Требуется чудо (сборник) - Страница 21

— Рви когти, — сказал Ангел, — пока Борода не прочухался.

— Куда рвать-то? — откликнулся наконец Ильин. С великой тоской в голосе.

— Пока прямо. А там поглядим. Я с тобой, кореш, где наша не пропадала!..

Ильин уронил на диван «Свободную правду», посмотрел на Бороду. Тот спал. Ильин встал и порулил к выходу, машинально цапнул со стола пирожок — тот с мясом оказался. Так ведь нигде толком и не поел, просто заклятье какое-то, тоже машинально подумал Ильин, жуя на ходу холодный пирожок. Прошел через прихожую, отпер входную дверь и очутился в знакомом тихом переулочке, еще, оказывается, день был, хотя и смеркалось.

Ильин пошустрил по переулку, который неожиданно быстро вывел его на Большую Грузинскую, а тут к тротуару, к остановке, очень вовремя подкатил автобус под номером 76, открыл дверцы с гидравлическим ффуком, Ильин на порог и запрыгнул. Сказал громко:

— Абонемент.

Он у него был — месячный, на службе выдавали. Прошел вперед, посмотрел на схемку на стекле водительской кабины. Конечная у семьдесят шестого номера была на кругу в Сокольниках. Сокольники так Сокольники, подумал Ильин и сел на ближайшее сиденье: пустым был автобус. Сокольники — это даже символично, подумал Ильин, поскольку там они с Ангелом сегодня уже были. Оттуда началась фантасмагория, которая пока заканчиваться не желала.

Все по-прежнему оставалось непонятным, хотя кое-что и прояснилось. Если гебисты выловили «МИГ» из болота (а они, похоже, его выловили), то для них он — типичный пришелец из вражеской страны. А Ильин, без памяти найденный у кромки болота, неизбежно должен быть связан с вражеским аппаратом тяжелее воздуха. Иначе какого хрена он там оказался и при сем ничего не помнил? Тут даже в гебе служить не надо, чтоб до такого дотумкать. Другое дело, как это радарщики и слухачи из ПэВэО проморгали самолет? Летел-то он, по размышлениям гебистов, издалека, посадки неизбежно делал — ну пусть в Ливии, ну пусть в Ираке, но потом-то он границу пересек, полдержавы с юга отмахал. И упал. И никто о нем — ничего. Это точно. Когда Ильина допросами мурыжили — ни слова о воздушном транспорте сказано не было. Не знали тогда про «МИГ» гебисты.

То есть Ильину-то ясно было, почему не знали. Ильин свалился там, где прорвал… что?.. ну вот хотя бы тот самый пресловутый пространственно-временной континуум. Иными словами, ни километра он над здешней Россией не пролетел, никому никого засекать не пришлось. Но гебисты про континуум не знают. А узнали бы — не поверили. Они — реалисты, а не фантасты. Значит, для них непонятно следующее: как он долетел до центра России незамеченным — раз, зачем прилетел — два, почему никак себя не проявляет — три… Есть, наверно, и четыре, и десять, и двадцать пять — не то Ильина волновало. А то Ильина волновало, что все, кого он так внезапно и скоро заинтересовал, действовали, мягко говоря, по-идиотски. Все!

А идиотами они не были, это Ильин точно знал.

Тогда почему?

— Сам мучаюсь, — всплыл Ангел. — У меня от всех этих фантасмагорий — голова кругом. Так не бывает.

— Но ведь так есть, — здраво заметил Ильин. Автобус перемахнул площадь Белорусского вокзала (он так и остался Белорусским) и выехал на Бутырский вал.

— А быть не должно, — упрямо сказал Ангел. — И чую я, что вся эта мистика еще не кончилась. Впереди еще — навалом бессмысленностей. Почему? Откуда? Куй продест?..

— Я еще в околотке не был, — напомнил Ильин.

— А вот давить не надо, не надо, — обиделся Ангел. — Я слов на ветер не бросаю. Околоток будет, будет, а вот каким он будет — тут, камрад Ильин, извини: не ведаю. Хотя мистика — это по моей части.

Автобус постоял на остановке, никого не ссадил, никого не взял. Двери закрылись, и водитель сказал в микрофон:

— Следующая — Савеловский вокзал.

Что Ильин знал о Южно-Африканской республике? Довольно мало. В русских газетах о ней старались особо не распространяться, как прежде — в сталинско-хрущевско-брежневские годы совковые средства массовой дезинформации не баловали читателя историями из жизни русской эмиграции. Ну разве что самую малость: как они бедствуют, сирые, на чужбине. Что там у нас на дворе? Социализм, капитализм, демократия такая-растакая, густой плюрализм мнений — как все было, так все и будет: что начальникам невыгодно, что им не по шерсти, то никакое вышеуказанное массовое средство не опубликует. Кроме сильно оппозиционных. А на оппозиционные у начальников есть гебе, эФБеэР, эМАй-файв, et cetera. И попробуй, например, предложить в «Нью-Йорк таймс» статью о преимуществе социалистического метода ведения хозяйства над капиталистическим… где?.. ну, скажем, на заводах «Дженерал моторс». И кто это напечатает?.. А уж демократии в Америке — выше головы, она ее по всему миру развозит на пароходах и самолетах. Или в брошенной Ильиным революционно-перестроечной Москве: предложи в посткоммунистическую сверхдемократическую газету, в «Куранты» какие-нибудь забойные, опус о положительных сторонах застойного периода — хорошо, коли не побьют каменьями! А Ильин в том периоде довольно долго жил, отменно работал и работой своей, ее результатами гордился. И ничего застойного в ней не находил. Но разве против власти и ее высочайшего мнения попрешь?.. Так и в обретенной им Москве: о ЮАР — либо ничего, либо скверно. А ведь там, в ЮАР этой, — как и всюду, не надо провидцем быть! — жизнь у всех по-разному протекает. От режима и идеологии независимо…

«Либо ничего» — ничего и есть. Неизвестность. «Либо скверно» — это можно перечислить. Это читано и видано по «тиви».

Возьмите атлас мира, найдите карту Африки, гляньте на юг — туда, ближе к Антарктиде, к пингвинам и айсбергам (ничего жидомасонского, чистое совпадение звукописи…), и обнаружите страны социалистического лагеря, который находится в крутой изоляции от остального мира. В экономической и политической изоляции. (К слову: понятия «лагерь» и «мир» сохранились в новой России с давних социалистических — гулаговских — времен). В «лагерь» вошли: ЮАР, Намибия, Южная Родезия, как и в докатастрофной реальности ставшая Зимбабве, Мозамбик и… и, пожалуй, все. Гражданско-партизанские бои за идеалы социализма шли в Ботсване и Анголе, но цепные псы империализма с помощью платных агентов ЦээРУ (псы — черные, агенты, естественно — белые, пришлые…) удерживали ненавистный прогрессивной части человечества статус-кво. (Терминология использована та, к коей Ильин привык в подзабытые застойные годы. Как и весь советский народ.) Королевство Лесото посреди огромной территории ЮАР оставалось королевством, хотя и марионеточным: через него удобно было торговать с «остальным миром». «Остальной мир» хотел торговать, сохраняя красивую мину, а статус королевства в качестве торгового партнера мине сей способствовал весьма. И кому какое дело, что король Лесото был, не исключено, тайным членом Африканской партии труда и свободы (с ЦК в Иоганнесбурге)! Тайный — не явный, демократия такое позволяет…

Это политический расклад. Никакого серьезного влияния на умы и сердца граждан «остального мира» социализм с юга Африки не оказывал, но пованивал крепко. К нему тяготели вроде бы не социалистические, но откровенно тоталитарные режимы в Ливии, Ираке и на Кубе. Его славили (лицемерно или нет — Ильин не знал…) террористы Палестинской организации освобождения и бойцы Ирландской революционной армии, члены нигде, ни в какой стране не прописанных авантюрно-безжалостных «красных бригад» и такого же крутого Общества Льва Троцкого, а также куцые компартии, влачившие кое-где по миру (Испания, Италия, Индия, Китай…) полуголодное существование. Это в прежней жизни Ильина мировой социализм худо-бедно подкармливал своих единоверцев. В нынешней ему самому жрать было нечего — опять же сведения из газет, других Ильин не имел. Хотя и верил им: юг Африки — не восток Европы, а африканские свободолюбивые народы и в прежней жизни работать не шибко рвались. Палки на них не было…

Но это уже экономика, а тут надо быть справедливым: алмазы, золото, урановые руды — все это в обилии водилось в соцлагере и неявно вывозилось через помянутое королевство Лесото. Во всяком случае, знаменитый алмазный концерн «Де Бирс» и в Этой реальности не маялся от нехватки товара, время от времени в разных периодических изданиях Америки и Европы появлялись скандальные статьи, разоблачающие его связи с «красным режимом ЮАР». Но статьи статьями, а алмазы алмазами. «Де Бирс» плевать хотел на обвинения, держал монополию, вон и в Россию влез, вопреки жуткому сопротивлению Германии — на Чукотку, в Архангелогородскую губернию… Так что денежки у ЮАР со товарищи были, было на что строить светлое африканское будущее.