Тот, кого я хочу (СИ) - Страница 44

​

Марина

Когда я сообщила Наташе новости про нас с Александром и Сереженькой, она ответила совсем коротко:

— Саша джентльмен. Или, в переводе на русский — настоящий мужик.

Наташа

Месяц спустя

Маринина история не выходит у меня из головы. Сколько всего произошло из-за ее желания любить именно этого мужчину, а не того, который ближе, статуснее и сам набивается… Вот умеют же некоторые так красиво даже в неприятности вляпываться, добиваясь своего!

Если бы в старших классах школы я догадалась настоять на задушевном разговоре со своей подругой… Уже тогда поняла бы, у нее пониженные требования к парням и яркая потребность в жертвенной любви. Но нравятся ей, очевидно, ребята с характером, вернее, со стержнем. А наш одноклассник — ее первая любовь — может, потому и лютовал, что не мог ни в ком найти искренних чувств. Вышла бы из них счастливая пара. И не было бы столько потрясений и мук… Получается, я, да и многие другие очень невнимательны к тем, кто рядом. Кстати, и Александр был бы сейчас свободен.

Еще я думаю: а вдруг хотя бы ко дню Марининой свадьбы объявится ее отец, до которого наконец дойдет, что ничего и никого в жизни не может быть важнее собственных детей? Или, может, стоит попытаться его найти и объяснить? Надо будет посоветоваться с Вовой.

Кстати, полицейский чин нашего класса развелся с женой и живет гражданским браком с местной топ-моделью. И Евгений Федорович тоже развелся, перенес инфаркт, но продолжает работать, живет отдельно от дочери.

Про Анну Филипповну я слышала от Саши, что он видел в интернете объявление об организации экзотик-секс-туров Москва-Филиппины. И что надтреснутый голос старухи, как теперь неуважительно называют в нашем узком кругу этого серого кардинала в юбке, не спутаешь ни с кем.

И что известные в Маниле, и не только, две буквы готическим шрифтом в треугольнике — A и F — именно ее инициалы. Потому, что она родственница той самой первой мафиози. Старуха мне один раз даже снилась — дорогая, статусная, хитрющая. С пластикой, сделанной множество раз и покрытой великолепным татуажем.

И рядом с ней русскоговорящий филиппинец, голый, в имидже, который сам создавал для Александра, и на цепочке за пластинку в носу. Отрабатывает хозяйке то, что упустил Марину, Сашу и других. А что — вполне может быть! И Сергей Вениаминович где-то рядом. А нейтрализатора краски у них и нет… Хотелось бы досмотреть, чем кончится сон, жаль, что прозвенел будильник.

После истории с Мариной у меня иногда возникают такие мысли, что… Вот, например, сейчас. Собираюсь на работу, а тушь не желает накладываться — комкается. И вдруг впервые думаю: почему я вообще это делаю?

Видимо потому, что так делают практически все девушки и женщины. Коллективный грим. У всех нарисованные глаза, намалеванный рот. А для чего? Чтобы привлечь внимание сильного пола и иметь много потомства? — Видимо, нет, детей на душу населения мало, гормоны работают вхолостую. К тому же мужчины, как правило, терпеть не могут косметику как на полочке в ванной, так и на лице любимой женщины.

Или хочется выглядеть вечно молодыми, чтобы презирать тех, кто постарел? Но разве не с возрастом ко всем, и ко мне должны, наконец, прийти мир и мудрость?

Тогда, быть может, это защита? — Почему-то страшно быть самой собой. Макияж — мой щит от злобного внешнего мира — так, что ли? Мы, женщины, словно разведчики враждующих стран, не показываемся друг другу без прикрас, без лжи. А вдруг без грима все заметят наше горе? Или позавидуют такой радости, как на компьютерной копии Марининой фотографии?!

Кстати, фото подруги в имидже «Ящерица» у меня теперь на заставке телефона. Открывая экран, каждый раз напоминаю себе, как это близко — макияж, татуаж, тату.

По чьей же злой воле случилось, что изображение, картинка вдруг стала важнее человеческого тела? Ведь буквально теряем облик, а потом не можем отыскать простое человеческое счастье… Фальшивая красота рождает обман в ответ.

Может, я ошибаюсь. Но если нельзя быть собой, то лучше совсем не жить!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поддавшись внутреннему порыву, я сгребаю свои тюбики и баночки в мусорное ведро. Может, потом и пожалею, но сейчас… «Эйвоновская» косметичка летит следом. Гляжу на себя в зеркало, вижу выражение священного ужаса и смываю его ледяной водой. Не хочу больше производить впечатление. Просто хочу быть счастливой по-настоящему. Как Марина.

Александр

Вечер пятницы. Подводим итоги недели. Докладываю коллегам:

— Диффенбахии во всех точках скуплены, в городе временный дефицит. Покупали маленькими партиями, платили через разные платежные системы. Следующий подвоз будет перед восьмым марта. Продержимся? — смотрю на Петровича.

Неспешно кивает. Он изменился в последнее время, приоделся, похорошел, но звездной болезни вроде бы не приобрел. «Впервые чувствую себя по-настоящему нужным», — признался он мне вчера.

Показываю на мониторе ровные ряды растений с пестрыми листьями, освещенные неоново-розовым светом фитоламп. Продолжаю:

— Зарегистрирован фонд по розыску и помощи жертвам долговременной краски и тату. Сейчас обзваниваем контакты, обнаруженные в базе филиппинской фирмы, сообщаем о возможности помочь. Штатным психологом предварительно установлены случаи проведения внушения, в том числе масштабные, путем скрытой рекламы. В скачанной базе несколько больших файлов, в них еще разбираться и разбираться.

И от наших граждан хлынул поток просьб о помощи. Приложены фотографии обезображенных лиц и тел, — пролистываю бегло фотки на экране.

— Набивали на спор, по пьяни. Думали, что потом легко сведут лазером или вообще ни о чем не думали. Пришлось ввести анкетирование, чтобы рассортировать клиентов по срокам проведения процедур. В анкете, например, есть такой вопрос:

«Если удалишь тату, что в твоей жизни изменится?»

И самые популярные ответы на него:

«Женюсь» и «Меня ребенок перестанет бояться».

Такое, конечно, идет с пометкой «срочно». Цены установлены демократичные, но выше, чем за тату — это политика нашей компании, — выключаю экран. — В фонд уже обратились два известных артиста и один крупный общественный деятель с такими же проблемами, анонимно, конечно. Предложения по развитию выглядят очень заманчиво, посмотрим, что получим по факту. Пока пошла бесплатная реклама. От соинвесторов отказались. По организации главбух уже зафиксировала первую прибыль. Крохотную, но все же.

Тут мне приходит сообщение от Марины: «Готово».

— Это пока все, что я хотел рассказать о работе за неделю, — говорю коллегам. — Теперь вы можете высказаться и завалить меня проблемами по своим направлениям. Но если ничего чрезвычайного нет… Ведь нет? — переспрашиваю, обводя глазами молодой коллектив. — Тогда прошу, в течение двух недель, решать их в рабочем порядке, без меня. Евгений Федорович остается за главного.

И маленькое объявление. Сегодня утром мы с Мариной Воробьевой расписались и после фуршета отправляемся в свадебное путешествие.

Вижу и слышу кучу прекрасных эмоций. Даже немного у Евгения. Приятно.

— Спасибо за поздравления! Не предупреждал специально, — улыбаюсь, — чтобы не заморачивались на подарки. Дело пошло — и это самый важный подарок. Прошу к столу, — распахиваю дверь в переговорную со столом, уставленным деликатесами ручной работы, производства моей Мариши и ее мамы.

А вот и сама невеста, то есть молодая, с пунцовыми от смущения и удовольствия щеками, со слегка подобранными длинными волосами, в идеально сидящем по фигуре коротком платье из бежевой замши и в черных полусапожках на шпильке — вчера подбирали.

— Твоя жена — настоящее чудо, — не стесняется на комплименты помощник Петровича, молодой военный химик. — Поделись секретом — где отыскал?