TothFaiarta. Мраморная луна (СИ) - Страница 28

А вы — двое обреченных. Я знаю.

— Маги достойны лучшей доли, чем та, которую они имеют сейчас. Они могут сделать этот мир лучше. Они могут избавить всех от болезней и страданий, могут нести добро и благо, спасая от голода и засух, могут стоять защитой на границе Тени…

— Могут вскипятить кровь прямо в венах того, кто косо на них посмотрит, могут в несколько жестов уничтожить если не город, то деревню уж точно, могут поднять ужасающие стихийные бедствия, от которых никто не сможет скрыться… стоит им лишь захотеть. Не суди всех по своему носителю. Среди тех, кому по силам раскалывать землю и стирать с лица Тедаса целые поселения, хватает жестоких, злобных и просто безумных… Достаточно появиться лишь паре таких в одном месте — и оно превратится в прибежище страшнейшей темноты. Достаточно собраться дюжине — и в мире возникнет новая Империя, где во славу каких-нибудь демонов будут литься реки крови. Ты этого хочешь и этого добиваешься?

— Они угнетаемы и унижаемы теми, кто призван был их оберегать и защищать! Они с самого детства лишены возможности жить, наслаждаясь зеленью полей и свежестью ветра. Если они не будут вынуждены подчиняться несправедливым и жестоким законам, они не будут обращаться к запретной магии. Каждый из людей или эльфов достоин свободы и права самому распоряжаться собственной жизнью — и лишь жестокость Храмовников толкает их в гнев и безумие. Не будет их — не будет и тьмы, что пронизывает и ожесточает сердца.

Невероятно. Это просто… невероятно! Я понимаю, что мой смех звучит неуместно, но… удержаться от него — выше сил любого смертного… да, думаю, и бессмертного тоже. Справедливость смотрит непонимающе, только остановиться и отдышаться у меня не получается. Он — словно дитя. Хотя, почему «словно»… В реальности по ту сторону Тени, где нет четких границ между светом и тьмой, где все — сплошные оттенки серого, он действительно дитя, едва начинающее познавать тонкости восприятия.

— Я сказал что-то смешное? — его лицо выражает крайнюю степень задумчивости. Иногда мне кажется, что его эмоции проявляются гораздо ярче, просто потому, что он не знает меры — ни в чувствах, ни в действиях, не умеет смирять свои порывы так, как это с детства приучаются делать простые смертные. Все что я могу — лишь отрицательно помотать головой и попытаться успокоить дыхание.

— Нет… все… в порядке. Ничего смешного.

Он снова хмурится.

Должно быть это — самое безумное решение в моей жизни.

— Если ты хочешь этого добиться, тебе нужно сражаться не с Храмовниками.

— А с кем же? Именно они…

Обрываю его взмахом руки — пока еще не передумал.

— Они — лишь безвольные орудия в руках истинных виновников. Всей системой, так или иначе, управляет институт Андрастианской Церкви. Хочешь освободить магов — разрушь его.

Он молчит. Долго. Достаточно долго, чтобы я ощутил нетерпение. Ну же, Дух, соображай быстрее, ты ведь можешь. Его глаза вспыхивают сотнями лазурных оттенков, переливаясь от полночной синевы до снежной белизны — и в какой-то момент я понимаю, что не могу оторвать взгляд от этого клубящегося сияния, словно утопая в нем…

— Тебе известен рецепт качественной взрывчатки? — Его голос вырывает меня из почти медитативного любования, и только спустя пару ударов сердца я понимаю, что именно он спросил. Молодец, Дух. Можешь ведь, когда хочешь…

— Да. Но Андерса будешь убеждать сам.

— Согласен, — его рука ледяная… и я с трудом заставляю себя прогнать жгучее желание согреть хрупкие пальцы, исчерченные линиями силы, своими губами.

Странное чувство — по отношению к Справедливости.

- оОо –

Ты взывал

Но ответ не слушал

Чтоб не ждать

Сам же продал душу

Каждый мог

Сам достичь свободы

Но обрек

Сам себя на вечный ад

Ты продал душу

За миг свободы на земле

Зря не послушал

И не искал ответ в себе

Ты выбрал рабство

А мог бы быть другим

Свободным от оков

Она неимоверно глупа — и уже всей душой привязана к Ио. Даже немногими своими магическими чувствами, которые я позволил себе оставить за пределами щитов, вразрез со своим же решением скрывать свою суть ото всех, я отчетливо ощущаю нити сковавшей ее Печати. Даже думать не хочу, как заточенный в силовой ловушке Сын Думата смог накинуть на нее эту сеть. Потому что… потому что это почти страшно. Он — один из Проклятых. Один из Осквенителей. Один из Предавших. Но даже при этом он остается Магистром… более того — Архонтом. И это неимоверно опасно.

Двенадцать должны быть упокоены. Только сейчас я осознаю — если Ио заключен в темницу… то что мешает и остальным быть в подобных тюрьмах и узилищах? Или же, что не менее вероятно, уже освободиться из них и сейчас медленно толкать мир на грань гибели — одним лишь своим присутствием в нем? Они должны вернуться к Семи — и получить воздаяние за осквернение мира. Они гении, они велики в своей силе и могуществе… но они — навеки прокляты за то, что допустили ошибку, едва не ставшую фатальной для Тедаса.

Она — помеха моим планам.

И с ней я точно соглашаться не буду. Хотя, чуется мне, с ее стороны нам неприятностей тоже будет… достаточно. Потому что разглядывает она всех нас слишком пристально, слишком задумчиво…

— Подразделение, Страж?

Ты невольно делаешь шаг назад под вопрошающим взглядом Старшей Юнита. Не нервничай, счастье мое… не нужно. Они ничего тебе не сделают. Клянусь.

Твоя рука холодна, словно лед, но на пожатие отвечаешь уверенно, и благодарный взгляд — лучшая награда.

— Это уже не имеет значения, сестра. Однажды наступает срок, когда никакие привязки к странам и землям не удерживают нас.

— Ты слишком молод!

Твоя улыбка становится неестественной, натянутой, как тетива лука. Нет уж, хватит. Довольно с этой darrum вопросов. Шаг вперед, и ты оттеснен моим плечом назад, за мою же спину. Сбоку слышится короткий смешок Белль.

— Мне казалось, у нас есть более серьезная проблема, Страж.

Порывается сказать все, что думает о наглых наемниках и прочем, но… сдерживается. Что ж, не совсем пропащая, даже, пожалуй, могла бы стать неплохим бойцом Арены. На большее все равно самосознания и интеллекта не хватит. Жаль. Мельчают Стражи, ох, мельчают…

Отец? Маг крови? Никогда не… Впрочем, это объясняет, почему и откуда у него взялся друг в Тевинтере… только вот этот друг был слишком слаб, чтобы уберечь собственную Башню… и всех тех, кто был под его рукой.

Готов ли я возненавидеть того, кто меня породил? Нет, пожалуй. Да и с чего — себя творим мы сами. Как бы то ни было, не раз и не два у меня была возможность… уйти. А я продолжал жить и терпеть, продолжал упиваться своей властью над прочими рабами, наслаждаться болью и силой Семи. Мой выбор.

Но, при всем сказанном… моя кровь не сможет запечатать Узилище, даже если я захочу. Просто потому, что она, во-первых, уже не та, что была у меня при рождении… а во-вторых, Кипящая кровь Семи вряд ли сможет сковать Сына Думата.

Разрываться между Кровью и Скверной. Между Тенью и почерневшим золотом.

Мой выбор.

- оОо –

Магия кипит в воздухе, сливаясь полноводными реками в сложный узел над Вратами Узилища, и статуи-конденсаторы, привязанные к Завесе, чуть ли не потрескивают от переполняющей их энергии. Только вот энергия эта — с червоточинкой, с нитью Скверны. Откуда она здесь? Ведь отец не был Стражем, а вся мощь, что вложена в Сети, формирующие это плетение — его и только его. Даже Джанека, при всей своей силе, не могла бы вмешаться в эти заклятия, ее просто растерло бы в пыль, если бы она рискнула их коснуться…

Как бы то ни было — именно эта темная, грязная нить делает узел неидеальным, а значит — оставляет лазейку для того, кто скован между слоями реальности, на самой границе Завесы. Именно благодаря ей, должно быть, Ио и сумел дозваться до Стражей, что должны были охранять Узилище.

Мне ли не знать, сколь убедительными могут быть Магистры…

Металл статуи-грифона под касанием пальцев ледяной, словно только что поднят с самого дна Неспящего моря… взгляд невольно скользит по рунной вязи на его груди, настолько сложной, что она кажется узором перьев, а не текстом, и я глубоко вздыхаю. Четыре шага до безумия. Создатель Милостивый, помоги. Надеюсь, мне… нам… хватит сил, чтобы совладать с Проклятым Архонтом…