Трёхольт II (СИ) - Страница 1

====== Часть первая. Цель – Самси. ======

Утро в Майдаре звенело росой. И как же было прекрасно просыпаясь, видеть рядом её, спящую рядом на мягкой, почти воздушной лежанке. Анэка просыпаясь первой, всегда разрешала себе полюбоваться на спящую рядом Кайоссу, и не всегда могла себя вовремя оттащить от этого дивного зрелища. И когда это, наконец-то, удавалось, она шла готовить утреннюю трапезу. Иногда она впускала в свою голову мысли, что все это спокойствие и умиротворение совсем не надолго, и к осени все равно станется так, что Кайосса покинет ее, потому-что не принадлежит ей, хоть на дюйм, потому-что все равно так надо. От этих мыслей становилось не по себе, и она отчаянно гнала их, отвлекаясь на стихосложение. Морана не знала об ее увлечении стихосложением, и возможно даже не подозревала о том, что вскоре их чувствам и отношением будет хорошая проверка, которая разрешит не только думы Анэки, но и ее собственные.

Анэка привычно готовила кукурузные лепешки, смотря как солнце начинает взбираться из-за густого майдарского леса-хвойника. Иллинка жмурилась и пыталась сделать так, что бы хоть немного отвлечься от мысли, что ее подруга и возлюбленная, может вскоре ее покинуть. В голову настырно лезли мысли о долге и чести. Она гнала их, как назойливых мух.

Стук в дверь отвлек ее. Она глянула в проем двери. Там стоял ходок (гонец).

- Прошу прощения, за столь ранний визит – поклонился он, войдя на порог.- Срочная депеша для Мораны Каиллы.

Анэка кивнула и ходок положил депешу на деревянный стол, рядом с печкой в которой пеклись лепешки. Затем гонец откланялся.

Иллинка долго смотрела на запечатанную депешу на столе, гадая, что это может быть. Из сердца прорастало беспокойство, и как яд впитывалось в кровь.

“Уйдет, все равно.”

Когда испеклись лепешки, появилась мысль, что можно спрятать депешу до лучших времен, но это низкий поступок труса, Анэка же понимала, что если Моране надлежит уйти, она это сделает рано или поздно. И Анэка разумела, что лучше рано. Нельзя убежать от того, что быть должно.

Морана проснулась на пару часов позже Анэки, и подивилась тому, что ее подруга уже многое успела сделать по хозяйству. На столе она увидела депешу, и тут же поспешила ее вскрыть для прочтения. Анэка осторожно наблюдала за ней сидя в сенях и чиня попонку для Альго. Депеша не обрадовала Морану, хотя по ее лицу не было видно ни одной эмоции. Анэка нутром чуяла, что не обманулась в своих предположениях. И как же она не хотела отпускать Морану, понимая при этом, что не может ее держать, что она ей никто... А может быть все-таки кто-то?!...

- Душа моя! – позвала Анэку Кайосса.

Девушка вынырнула из сеней с улыбкой на лице.

- Не желаешь прогуляться до Висячей Скалы?

Сердце иллинки ёкнуло, то ли от счастья, то ли от предчувствия разлуки.

- Почему бы нет, пойдем.

Гуляли они вдоль озерного массива около красивой висячей скалы, которая нависала прямо над водой. Кайосса говорила в этот раз много, она почему-то решила рассказать о своем детстве, Анэка сначала не понимала почему. Но потом, по мере рассказывания разных подробностей ее жизни в Майдаре почти дюжину лет назад, она поняла о чем речь. Она говорила о Гуйтане. А точнее подходила к разговору о ней. Анэка поняла это еще до того, как Морана произнесла Её имя.

“Значит депеша как-то связана с ней.”

Иллинка моментально вспомнила о Гейцане, которую они встретили еще до Брагинских владений, и которую Морана назвала именем другим. Значит таки обозналась тогда. Или может быть нет.

- Я погляжу ты меня не слушаешь? – молвила Морана.

- Отчего же, слушаю.

Морана вздохнула и села на поваленное дерево, около воды озера.

- Уйти мне надо, душа моя, ведь ты знаешь...

Анэка знала, еще до депеши она все знала. Чуяла.

- Знаю.

Кайосса молча смотрела на нее, а сердце Анэки готово было выпрыгнуть из груди и упасть перед ней на колени, умоляя остаться.

Но после паузы, вепска произнесла:

- Пойдем со мной.

У Анэки защемило сердце.

- Я конечно не могу тебя заставлять со мной идти, просто... мне бы хотелось этого.

- Тебе бы хотелось, что бы я пошла с тобой? Зачем?

Морана помолчала.

- Трудно расставаться.

Сказав это, она сняла кожаный сюртук, и прыгнула в прохладную воду, и оттуда уже прокричала:

- Ты подумай, душа моя, я тебя не тороплю.

Что тут можно было думать, надо было идти. Правда иллинка подумала вот о чем. А что, если она встретит-таки Гуйтану, они наверняка будут вместе, и тогда ей все равно придется уйти. И куда она пойдет после того, как расстанется со своей мечтой и надеждой? Правда желание быть с Мораной пересиливало все, что могла ожидать Анго от этого похода. Всё. Любовь, как хорошее хогдарское вино, должно настоятся. И она решила, что пойдет с Мораной. Если им суждено быть вместе, значит так и должно быть, а если нет – она должна это стойко перенести, и найти новый путь и стремления.

- Я пойду с тобой. Почту за честь – промолвила Анэка после трапезы.

Морана лишь кивнула, на ее лице по прежнему не было ни одной эмоции.

Иногда у иллинки складывалось впечатление, что Моране все равно. Правда чувствовала она хорошо, что это не так.

Собрав свой мешок, еще после прогулки к висячей скале, Анэка в обязательном порядке забрала с собой и свои стихотворческие труды, в душе надеясь, что они не попадут в шторм или жуткий ливень, и все, что она написала “к Моране” не канет в бездну, но даже если так, то все равно останется у нее в голове, лишь по ночам напоминая о том, что можно было бы уже признаться себе в том, что жизнь без Мораны для Анэке не представляет никакого интереса.

Она не сделала лишь одного, не начистила до блеска свой “личный” трёхольский меч, и решила таки под вечер заняться этим.

Она так была погружена в собственные мысли, что не услышала, как вепска вошла в комнату и села рядом с ней на лавку.

- Сегодня надлежит лечь раньше – тихо прошелестел голос Мораны.

Анэка вздрогнула и обернулась на нее, потом кивнула, не проронив ни слова.

- Завтра уходим на рассвете – улыбнулась Кайосса.

Анэка вновь кивнула, продолжая точить меч, заметив, как Морана осторожно пододвинулась поближе и приобняла иллинку за талию.

- Волнуешься перед походом?

Анэке вдруг захотелось повернуться, вот так резко, на порыве, прижать крепко Морану к себе и рассказать ей всё. Всё, что она чувствует, хочет и желает. Но в последний момент, она испугалась собственных желаний, и отступила, позволив Моране взять ее за руку и говорить свои слова:

- Послушай, душа моя, ты должна мне кое-что пообещать.

Анэка посмотрела в зеленые, как любовное зелье, глаза Кайоссы.

- Что?

- Мы пойдем в этот поход вместе, и что бы не случилось, мы всегда будем вместе. Обещай мне, что если наши пути разойдутся, ты найдешь свое счастье в этой жизни!

Анэка хотела сказать, что не может пообещать, но...

- Обещай мне, душа моя, мой друг, моя частица!...

Морана до боли сжала ее руку, но боль эта была слаще, чем самый вкусный плод на земле.

- Обещаю! – с чувством какой-то неотвратимой разлуки, сказала Анэка. – Я обещаю!...

Морана улыбнулась, и прижалась щекой, к ее щеке, все еще сжимая ее руку в своей.

2.

Вышли они на рассвете. Альго сопровождал их до Майдарской широкой степи. Ему тоже лежал свой путь, за порт Нокс. И с дороги на мыс Северн он пошел уже без них.

- Я разыщу тебя добрый мой друг! – сказала ему Анэка на прощание. А он лизнул ее в щеку, как когда-то давно.

Какое-то время они смотрели ему в след, пока его очертание не скрылись в серых небесах.

Майдарская степь во время межсезонья часто покрывалась частыми туманами. На носу был сентябрь, с его оголтелыми дождями. Лишь на Волостраже всегда буйствовало лето.

- Куда мы держим путь на этот раз? – испросила Анэка, как только они ступили на жесткий дерн Майдарны.