Транспортный вариант - Страница 24

Вы звонили домой?

— Не отвечают.

— Может, в аптеку вышла? Она ведь одна живет"

Вы позвоните попозже.

Во время разговора Старков демонстративно рассматривал арочный свод кабинета, стрельчатое окно, колонну.

— Садитесь, — Денисов положил трубку, показал на стул. — Мне сказали, что вы в Москве. Вам передали, что я хотел вас видеть?

— Просто работу вашу знаю, — Старков держался заносчиво. — Все равно будете вызывать… — Он вынул пачку «Столичных», подвинул ногой стул. Сел.

— Я виню машиниста с помощником: опасное место, кругом люди! Почему не убедиться в безопасности движения?

— Когда вы узнали о несчастном случае?

— На третий день.

— Случайно?

— Позвонила ее сестра… Я ведь здесь в командировке. На курсах усовершенствования.

— Понятно, — Денисов кивнул. — Вы работник военизированной охраны?

— И это известно!

— На курсах сказали, что вы уехали.

— Пока нет… — он поискал пепельницу, Денисов помог— поставил на крайстола. — Положение Леониды крайне тяжелое. Врачи предупредили: счет пошел на часы… — выражение лица его не изменилось. — "Уедешь — и снова приезжать! Решать с ребенком. Похороны…

— Курсы усовершенствования… — спросил Денисов. — Они, видимо, по грузовой работе? — Он представлял, чем занимаются стрелки ВОХР.

— В основном, конечно. Вопросы сохранности перевозимых грузов, —

Старков охотно сменил тему. — Охрана контейнеров, рефрижераторов…

Пломбы, закрутки.

И свои темы, конечно.

— Оружие?

— Это уже повседневность. Материальная часть, правила применения.

— Стрельба из пистолета…

— И карабин. Мы больше недели здесь.

— Выходит, несчастный случай произошел при вас?

— Выходит. Только в тот день меня в Москве не было, — Старков вздохнул, задержал взгляд на игрушечном скоморохе, лежавшем у Денисова на сейфе.

— Уезжали домой?

— Летал в Калининград, матери было плохо.

— Вы живете вдвоем с матерью?

— Теперь да.

— А соседи?

— Соседей нет. Это на старой квартире, где мы жили с Леонидой. Там были, — красивое лицо его сразу напряглось.

"Парень ей попался отличный, — вспомнил Денисов характеристику, данную

Щасной. — За ней всегда бегали самые симпатичные ребята".

— Почему вы разошлись? — спросил Денисов. — Могли бы вы мне сказать?

— Не знаю… — он улыбнулся. — Воскресенье как раз было. Двадцать четвертого августа. Как сейчас помню.

Проснулся поздно: ночью дежурил. Лежу. Окно открыто.

Хорошо… Котенок шторой шуршит. Леня говорит: «Завтрак в кухне, Олег».

Она всегда меня полным именем.

«В шкафу деньги, квитанции от прачечной. Я уезжаю». — «Куда?» — "В

Москву". — Старков помрачнел. — А до этого и разговора не было о поездке.

Вижу: девочка одета. Не шутит… — Конец истории Старков скомкал: — Так и разошлись.

— Уехала?

— Сразу нет, конечно. Отложила на неделю — я настоял. А большего не добился. Даже ночевала у соседей.

— Но что за причина?

Старков поднял глаза к арочному своду!

— И не ругались. Она вообще не ругается. Только молчит!

— А как было накануне того дня?

— Я же говорю: ночью работал, с вечера ходили в ресторан, — Старков смял сигарету, положил в середину пепельницы. — Проводили в гостиницу ее подругу.

— Щасную?

— Знаете ее? — Старков смутился. — Да, Свету. Перед рестораном втроем были в кино. Нормальный фильм:

«Синьор Робинзон». Женщина, секс. Ничего серьезного.

— Может, было письмо? Телеграмма?

— Не знаю, — в голосе Старкова не было уверенности. — Никогда не интересовался, кто ей писал и о чем.

Жили дружно, — он вздохнул.

— Виделись потом? — спросил Денисов.

— Не раз. Брак не расторгнут. Никто не подает на развод. Ни она, ни я,

— он снова взглянул на лежавшего на сейфе скомороха.

— Эта кукла не Белогорловой? — вскользь поинтересовался Денисов.

— Не видел. При мне не было.

— Еще вопрос: вы водите машину?

— Права имею, — упоминание о машине словно было ему неприятно.

— Говорили, что вы — профессионал.

— Был, — Только очень давно… — Старков больше не смотрел на Денисова, заметно тяготился беседой. — Мы ведь с Леонидой познакомились на соревнованиях… Хорошее время было! — он невольно улыбнулся, — Где вы остановились в Москве?

— У знакомых.

— Запишите, пожалуйста, — адрес, — Денисов подал лист чистой бумаги.

— Пожалуйста.

Старков взял со стола шариковук"ручку, написал несколько слов. Денисов проследил, как на бумаге возникали угловатые, с малым числом скорописных упрощений знаки.

«Непохожи», — подумал он.

Старков положил ручку на стол, посмотрел на Денисова: он словно почувствовал, что инспектору для исследования необходимы экспериментальные образцы его почерка.

— Если понадоблюсь, здесь вам скажут, где меня можно найти.

Денисов проводил его взглядом: безукоризненно прямая спина, решительная походка, внутреннее дрожание и неразбериха.

«Письма, несомненно, писал не Старков…»

После его ухода Денисов позвонил в Расторгуево:

— Что нового?

Начальник линпункта был на месте, он докладывал обстоятельно, долго, некоторые слова повторял дважды, чтобы не было пауз в предложениях:

— Со всеми разговаривал… Со всеми. В резиновых сапогах никого не видели. Еще участковый остался. Участковый инспектор Видновского ОВД. Он сейчас в санатории…

Младший лейтенант докладывал долго, пока в углу, где находился телефон прямой связи с дежуркой, не раздался требовательный резкий зуммер.

— Все! Извини… — крикнул ему Денисов и тут же схватил трубку прямого провода: — Слушаю!

— Денисов? — привычно удостоверился помощник дежурного, потом сказал кому-то третьему: — Соединяю.

Говорите.

Третьим могла быть женщина-инструктор клуба служебного собаководства у Денисова екнуло сердце.

— Алло!

Звонил младший инспектор:

— Я был у свидетеля, который не являлся по повестке, — сказал Ниязов. —

Взял объяснение.

— У Дернова? — спросил Денисов. — Что он?

— Говорит, что ему ничего не известно.

— Как ничего?

— «Не видел», «не знаю».

— Многого он действительно не мог видеть: пришел на место происшествия почти одновременно со мной.

— Дернов сказал, что он вообще там не был.

— Любопытно! — Денисов заинтересовался. — Какой он из себя? Высокий?

Лицо словно чуть продавленное у переносья…

— Высокий, — подумав, сказал Ниязов.

— Очень странно. А какое у тебя впечатление?

Ниязов снова подумал:

— Мне показалось, что он говорит правду.

— Тогда выходит, я ошибаюсь? Хорошо! — Он принял решение: —Вызови его ко мне повесткой, Младший инспектор вздохнул.

— А что Близнецы?

— Как сквозь землю провалились… — Ниязов считался из невезучих,

Денисов это знал. — Каждый день дежурю на платформе с двадцати до двадцати двух.

И безрезультатно!

— Они очень нужны, Миша, — напомнил Денисов.

— Я все делаю.

— Я знаю. Есть и еще поручение: двадцатиподъездный дом… — Денисов достал письмо-эссе, которое он привез ив библиотеки. — Запиши. — Он продиктовал:— Недалеко от железнодорожной платформы и автобусной остановки. По другую сторону пустырь…

Ему пришла в голову смелая мысль: подвергнуть эосе не только смысловому исследованию, но и топографическому.

— Все понял?

Вслед за Ниязовым позвонила Лина, все последние дни они встречались и разговаривали урывками.

— Я нашла, откуда были те строчки из стихотворения, — сказала жена.

— Не понял!

— Я была в библиотеке, — терпеливо объяснила она. — И нашла то стихотворение Андрея Вознесенского.

Тебе это по-прежнему важно?

— Очень, — он достал блокнот. — Спасибо. Записываю.

— У вас в записке две строчки: «…прошлой любви не гоните, вы с ней поступите гуманно…» А вот весь текст:

«Вы прошлой любви не гоните, вы с ней поступите гуманно, — как лошадь ее пристрелите. Не выжить. Не надо обмана…» Жестоко, правда? — спросила