Требуется гувернантка для детей волшебника. Юмористические повести - Страница 32

На уроке биологии Ивану было страшно неудобно из-за того, что мама сказала про него учительнице. Он ёрзал и ждал неприятностей. Но биологичка к нему не цеплялась и только иногда посматривала серьёзно и грустно. Прозвенел звонок, Иван уже было подумал, что пронесло…

— Романов, останься.

Иван со вздохом сел обратно. Биологичка дождалась, пока все ушли, и сказала:

— Романов, ты меня извини. Наверное, я действительно зря привязалась к тебе с этой лягушкой.

— Да вы что! — изумился Иван. — Ерунда! И не думайте даже… вот!

Речь получилась не связная, но, видимо, биологичка поняла, потому что сказала:

— Тяжело, когда тебя не принимают. Я стараюсь доказать, что чего-то стою как учитель… Ну, иногда срываюсь.

— Неужели у взрослых те же проблемы? — ещё больше изумился Иван.

Биологичка вздохнула:

— Жизнь — трудная штука. Все пытаются найти себя в этом мире.

— Вы держитесь, — сочувственно произнёс Иван. — Потом станет легче. Так говорят.

— Да, — кивнула биологичка и улыбнулась. — Будем драться дальше. Ты иди, Романов, на урок опоздаешь.

«Все пытаются найти себя в этом мире», — повторял Иван слова учительницы. — Верно. Только не у всех есть лягушка, которая…

Но что «которая», Иван не сформулировал.

Дома его встретила совершенно зарёванная Лада. Это было так на неё не похоже, что Иван перепугался:

— Тебя кто-то побил?

— Что?! — возмутилась сестра. — Да я сама его побью, этого кого-то, пусть только полезет.

— А чего ревела?

— Мне снился вещий сон, — шмыгнула носом девочка. — Давно, ещё ночью Я потом про него забыла, потому что в школе было много дел. Надо было напинать Мухину и Беляшкину. Не, Беляш кину не надо было, но он сам напросился. И ещё мы писали сочинение про молодое поколение, а на физкультуре на меня упал «козёл»… В общем, я была занята под завязку. А пришла домой и вспомнила.

— И что же тебе снилось? — поинтересовался Иван. Он знал: чтобы довести сестру до слёз, нужна катастрофа не меньше атомной войны.

— Мне снилось, что Василису подстрелил браконьер! — выпалила Ладка. — Она же теперь лебедь, она летела, а он в неё выстрелил, подбил крыло и понёс продавать на птичий рынок! Ванечка, поехали на птичий рынок! Её там сейчас продают! Как рабыню в «Хижине дяди Тома»!

— Ты взбесилась! — воскликнул Иван. — Какая хижина! Какая рабыня! У меня завтра контрольная по геометрии.

— Ну, Ваня, ну, пожалуйста! Я бы одна съездила, но она, наверное, тяжёлая. Я её не допру, если она без сознания после прострела… или как там это называется. И возьми деньги. Я не знаю, почём сейчас лебеди.

— Семёнов прав, я действительно дурак, — вздохнул Иван, засовывая в кошелёк кучку десяток. — А сестра у меня ещё глупее. Очевидно, это семейное. Или заразное.

На птичьем рынке продавалось всё, кроме слонов и носорогов. Ладка забыла про свои тревоги, оживилась и поминутно дёргала брата за рукав:

— Вань, а давай купим жену для Валерия Иваныча! Вон ту, блондинку, — Лада показала на белую хомячиху.

— У неё глаза красные, — отверг блондинку Иван.

— Ну и что, может, она много читает по ночам! Сначала с газетой ознакомится, а потом в защёчные мешки запихивает. Ой, котята! Какие у них морды сплюснутые! У мопсов, это такая собачья порода, точно такие же! У них папа — собака мопс, а мама — кошка. Да знаю я, что у персидских котят всегда мордочки такие, но интереснее же, если у них папа мопс.

— Собаки на кошках не женятся, — возразил хмурый Иван.

— Ой, да знаю! Какой ты скучный, Ванька! Смотри, коза! Нет, козу не будем покупать, на меня вчера на физре «козёл» упал, так что я теперь козлиную породу не люблю. И грустная она какая-то… Наверное, есть хочет.

— Я тоже грустный, — вздохнул Иван. — По той же причине. Я после школы пообедать не успел, ты меня сюда потащила. И если этот твой вещий сон…

— Вон она! — перебила брата Лада и бросилась за ряды клеток с попугайчиками. Иван прищурился, ничего толком не увидел и побежал следом. Девочка затормозила перед небритым дядькой явно криминального вида. В руках он держал корзину, из которой высовывалась белая птичья голова на длинной шее.

— Это она! Василиса! — торжествующе закричала Лада. — Я её сразу узнала!

— Да ты очумела, — пригляделся Иван. — Это же не лебедь, это гусь.

— Сам ты гусь, — обиделся небритый мужик. — Это гусыня. Зовут Манька. Бери за сотню, хорошая гусыня, жирная. Хочешь — ешь, хочешь — яйца нести будет.

— Только Маньки мне для полного счастья не хватало, — вздохнул Иван и потащил сестру прочь, но та упёрлась:

— Ванечка, это точно она! Просто заколдованная! Посмотри, какой у неё умный взгляд!

Иван подозрительно покосился на гусыню. Та с не меньшим подозрением посмотрела на Ивана и произнесла:

— Га-а!

— Видишь, это она здоровается! — обрадовалась Лада. — Василиса, скажи, что ты Василиса!

— Га-га! — подтвердила гусыня.

— Манька она, — повторил честный мужик.

— Ваня, купи-и-и! — взвыла Лада. — Её же съедят! Или заставят всю жизнь нести яйца. Неизвестно, что хуже.

— Как вы мне обе надоели, — поморщился Иван, доставая деньги. — Родителям сама объяснять будешь.

Про обратную дорогу надо было бы рассказать отдельно, но тот, кто не ездил с гусём в автобусе, всё равно до конца этой прелести не поймёт. Дома Иван в изнеможении упал на диван и сказал:

— Всё. Я сдох. Со своей птицей сама разбирайся.

Лада битый час ползала на коленях вокруг гусыни, убеждая её заговорить человечьим голосом. Гусыня попалась стойкая и на уговоры не поддалась. Тогда Лада решила помочь Василисе выйти из гусиного обличия. Она дёрнула птицу за хвост, на что гусыня отреагировала весьма бурно. Виртуал глядел на всё это из-под дивана ненавидящим взглядом. Он не сомневался, что Лада специально притащила этого белого монстра, чтобы его, кота, вконец извести. Наконец пришла мама.

— Мам, я тут нечаянно истратил сто рублей, — сказал Иван.

— Очень жаль, — жизнерадостно ответила мама. — У меня на эту сотню были планы. А на что истратил?

— На лебедя, — встряла Лада. — Только он немножко гусь.

— Действительно гусь, — удивилась мама. — Не помню, чтобы я хотела иметь дома гуся.

— Посмотри, какая хорошая гусочка, — заворковала Лада. — Белая, пушистая. Манькой зовут. Ты ведь рада, правда, мамочка?

— Разве рада? — опять удивилась мама. — Не уверена как-то… Ну да ладно. Конечно, жаль, что это не попугайчик, но хорошо, что не страус. А что скажет папа?

— Мы его спрячем под диван, — предложила Лада. — Не папу, а гуся. Хотя папу, наверное, проще. А когда папа уйдёт на работу, выпустим.

«Я так и знал, — разнервничался Виртуал. — Под мой диван!»

— Гусь под диваном расплющится, — задумчиво сказала мама. — Есть такое блюдо — цыплёнок табака, когда цыплёнка жарят под тяжёлой крышкой. У нас будет гусёнок табака.

«Ещё и табак! — ужаснулся Виртуал. — Ненавижу, когда курят! У себя под диваном я табак не потерплю».

— Ладно, мама, я рада, что гусыня тебе понравилась, — сказала Лада. — Ты её накорми и засунь за хомячка… Только сначала вытащи из шкафа, она почему-то туда залезла. А я пойду собирать Ваньке вещи в дорогу. Он идёт в Тридевятое Царство спасать лебедь.

— Ещё одну? — удивилась мама. — Ладочка, если у нас дома кроме гусыни ещё и лебедь появится…

— Мама, она шутит, — крикнул с дивана Иван.

— Твоя сестра никогда не шутит просто так, — серьёзно ответила мама. — Пошутит-пошутит, а потом по дому гуси-лебеди стаями полетят.

«Пора искать других хозяев, — вздохнул Виртуал. — Обстановка накаляется».

Довольно скоро Лада вернулась, держа туго набитый полиэтиленовый пакет с нарисованным Дедом Морозом.

— Я перечитала «Царевну-лягушку» и всё тебе собрала, — объявила она. — В сказке Ивану-царевичу помогали медведь, селезень, заяц и щука. Я положила тебе медведя, с которым ты в детстве играл, плюшевого, с оторванным ухом. Вместо селезня возьмёшь Маньку. Зайца у меня нет, зато есть книга «Основы кролиководства». Видишь, какая толстая? И переплёт твёрдый. Треснешь Кощея по башке. Это даже удобнее, чем мягким зайцем бить. «Основы кролиководства» лучше любой палицы — гораздо убойнее. С щукой тоже напряг, но я взяла из холодильника селёдку.