Трагедия адмирала Колчака. Книга 2 - Страница 95
Колчак стал очень мягко уговаривать пойти на компромисс; здесь он, между прочим, сказал, что оба Пепеляева и так уже выставляли ему требование сменить меня и назначить главнокомандующим опять ген. Дитерихса... «Хорошо, — сказал адмирал, — только я предварительно утверждения этого приказа хочу обсудить его с Пепеляевыми. Это мое условие»...
Сначала Пепеляевы, видимо, растерялись, но затем генерал оправился и заговорил повышенным, срывающимся в тонкий крик, голосом:
«Это невозможно, моя армия этого не допустит»... Верховный правитель вспыхнул. Готова была произойти одна из... гневных сцен... Но через мгновение адмирал переборол себя. Лицо потемнело. Потухли глаза, и он устало опустился на спинку дивана.
Прошло несколько минут тягостного молчания, после которого Верховный правитель отпустил нас всех. «Идите, господа, — сказал он утомленным и тихим голосом, — я подумаю и приму решение. — Ваше превосходительство, обратился он... — этот приказ подождите отдавать!!!»
На другой день, 9 декабря, поезд Сахарова на ст. Тайга был окружен пепеляевскими егерями, а сам Сахаров объявлен арестованным15. Таким образом, те, которые поднимали знамя введения принципа законности, начинали с явного беззакония. Арест главнокомандующего, конечно, лишь демонстрировал начавшийся развал...16 Верховный правитель, начав переговоры с Дитерихсом, временно главнокомандующим назначил Каппеля17.
Премьер Пепеляев между тем совсем «остыл». Он догнал поезд адмирала и, следуя за ним по пятам, не только не проявлял никакого расхождения с Верховным правителем, но скорее поддерживал его [Гинс. II, с. 466]. Судьба их связала и обоих обрекла на смерть.
* * *
Не только Пепеляев «вымогал» решение у Верховного правителя. В роли «вымогателя» выступил и представитель ат. Семенова, полк. Сыробоярский. В отношении его этот термин был употреблен самим адмиралом.
Выступление Семенова на авансцену как бы вытекало из программы Пепеляева, намеченной еще в Омске и предполагавшей возможность активной поддержки со стороны Японии. У Семенова в Забайкалье была реальная неразложившаяся военная сила. Нетрудно было уже предвидеть, что центральным событиям предстоит разыграться в Иркутске, где у командующего войсками Артемьева не было своих сил. Нужна была помощь Семенова. Пассивная поддержка Японии могла бы парализовать опору, которую находили революционные силы у чехословаков, и распутать запутанный клубок. Вероятно, таковы были рассуждения многих из тех, кто стоял за более тесный союз с Японией, который выдвигал на первые роли забайкальского атамана. Но Верховный правитель слишком хорошо сознавал отрицательную сторону семеновской «атаманщины» и отнюдь не склонен был потворствовать демагогии Семенова и поддерживавших его обществен, кругов. Отсюда вытекала большая настороженность в отношении забайкальского атамана. Сахаров рассказывает, что в дни пребывания Верховного правителя в Новониколаевске в его вагоне происходил ряд совещаний [с. 193]. По словам Сахарова, намечалось два выхода: использование Забайкалья или отход на юг в
Алтайский край на соединение с Анненковым и Дутовым. Адмирал «отверг второй план совершенно и остановился на первом», причем, однако, «категорически отказался отправить золото в Читу»18. С Семеновым шли переговоры о возможности занятия им Иркутска «на случай предупреждения возможных событий». Семенов ответил, что выполнение этого он может взять на себя «только при полном подчинении ему всех вооруженных сил Д. Востока и полосы отчуждения». Колчак запросил главнокомандующего союзными войсками на Д. Востоке, ген. Ойея не вызовет ли назначение Семенова протест держав. Может быть, подобный запрос являлся простой оттяжкой ответа, на котором настаивал представитель ат. Семенова. Это как будто бы вытекает из доклада, который Сыробоярский представил Семенову после посещения Верховного правителя:
«...Не могу же я здесь в пути, в поезде, отдавать такой серьезный и важный приказ, — ответил Колчак на домогание Сыробоярского, — а главное, я совершенно не вижу, что может... это назначение... изменить в реальных действиях атамана? Я считаю, что если ат. Семенов имеет реальные силы, то он и без этого приказа может захватить Иркутск и воздействовать на чехов, а если нет, то и приказ не поможет с его высокими правами и полномочиями» [Последние дни Колчаковщины. С. 159].
Наконец, Колчак не выдержал: «это просто какое-то вымогательство» данного назначения...
Но события не ждали. В Черемхове, близ Иркутска, 21 декабря произошло восстание по директивам Пол. Центра. 23 декабря Колчак получает телеграмму военного министра Ханжина: «Иркутский гарнизон... не (в) состоянии выделить достаточного отряда в Черемхово для восстановления порядка. Необходима немедленная присылка войск Забайкалья... Временное подчинение Иркутского округа а т. Семенову необходимо» [там же. С. 168]. В ответ Семенов получил назначение главнокомандующим вооруженными силами Д. Востока. Очевидно, что без такого назначения Семенов не двинулся бы на помощь Правительству.
Гинс пытается быть конституционалистом до конца. В своей книге он пишет:
«...Верховный правитель, разговаривая со мной и ген. Артемьевым и выяснив положение в Иркутске, принял решение, которого не сообщил ни мне, ни генералу, а именно: назначить ат. Семенова главнокомандующим всеми вооруженными силами Дальнего Востока.
По существу, едва ли Верх, правитель мог найти иное решение. Положиться на военные силы ген. Артемьева не представлялось возможным, подавление мятежа в Иркутске могло быть произведено только при содействии войск Забайкалья; отсюда логически вытекало назначение ат. Семенова командующим всеми войсками. Нельзя, с другой стороны, упрекать несчастного адмирала, человека глубоко патриотичного, честного и чуткого, но исключительно военного по психологии, не привыкшего и не умевшего усвоить приемов управления через министров, в том, что он в такой тревожный момент не запросил предварительно мнения Совета министров... Назначение ат. Семенова главнокомандующим без ведома Совета министров и без точного определения прав главнокомандующего поставило Правительство в чрезвычайно неловкое и затруднительное положение» [II, с. 473-474].
Итак, «по существу», Колчак был, по мнению Гинса, прав — «оставалось спасти остатки государства на Д. Востоке». Помощь Семенова была необходима. Так рассуждал и Совет министров, иначе заместитель председателя Третьяков не поехал бы в Читу разговаривать с Семеновым. Следовательно, как будто бы Колчак действовал в полном соответствии с намерениями Совета министров. Разговаривать же по проводу с министрами после 23-го было невозможно: у поезда адмирала «связи с Иркутском уже не было». При Колчаке был сам председатель Совета.
Пожалуй, претензии на несоблюдение в таких условиях «конституции» чрезмерны. В сущности, с 23 дек. никакого Совета министров фактически в Иркутске уже не было — 8 министров были в отсутствии. Но главнейшее в том, что Гинс не знал или забыл о процитированной выше телеграмме военного министра. Следовательно, только на последнего могли бы претендовать те министры, которые не были осведомлены о проекте назначения Семенова. Кстати, можно думать, что и для командующего войсками Артемьева ничего неожиданного не было в назначении Семенова, так как 24-го ат. Семенов был запрошен о срочной высылке войск в Иркутск в связи с появлением «революционного штаба» в Глазковском предместье [Последние дни Колчаковщины. С. 168]. Семенов сообщил, что войска его будут в Иркутске 28—29 декабря и что они примут энергичные меры к подавлению восстания. Правительство облегченно вздохнуло и выпустило даже прокламацию, в которой говорилось уже не о семеновских войсках, а о войсках Японии, которые идут из Забайкалья и будут охранять Иркутский военный округ.
Маленькое отступление о неконституционных действиях Верховного правителя достаточно характерно. Слишком легко рождаются обвинения у современников, и слишком легко со страниц мемуаров попадают они на страницы истории: у Милюкова Колчак в данном случае «по привычке» игнорирует Совет министров. Это один из примеров того, как создаются исторические легенды. А вот и другой — из дневника ген. Жанена: