Торжествующий разум - Страница 97

Но на эту шутку ни кто не засмеялся. Все подумали о президенте, которого в глубине души боялись и поэтому уважали, и в которого верили до-последнего как в своего вождя. Хотя в вере этой у каждого в разной доле имелось понимание: президент не великая личность, он просто умеренных способностей человек, занимающий громкий, самый главный в стране пост.

- Нет, все-таки демократические свободы нужно будет немного расширить, - заметил Белкин. - Пусть это больше на словах будет, а все-таки надо.

- Ничего не надо, - раздраженно отрезал бородач.

Группы зеленых бойцов продвигались одна за другой по пустому еще городу. Но теперь они были заняты не столько тем, что следили за сторонами дороги, сколько обсуждали прочитанное, угаданное и придуманное. Все их волновало, и они пытались отчаянно разобраться в себе и в том, что происходило в столице вчера. Они уже поняли, что все сказанное в президентском приказе - ложь. Но они еще не знали как себя вести в новых условиях и чего ждать.

- Ты как хочешь, а я поддерживаю коммунистов, - сказал смуглый солдат. - Они за народ, у них добрая программа, я читал. Без них стране хана.

- Я тоже Петя не палач, в нард стрелять не стану, - признался другой боец. - По правде мне больше либералы нравятся, все-таки они за свободу.

- Дурачина, - вмешался третий военный с нашивками сержанта, - красные тоже за свободу, ты, что по сетке не лазишь, или читать не умеешь?

- Читать я умею, а вот в вашем Интернете, не очень, - немного обиженно признался парень. - Но это ведь не важно. Какая теперь разница либералы, патриоты или коммунисты? Главное все теперь будет по-новому.

- Нас, по-твоему, зачем сюда гонят? Счастье трудящимся ковать или стрелять в таких же несчастных, как и мы бедолаг?

- Не знаю, зачем гонят, а я не палач, - заершился черноглазый боец.

Внезапно отряд остановился, встретив одинокий неуверенный, но в чем-то открытый взгляд бедно одетой молодой женщины. Она стояла, неподвижно устремив свои печальные глаза в лица осторожна ступавших ей на встречу бойцов.

- Чего это она так? - подумал черноглазый.

- Ты кто? - спросил сержант, приподнимая рукой край каски.

Она не отвечала. Плотно сжав губы, эта красивая, но пугающе безмолвная фигура смотрела им прямо в глаза, не колеблясь и не спрашивая себя, имеет ли она право вот как смело вглядываться, проникать в душу другим людям.

Но, похоже, она имела такое право, так как солдаты, простые, не самые образованные на этой земле люди, почувствовали, поняли все то, что она пыталась сейчас им открыть.

- Ты чего красавица? - снова спросил сержант, от неуверенности теребя рукой нос. - Что случилось, чего молчишь?

- Идете нас убивать? - вдруг спросила женщина.

Все четверо вздрогнули и, переглянувшись, почувствовали свою поганую историческую роль. Нет, они не поняли это так легко и просто. Нет, им показалось, что вся их жизнь, вся их вера в защиту родины и народа - чушь, а они просто глупые мальчишки, играющие в неправильную игру на чужой стороне.

- Идем, - вымучено произнес сержант, делая первый неуверенный шаг.

Трое сослуживцев, а вместе с тем и железная колонна укрытая густыми шеренгами таких же простых парней последовала за ним.

Так они продвинулись еще несколько километров. Теперь им попадалось все больше и больше людей, но глаза их отвечали все тем же чувством и страх, неизвестный доселе этим сердцам, овладевал ими, смешиваясь с неясным еще чувством горечи за свой неправильно понятый долг.

Прошел еще один час. Поступил приказ остановиться, и вся металлическая колонна застыла в ожидании новой команды.

- Дальше пойдут баррикады и огневые точки повстанцев, - повторил своим товарищам слова молоденького лейтенанта сержант. - И мы с ходу начнем разворачиваться и вступать с ним в бой. Такой приказ Тушка.

Выражение страдания проявилось на лицах бойцов.

Вдруг один из них, тот, что был с черными глазами, громко закричал, так что его услышали все вокруг и даже за километр в глубь колонны:

- Да пошел он на хуй этот генерал! Пошел он на хуй этот тушкан! Сука поганая! Все генералы дерьмо! Я не буду! Я не буду стрелять в этих людей, пусть он сам в них стреляет! Пусть сам, а я буду в него стрелять!

Седоусый капитан со свирепым оскалом, бросился было на встречу ревущему в истерике солдату, но получил увесистый удар прикладом в бок и повалился на землю.

- Я тебе покажу конституционный порядок, - зашипел отчаянно молотящий капитана солдат. - Я тебе сука покажу, как над людьми издеваться. У тебя здесь близких нет, ты сука за погоны служишь, а я человек. Понимаешь дрянь, я человек! И у меня, у меня тут все родные.

- На хуй офицеров! - раздались голоса.

Дальше колонна не пошла. Не сдвинулись и другие колонны. И хотя большинство офицеров испуганно поддержало выступление солдат, ротные, батальонные, полковые и дивизионные комитеты выбирали прямо на месте. Миф о контрактниках, якобы не способных повторять действия принудительно завербованных солдат, рушился на глазах. Новые органы армейской власти моментами изменяли привычный порядок. Задавленные прежде военные профсоюзы и политические ячейки прорывались в жизнь новым - более радикальным потоком.

Несколько прикладов замолотили в дверь штаба Внутренней армии. Полковники встали, повторяя движение генералов, и командующего армией генерал-полковника Тушка.

- Откройте, - сказал дрожащий голос.

Робкий капитан в роскошном камуфляже подобрался к затихшей на секунду двери и отпер замок. В комнату с автоматами на перевес ввалилась группа солдат с красными повязками на руках.

- Кто здесь Тушко, - спросил мужественный, проведший много лет под палящим солнцем майор. - Ну, суки штабные отвечайте!

- Я, - уверенным, даже героическим голосом ответил генерал.

- Хорошо. Отвечай, ты…

- По какому праву вы говорите мне ты? - командно рявкнул Тушка. - Я выполняю приказы законного избранного народом президента, я ваш командир, вы обязаны мне подчиняться и вести себя достойно капитан.

- В этой стране больше никто не скажет другому "вы". Россия теперь свободная страна, - спокойно, стойко выдерживая разъяренный взгляд, ответил майор.

- Это с вашими то жидами свободная? Немедленно снимите с себя эту дрянь на рукаве и выполняйте свой долг. Вы офицер, вы русский и обязаны служить Родине, а не устраивать тут всякую хуйню!

- Вы собирались исполнять данный вам президентом приказ? - неожиданно спросил совсем молодой парень стоявший рядом с майором.

На молодом человеке не было погон. Он вообще выходил за привычные рамки «военного». Его тонкое худощавое с мелкой светлой щетинкой лицо выразило при произнесенных словах какой-то непонятный генералу дух. Это не была привычная воинская свирепость машины, к которой привык Тушка. Это было что-то другое. Но от этого почему-то старому зверю вдруг стало страшно. В молодом человеке чувстовалась любовь.

- Конечно, - ответил генерал все тем же ревом.

- Выведите его. Остальные сдавайте оружие и не волнуйтесь.

Молодой человек робко сел на еще не остывший от огромного зада Тушка стул и набрав на полевом радиотелефоне номер, сказал:

- Мне, пожалуйста, Калугина. Это Денис, Яковлев, я председатель военного комитета 26-й танковой дивизии… Мятеж подавлен.

За окном грянула автоматная очередь.