Треба - Страница 3

– Мне кажется… – Хасми говорила медленно. – Я не читаю чужих мыслей, но мне кажется, что и ты готова к некоторым испытаниям?

– Надеюсь на это, – после долгой паузы ответила незнакомка. – И чтобы развеять ваши сомнения, я скажу, что вызнала у вас. Кир Харти сейчас находится в лапаньской темнице. И он отправился туда по собственной воле. Во всяком случае, собирался туда. Но вы не знаете зачем. Он предупредил вас, чтобы вы не слишком беспокоились. Но вы считаете его сумасшедшим. Особенно теперь, когда Пагуба отступила. Где находится эта тюрьма? Примерно три сотни лиг на северо-восток. По пустыне. Спасибо. Вот уж не знала, что у лапани не только стойбища, но есть и город. Или это не город? Не их город? Значит, тюрьма есть, а города нет? Странно, зачем тюрьма кому бы то ни было, если нет города?

Харк и Хасми потрясенно молчали.

– Палхи обходятся ямами, в которых откармливают мугаев, – продолжила говорить незнакомка. – Но если не хотят жирной человечины, заставляют мугаев работать в штольнях.

– Ты думал слишком подробно! – прошипела на ухо Харку Хасми.

– Не обижайтесь, – проговорила незнакомка.

Она сделала несколько шагов к выходу и остановилась уже у самой двери.

– Я должна его найти. Он для меня то же самое, кем был для тебя, Хасми, сначала твой друг Намувай и кем стал на остаток жизни твой Харк, да будете вы живы и здоровы еще много-много лет. Раньше я думала, что давняя встреча с Киром Харти сотрется из моей памяти, но время оказалось не властно над нею. Но есть и другие причины, почему я ищу его. Вам о них знать не нужно.

– Это все? – хрипло спросила Хасми.

– Почти, – вздохнула незнакомка. – Но не думайте, что ваше пребывание здесь – тайна. У вашего трактира меня ждал соглядатай. Шустрый, остроносый воин. Он прикидывается нищим странником. Думаю, что он приглядывал за каждым, кто входит сюда, так что для кого-то ваше пребывание здесь не тайна. Но я постараюсь его заинтересовать, чтобы увести от вас. Если он не зацепится и останется, да еще будет расспрашивать обо мне, можете сказать, что я справлялась о каком-то зеленоглазом охотнике. Думаю, что это посланник иши Текана. Кто-то из ловчих или даже из тайной службы. Скорее всего, он пойдет за мной.

– Зачем Кир ише? – не выдержал Харк. – И почему ты не убьешь этого ловчего?

– Зачем убивать соглядатая, которого знаешь? – удивилась незнакомка. – Ведь тогда может появиться кто-то другой, о ком ты догадаешься не сразу. А что касается того, зачем Кира Харти ищет иша, секрета в этом нет. В Хилане многие говорят об этом. Насколько мне известно, с год назад Кир Харти отправил через воеводу Тарпа письмо урайке Хилана Тупи, матери нынешнего иши. В этом письме он сказал, что собирается открыть Салпу миру. Снять огненные границы, которые считаются границами Пустоты, и доказать, что мир бесконечен и Салпа лишь малая часть его. Я уж не говорю о слухах, что в первый день третьего месяца весны зеленоглазый охотник через Ледяное ущелье вскроет несметные богатства Запретной долины. До назначенного им срока остались считаные недели.

– Зачем? – не поняла Хасми. – Зачем он написал это ише?

– Он беспокоится о людской участи, – предположила незнакомка. – Считает, что, когда границы падут, Текан окажется в окружении бесчисленного количества тати, потому что это их мир. Во всяком случае, когда-то так было. Уж не знаю, как к этому письму отнеслась Тупи, но именно после него ураи Текана собрали Большую Тулию и избрали нового ишу. Думаю, Салпа и в самом деле может освободиться от власти Пустоты. Или вы сомневаетесь в зеленоглазом?

– И соглядатай должен не допустить этого? – прошептал Харк. – Или только наблюдать за Киром Харти?

– Не знаю, – задумалась незнакомка. – У него сильные амулеты, мне не удалось покопаться в его голове и уж тем более заглянуть ему в глаза. Может быть, он должен убить Кира Харти, может быть, следить за ним, но как лазутчик он неплох. Я прибыла в Гиму вчера, нашла ваш трактир, задержалась у входа на минуту, и с тех пор он от меня не отставал. Даже на торжище. Наверное, я показалась ему подозрительной. Но не волнуйся, Хасми. Я не допущу смерти Кира Харти. Даже если он не захочет иметь со мной дела. Прощайте.

– Минуту, – подала голос Хасми, останавливая незнакомку в дверях. – Ответь. Ответь мне как женщине… Ты ведь слышишь, о чем думают мужчины, когда видят тебя?

– Да, – кивнула незнакомка. – Почти каждый из них, даже тот, кто верен собственной жене и в чьем сердце живет нежность к ней, обязательно раздевает меня в своих мыслях и порою даже овладевает мной. Некоторым удается фантазировать довольно мило, не скрою. Некоторые ничем не отличаются от хиланских псов.

– И как же ты… – пробормотала Хасми.

– Привыкла, – рассмеялась незнакомка. – Конечно, хочется порой обрезать неуемные фантазии, но боюсь, что в таком случае мне лучше вообще не встречать на дорогах мужчин, а то я покалечу каждого, исключая слепцов. Так что скорее я даже удивляюсь, когда кто-то не представляет меня без одежды и не придумывает… разного. К тому же так думают о большинстве женщин. Уверяю тебя, Хасми. В твой трактир приходят не только за вкусной едой, но и полюбоваться на тебя. Когда ты улыбаешься, словно солнце заглядывает в его окна.

– А как же Кир… – начал Харк.

– Он непрогляден для меня, – ответила незнакомка. – И это тоже важно. Очень. Простите меня за излишнюю болтливость. Редко удается поговорить с теми, кому можно довериться. Прощайте.

Дверь хлопнула. Хасми с интересом посмотрела на мужа. Харк покраснел и начал сбивчиво бормотать:

– Да как ты могла подумать? Да ничего такого. Все мысли только о тебе. Да брось ты…

– Расскажешь мне об этом вечером, – пообещала ему Хасми. – И ночью.

– А под утро расскажу еще раз, – ударил себя кулаком в грудь Харк.

– А знаешь, – Хасми погасила плеснувшуюся в глазах нежность и нахмурилась, – я вот о чем думаю. Когда же она познакомилась с Каем? Ты видел? У нее пояс с хурнайской пряжкой. В виде двух серебряных рук. Последний раз Кай бывал в Хурнае только во время Пагубы. То есть она виделась с ним почти пятнадцать лет назад. Если ей сейчас двадцать пять, то тогда было десять? Ты можешь это себе представить? И вот еще… Ведь она очень одинока.

– Так ты тоже читаешь чужие мысли? – грустно скривился Харк.

– Нет, – мотнула головой Хасми, коснулась пальцами губ, об отметинах на которых она начала забывать. – Но я женщина. И ведь ты тоже почувствовал. Признайся! Она и в самом деле рассказала нам больше, чуть больше, чем надо. Лишнее. Наверное, она заглянула в наши сердца и поняла, что мы не так уж и плохи. Ведь так?

– Ну, насчет похлебки и редиски я бы поспорил, – протянул Харк.

– Знаешь, – пробормотала Хасми, – а ведь я бы не хотела знать, о чем ты думаешь. Даже если ты врешь мне, все равно не хотела бы.

– Я не вру, – сделался серьезным Харк.

– Я знаю, – кивнула Хасми.

За окном раздался стук копыт. Притихшая было пичуга снова залилась трелями.

– Хорошая примета, – сказал Харк.

Незнакомка миновала восточный дозор гимской стражи в тот же день. Через час за нею проследовал неприметный всадник. Лицо его было тоже скрыто капюшоном, но стражи сумели разглядеть и длинный нос, и маленькие глазки странного путешественника. А потом прочли и шипящее имя на его ярлыке – Шалигай. Заплатив проездную пошлину, Шалигай отъехал на четверть лиги, обернулся, открыл короб, закрепленный на крупе коня, и вытащил оттуда голубя. Не прошло и минуты, как серый вестник взвился в небо и полетел в сторону Хилана.

Еще через час на посту стражи появился седой, чуть полноватый старик маленького роста, который ехал на осле. Стражники упали на колени, потому что узнали в непритязательном путнике правителя Гимы – старца Эшу. Старик сердито цыкнул на дозорных, произнес несколько резких слов и щелкнул пальцами. Дозорные замерли, словно окоченели, и пришли в себя только минут через пять, когда старика уже и след простыл. Впрочем, они уже не помнили ни о нем, ни о Шалигае, ни о прекрасной всаднице с темно-синими глазами.