Трава пахнет солнцем - Страница 11

— Ты мухомор, — Димка расхохотался, сдернул с него шляпу и надел на себя.

Жорка с Тамико повернулись к ним и все, хохоча, завозились, отнимая друг у друга добычу.

Неуправляемый катер завилял по замусоренной воде.

— Эй вы, шляпы, ослепли, что ли?! — раздался хриплый сердитый голос. Жорка испуганно вцепился в руль. Совсем рядом, прямо по носу качалась просмоленная рыбачья лодка и два здоровенных дядьки, ругаясь, метались в ней.

Жорка крутнул баранку, и катер в самый последний миг проскочил борт о борт с лодкой.

А один из рыбаков успел влепить Владьке увесистый подзатыльник.

Владька втянул голову в плечи и тер ладонью шею.

Вслед гулко неслись по реке разные красочные слова.

— Ишь, заворачивают! Ну и дают! — изумился Жорка и осторожно поглядел на Тамико.

Но Тамико неудержимо улыбалась.

— А где же наша шляпа, барбудос?

Владька обернулся и мрачно ответил:

— Вон она — плывет себе. Чертова развалюха, чтоб она пропала.

Сзади насмешливо кивала желтой соломенной лысиной виновница переполоха.

Ребята притихли, сосредоточенно вглядываясь вперед.

Они понимали, что еще дешево отделались. Могло быть хуже.

А подзатыльник, что ж — не велик Владька барин, переживет.

— Мы тебе сейчас Ростральные колонны покажем, — сказал Жорка Тамико и направил катер в узкую речку Ждановку.

Не успели они пройти и ста метров, как случилась беда.

Жорка сначала даже не понял, что произошло. На середине речки стояла старая обшарпанная баржа. Он повернул катер вправо, между берегом и баржей. И вдруг резко клюнул носом и больно треснулся лбом о ветровое стекло.

Тамико тоже рвануло вперед, она успела подставить руки, но рывок был так силен, что руки не удержали ее и она тоже боднула стекло. На лбу ее сразу вскочила шишка.

— Куда ж ты смотришь! — накинулись на Жорку Владик с Димкой.

— Куда, куда… На мель сели, не видишь.

— На мель! — Тамико захлопала в ладоши. Шишка ее лиловела, но похоже было, что все это ей очень нравилось.

Но мальчишкам было не до радости. Не успели начать путешествие — и на тебе! И на мель сели, и Тамико чуть голову не расшибли.

Неожиданное нахально ворвалось в такой стройный продуманный план и мгновенно все перевернуло.

— Как же… мель… черта с два, — бормотал Димка.

Он только что вынырнул и держался поодаль от катера, тяжело со всхлипом дыша — слишком уж долго проторчал под водой.

На барже показался заспанный дед в трусах и драном распахнутом ватнике. Он поскреб заросшую седой шерстью грудь и сказал:

— Крепко вы, однако, попались, цуцики. Табак ваше дело. Теперь, хе-хе, соседями будем.

И, проскрипев эти зловещие слова, странный дед пропал. Будто в люк провалился.

Жорка, Владик и Тамико тревожно уставились на Димку.

— Дим, не томи! Что там такое? — спросил Жорка.

— А вот что!

Димка показал расцарапанную руку.

— И ногу рассадил, и грудь. Колючая проволока… Здоровенный клубок. Хорошо еще, что с носа прыгнул. Кажется, винт запутался. Сейчас еще погляжу.

— Не надо! — вырвалось у Тамико.

Но Димка уже нырнул.

Так вот оно что-о! Проволока! Попались, значит. Без водолазов катер не вызволить. Жорка так ясно представил, как он приходит к Демьянычу, перепуганный и жалкий, будто нашкодивший щенок, что даже застонал сквозь зубы. Проволока! Черт бы ее побрал! Он глядел на воду, но не видел ее, а видел лицо разъяренного Демьяныча и со всей безнадежностью понимал, что нет теперь ему, Жорке, никакого оправдания. И прощения тоже нет.

И самое главное, самое ужасное, что орать на него, Жорку, станут при Тамико, потому что она будет в катере, ей, как Владьке и Димке, не удрать — плавать не умеет.

О-о-о!

И разве Демьянычу втолкуешь теперь, что катер не для баловства взят, а для Тамико.

Нет! Нет! Лучше уж помалкивать, а то Демьяныч и на нее наорет. А она-то при чем?

Все эти мысли носились, толкались в бедной Жоркиной голове, ему почудилось, что голова распухла, стала большая и теплая, как тыква на солнце.

А где Димка? Жорке показалось, что прошло уже сто лет. Димка! Он запутался там, в этой проволоке!

Жорка ошалелыми глазами взглянул на ребят. Владька судорожно стаскивал сандалии, а Тамико встала, с ужасом глядя на воду, и губы ее что-то шепчут.

Жорка вскочил. Он уже поставил ногу на скамью, собираясь сигануть за борт, но тут вода раздалась с шумным плеском и показалась Димкина родная, красная, самая лучшая на свете физиономия с выпученными глазами.

Еще не отдышавшись, Димка жестом показал, что дело плохо.

Потом подплыл к носу, передохнул малость и тяжело перевалился через борт.

На ноге его от лодыжки до колена багровели царапины и на груди тоже.

— Такой… вот такой, понимаешь… ком… тугой… винта не видно, — сказал он.

Ребята долго молчали. Говорить не хотелось. О чем тут толковать?

Потом Жорка вздохнул и тихо проговорил:

— Пошел я, ребята. За Демьянычем. Сдаваться пошел.

Владька сидел, опустив голову, ссутулившись. Он похож был на замерзшего нахохлившегося воробья.

А Тамико глядела на Жорку с такой жалостью и тоской, что ему хотелось зареветь.

Как же все это глупо, по-идиотски получилось! Да… не зря, видно, Демьяныч сопляками их обзывал.

Жорка снова вздохнул и стал медленно стаскивать штаны.

— Нет уж! Ты погоди за Демьянычем бежать, — сказал вдруг Димка, — ты уж, Жорка, погоди.

Все обернулись к Димке. Заметно было, что он здорово волнуется.

— Что ж это, ребята?! Небось, когда катер угоняли, смелые были, самостоятельные люди, а как приперло, сразу к Демьянычу? Надо чего-нибудь придумать.

— А что тут придумаешь? — вяло отозвался Владька.

— А то! Сперва к Олегу сбегаем. Он поможет. А нет, так сами. У меня план есть, — твердо сказал Димка.

И Жорка как-то сразу ему поверил, ободрился и подтянулся.

— Везет же некоторым в жизни! Просто завидно. Это надо же — в настоящее кораблекрушение попасть!

Олег стоял в чистенькой, яркой гичке и улыбался во весь рот.

И такой он был уверенный, спокойный, сильный человек, что Жорка, и Владик, и Тамико, измученные ожиданием и сомнениями, тоже заулыбались, и жизнь сразу стала совсем другая, правильная жизнь — веселая и надежная.

На носу «Акулы» сидел сияющий, разрисованный зеленкой Димка, а рядом с ним лежали прекрасные, очень нужные вещи — маски для ныряния, трубки, ласты и пара кусачек.

— Ур-ра! — заорал Владька. — Чур, я первый! Я водолаз!

— Фиг тебе! Почему это ты первый? — возмутился Жорка.

— Тихо! Все вы здесь героические личности, — сказал Олег. — Но командовать буду я. Без меня в воду не лезть. Возражений нет?

Возражений не было.

— Какой только осел эту колючку утопил. Настоящий капкан, — сказал Олег и умолк. Он думал.

— Все из-за меня… Все из-за меня, — прошептала вдруг Тамико.

Все обернулись.

— Что-о? Так вот отчего ты сидишь как прибитая! А я-то думал, из-за шишки, — сказал Жорка, — думал, она у тебя болит.

И такое искреннее облегчение слышалось в его голосе, что Тамико только головой покачала:

— Глупый ты, Жорка. Какой же ты глупый человек, — сказала она.

И Жорка в ответ на эти слова засиял, как начищенный.

— Ну, вот что, — проговорил наконец Олег, — план, значит, такой: надо перекусывать проволоку поодаль от винта, чтоб не лезть в самую гущу. Потом, когда катер будет свободен, отгоним его на чистую воду и попробуем совсем «винт освободить. Первым со мной пойдет… — Олег оглядел мгновенно напрягшихся мальчишек, — первым пойдет… Владька. Тихо, тихо — не бунтовать! Будете меняться. Но глядите, от меня ни на шаг, работать рядом.