Траурный эндшпиль (СИ) - Страница 143

Зомби не дрогнули, они ведь тоже не ведают страха и готовы на всё, ради своих целей, но моментальное истребление хаотичных передних рядов открыло дуболомам «окно» для наступления. Они не медлили, они не думали, они использовали момент.

Полтысячи деревянных солдат втесались в толщу зомби, выхватили самодельные тесаки и начали закалывать мертвецов, как свиней…

— Хорошие бойцы, — произнёс подошедший Пасечников. — Скольких ты можешь создать?

— Не более пятнадцати тысяч, — ответил я. — Но это материалы, а главное — время.

— Когда вернёмся… — заговорил ГРУшник.

— … тогда и обсудим, — прервал я его. — Сейчас же надо дождаться, когда они закончат с этим скоплением, после чего собираться в поход. Время пришло.

/12 августа 2022 года, Французская Республика, Сен-Жульен-ан-Женевуа/

— Дождёмся дуболомов, — произнёс я, внимательно глядя в планшет дроновода. — Без них я в этот город не полезу.

Полковник Крак и его лейтенанты не подведут, они знают маршрут, у них есть карта, поэтому надо просто дождаться.

— Похоже, придётся штурмовать, — сказал Ящур, всю дорогу ехавший со мной в одном БМП. — Укреп так себе, но видно, что его будут защищать.

Франция не такая уж и мёртвая, какой кажется на первый взгляд.

Люди — это существа, очень хорошо приспосабливающиеся почти к любым условиям. Они заселили степи, пустыни, тундры, даже горы — кто сказал, что они не смогут адаптироваться к радиоактивным пустошам?

А сегодня судьба подкинула нам доказательство того, что люди могут жить недалеко от уничтоженного ядерной ракетой города.

Ракета попала непосредственно в Женеву, но, насколько мы можем судить, Адронный коллайдер 2.0, построенный в десяти километрах от города, не пострадал.

Последний наш дрон, последние дни ночующий на крыше БМП, показал стеклянную пустыню, находящуюся в эпицентре ядерного взрыва, а также дотла сожжённый город.

Короче говоря, от былого великолепия Женевы сейчас не осталось ничего. Кроме швейцарцев или французов, засевших в Сен-Жульене. Скорее всего, это швейцарцы.

— Надо по темноте подбираться пехом, — предложил Ящур. — Начинать бой, а потом уже подгонять бронетехнику.

— Плохая идея, — не принял я этот план. — По правилам военного дела, начинать бой следует при непосредственном участии бронетехники. И лучше делать это днём, ведь местные хорошо знакомы со своей территорией и она, скорее всего, давно пристреляна.

— Ну, вы же тут военные эксперты, а я так, геймер, — не стал спорить Ящур.

— А почему ты решил, что надо сразу долбить их? — поинтересовалась Шув. — Может, договоримся?

— Они здесь точно не просто так стоят, — объяснил я свою позицию. — Скорее всего, охраняют коллайдер. Возможно, ищут способ остановить происходящее, но это лишь предположение. Пытаться выяснить — неприемлемый риск. Будем атаковать сходу. Капитана Пасечникова ко мне.

ГРУшник прибыл к моему БМП и мы начали планировать атаку на этот небольшое укрепление.

На самом деле, укрепление стоит вдоль деревни Бардонне, аж до самых пригородов Женевы — окопы, баррикады, вышки, колючая проволока.

Обходить — влезать в Сен-Жульен, то есть в город, где очень легко попасть в подготовленную засаду.

Самое очевидное — это укрепление создано специально для защиты Коллайдера и больше ни для чего. Разведка с дрона показывает, что эти неизвестные развернули оборону и в западной части, аж до реки Рон. Они очень сильно не хотят, чтобы кто-то прорвался к Коллайдеру…

— Предлагаю бить вот на этом участке, — ткнул Пасечников в скопление одноэтажных жилых домов. — Там наименьшая концентрация средств противодействия, а ещё это удобный маршрут для бронетехники. Хотя я бы заложил тут мины… Но не похоже, что там минное поле.

— Как можно удостовериться в этом? — поинтересовался я.

— Только на практике, — ответил спецназовец. — Или же…

Он ненадолго задумался.

— Можно попробовать прорваться по окраине Сен-Жульена, — предложил он. — Большую часть пути мы будем открыты обстрелу с восточной стороны укреплений, но зато сразу же, как пересечём шоссе Е25, окажемся под прикрытием зданий города. После шоссе укреплений не наблюдается, поэтому мы сможем проехать прямо по полям. И не похоже, что они заминированы — за пшеницей кто-то ухаживает.

— Ладно, предварительно принимаем в работу второй вариант, — решил я. — Только удостоверюсь кое в чём…

Вытаскиваю правую руку из рукава хазмата и надеваю маску Наполеона, после чего начинаю обдумывать озвученный план.

Наполеон — это стратег и тактик, причём выдающийся. Если в этом плане есть изъяны…

— Ожидаю потер́и не менее двадцати пр́оцентов дуболомов, — заключил я. — И это только на пер́вом этапе. Надо будет посадить их как десант на бр́оне — используем бр́онетехнику как боевое такси. (2) Скинем пер́ед позициями вр́ага и поедем дальше, не вступая в бой.

Пасечников лишь согласно кивнул.

— Тогда ждём пр́ибытия батальона.

Батальон деревянных солдат прибыл через шесть с половиной часов.

— Товарищ владыка, батальон прибыл в полном составе: по штату — четыреста восемьдесят единиц, налицо — четыреста восемьдесят единиц! — доложил мне полковник Крак. — В ходе продвижения к конечному пункту столкнулись с боевой группой противника — потерь среди личного состава не понесено, враг разбит наголову и взяты пленные. Захвачено личное оружие вражеской боевой группы — я взял на себя смелость вооружить им своих лучших стрелков. Полковник Крак рапорт закончил!

— Великолепно, — кивнул я удовлетворённо и показал на небольшой амбар. — Р́асположите личный состав вон в том здании. Пленных сюда. И ср́азу выдели десять бойцов на сбор́ др́евесины и пр́иготовление жер́твенных костр́ов.

— Есть, товарищ владыка! — козырнул полковник, развернулся, сделал три строевых шага и пошёл к своим бойцам.

Я быстро рассмотрел рядовых дуболомов и обнаружил, что на некоторых из них есть аккуратно обработанные и заткнутые чопиками пулевые отверстия. Кое-кто из них обзавёлся бронежилетом, а кто-то каской.

— М-да… — изрёк Ящур. — Ты бы, наверное, хотел сейчас десяток тысяч таких деревяшек вместо нас?

— Десять тысяч вер́ных дуболомов никому не помешают, — пожал я плечами. — Полковник Кр́ак! Получи у лейтенанта Калымова сор́ок единиц штур́мовых винтовок, а также по пятьсот патр́онов к ним. Р́аспредели среди своих лучших стр́елков.

У нас есть лишние винтовки, взятые специально на этот случай. Больше взять не удалось — ограничение по весу.

— Есть! — ответил полковник Крак.

«Лучшие стрелки» — это, конечно, любопытное явление. Непонятно, откуда они владеют навыками стрельбы, но просто так полковник болтать бы не стал. Видимо, есть какие-то заложенные в дуболомов образом Урфина Джюса функции, позволяющие им на каком-то уровне владеть огнестрельным оружием.

Ну, глядя на то, как держатся с оружием «лучшие стрелки», понятно, что держат они его со знанием дела, а не как шайтан-девайс, от которого непонятно, чего ждать…

— А вот и пленные, — увидел я закованных в цепи людей, показавшихся из-за широких плеч дуболомов. — Бойцы! Откуда цепи?

— У них с собой были, товарищ владыка! — ответил капрал, возглавлявший это шествие.

Зачем людям шляться по радиоактивным руинам с цепями? Металлисты? Панки? Или же людоловы? В выживание металла и панк-рока после Апокалипсиса я не верю, поэтому склоняюсь к третьему варианту.

Когда все восемнадцать пленных были выстроены в ряд, я подошёл к ним и внимательно рассмотрел. Исключительно мужчины, суперов среди них, как я понимаю, не было, иначе бы это привело к потерям среди личного состава дуболомного батальона.

Все пленные побиты и потрёпаны, грязны, как бомжи из лучших подворотен Санкт-Петербурга, а во взглядах их лишь отчаяние. Они понимают, что их не ждёт ничего хорошего. И это их понимание абсолютно верно.

— Кто старший? — спросил я на французском.