в третьем поколении. Больше она взяла повадок от отца, хотя почти не помнила его.

- Кайа, у тебя родные остались в живых? – Анэке почему-то захотелось нестерпимо, что бы на этот вопрос Морана ответила “да”.

Вепска же шла молча, о чем-то размышляя. Лицо было сосредоточение ее мыслей.

- Ты только о брате упоминала...

- Я не хочу об этом, душа моя... Не сейчас.

“А когда же?” захотелось сказать Анэке. Ведь минет две дницы и они распрощаются.

Морана остановилась, мельком глянув на иллинку.

- Ты обязательно все узнаешь, в свое время – молвила она.

Анэка кивнула, проклиная про себя свое любопытство.

- Мы по этой тропе не пойдем. Должно сделать небольшую петельку и обойти озеро справа. Покажу тебе ручей.

До ручья шли молча, а после того, как сместившись на тропинку и пройдя по пестрому берегу озера, наконец-то они вышли на небольшую полянку, густо поросшую хвойником (хвощем) и травой-моравой.

- Тут.

Морана остановилась, и прикрыв глаза потянула становившимся прохладным, воздух.

Анэка прошла еще несколько шагов, и остановилась осматриваясь.

“Дивное место.”

Пока иллинка наслаждалась красотой природы, Морана юркнула в кусты баранника и позвала Анэку:

- Душа моя...

Анэка обернулась, не найдя взглядом свою спутницу, громко возмутилось было:

- Куда ты ушагала-то?

- Иди на мой голос – спокойно произнесла Кайосса.

Анэка пошла в сторону баранника, но только сделала шаг, как нога поехала на мокрых камнях-валунах, и иллинка едва не грохнулась прямо в тот самый ручей.

- Осторожно! – предостерегла вепска.

И тут же ловко подхватила Анэку, и через мгновение та, оказалась в объятиях Кайоссы.

Миг замешательства. Руки вепски крепко держали иллинку, и не пытались отпускать, даже убедившись, что Анэка уже крепко стоит на своих ногах, на твердом берегу. Почему-то в тот миг они обе напрочь забыли про ручей, который весело журчал под ногами, окропляя небольшим количеством брызг ноги путниц.

Анэка на какое-то незначительное время ощутила дикий прилив эмоционально горячих флюид, разлившихся по всему телу солнечной энергией чувств. Морана же внешне, как и всегда, выглядела спокойно, однако внутри у нее почему-то все перевернулось, когда она поймала иллинку в объятия.

“Давно такого не было” помыслила Кайосса.

- Скоро будет дождь – сказала она, отстраняясь от Анэки и наклоняясь к проворному ручью.

Анэка пыталась пошутить, отгоняя чувства и желания:

- Ручей тебе подсказал?

Морана улыбнулась уголком губ.

- Воздух стал прозрачнее и свежее, почувствуй! – и она вновь закрыв глаза вдохнула ароматный свежий бриз.

Иллинка замерла на месте, не решаясь сделать движение, любуясь спокойным обликом Мораны.

А потом сказала:

- Значит надо торопиться найти ночлег и кров.

Морана сощурила один глаз, и вновь улыбнулась.

Анэка заметила это.

- Что?

Морана зачерпнула водицы, смочила немного лицо и шею, а потом достала два бурдюка.

- Совсем ничего. Просто вид у тебя какой-то растерянный, душа моя.

И правда, Анэка чувствовала себя глупо. Особенно глупо оказалось бегать галопом от своих чувств.

Она отогнала навязчивые мысли.

- Так что же ручей?

Морана встала, расправляя плечи.

- Целительный – с удовольствием прошептала она чуть слышно.

- От ран исцеляет? – поинтересовалась девушка.

И услышала в ответ:

- От любви...

5.

Они довольно быстро дошли до небольшого поселения, назвавшегося Саагли, что на вепском наречии означало “пристанище лесопилов”, а на языке скирдов – “шахта на горе”. Скирды именуемые в просторечии сколотами жили в основном за озером, но иногда они все-таки селились прямо на земле вепсов, а вепсы народ горячий, вот и устраивали небольшие, местного значения, бои что бы прогнать вездесущих скирдов.

Первый шатер, который встретил их на небольшом пригорке, был довольно большой, скорее всего это была смотровая “шахта”, и назначения ее было ясно – следить за тем, кто может напасть на селение. Именно с места этой “шахты” было отлично видать все поселение, состоявшее всего из нескольких шатров, беседочного типа. Некоторые сколоты были кочевые, поэтому долго на одном месте не задерживались, и именно поэтому шатер был самым удобных их пристанищем.

Когда они приблизились к “шахте”, к ним вышел молодой высокий сколот с хаттунским мечом за спиной, и поздоровался на вепском:

- Здравия, путники!

Морана и Анэка кивнули в знак приветствия.

- Куда свой путь держите? – тут же испросил сколот.

- В славный град Самси – громко и четко проговорила вепска на своем родном языке.

Парень помолчал, оглядывая их.

Потом на какое -то мгновение повернулся, позвав рукой кого-то к нему. Подошел другой мужчина, тоже высокий, но на его голове не было ни волоса. Увидев вепску, он воскликнул:

- Морана Кайосса-нова!

Морана лишь чуть заметно улыбнулась.

Лысый тут же дал отмашку на воротах, которые представляли собой с две дюжины сколотов-полятов (поляты на сколотском значит – охраники)

- Пропустить!

Оба мужчины провожали их взглядами до самого первого шатра. А там уже было развернулась небольшая потасовка.

- Лабтехт, ты не можешь развернуть тут свой шатер, твоя жена по крови шуверка. Мы не можем допустить, что бы на нашей территории была колдунья – на повышенном тоне говорил высокий полноватый мужчина в бордовом сюртуке и в холщовый штанах расшитых енотами и медведями по роду скирдов. Сзади него было человек восемь, и у всех у них были короткие хаттунские мечи, а у полноватого был небольшой томагавк с зазубренным лезвием, который он держал наготове, и если что намеревался пустить в ход.

- Моя жена, как и я сколот, и крови шуверской в ней не много, так что я не понимаю, в чем соль, Гатук? Моя семья всегда селится и селилась около сколотов, и ничего подобного не было – ответствовал Лабтехт в свою защиту.

У Мужчины не было при себе хоть какого-то оружия, но его руки были все в ссадинах, видно не всегда дело разрешалось миром. За его широкой спиной виднелись жена и двое маленьких, еще, девочек.

- Я тебя не пущу на нашу землю – злился Гатук, сжимая все крепче в руке свое орудие.

- Если надо, я отстою свое место быть здесь! – воинственно заявил Лабтехт, закатав рукава по локоть.

Не успел он это сказать, как в него полетел топор. Мужчина отклонился в сторону, пригибая рукой детей и жену. Топор пролетел 30 саженей и уткнулся в поваленное дерево.

- Если надо, я убью тебя – взревел Гатук и толпа поддержала его.