Торжествующий разум - Страница 108

Вечером Павел вместе с Марко встречался на пригородной вилле некогда принадлежавшей какому-то плантатору с членами руководящего совета республики. Они активно обсуждали вопрос объединения всех стран, где революция привела к созданию республик трудящихся в одно государство. Такой процесс, как альтернативный корпоративной глобализации должен был ускорить развитие социалистической революции на планете и закрепить первые завоевания. Павел, уполномоченный для переговоров, дал согласие на такое предложение. Образование всемирной республики должно было происходить исключительно добровольно. Республика должна была быть федеративной с единым - интернациональным правительством во главе и широкими полномочиями власти образовывавших объединенную державу субъектов.

Второй день конгресса проходил уже в общем заседании и снова Павлу, как старому деятелю Коминтерна, пришлось рассказывать о Второй социалистической революции в России.

- За одну ночь выразилось в бурных чувствах то, что тайком от разума накипало где-то в глубинах подсознания. Случилось так, что армия отказалась выступить на подавление революционной столицы…

Но Калугин не только говорил, но и слушал. Весь день активно обсуждался вопрос об углублении общего кризиса капитализма. О том, что традиционное материально ограниченное общество обречено и вряд ли перешагнет в следующее десятилетие. В качестве одного из главных доказательств приводились показатели роста экономического и научно-технического уровня капиталистических стран. Блокада открытий и технологий монополиями заканчивалась, образовавшиеся революционные страны ломали ее, просто отказываясь соблюдать международные акты об интеллектуальной собственности. Это вело к резкому убыстрению экономического развития стран вышедших на путь социализма. Одновременно ускорялось развитие капиталистических зон планеты, корпорации не могли игнорировать диктуемое им ускорение. Но новый технологический прорыв только приближал к гибели буржуазную систему. Эксплуатация, неравенство и бюрократическая модель управления оказывались «технологически не совместимы» с дальнейшим прогрессом. Колоссальное значение для старта новой мировой тенденции имела публикация в режиме открытого доступа основных научных секретов современности, разрушающих все хозяйственно-этические принципы капитализма. Форсировано развивались даже отсталые уголки планеты. Энергетическая проблема после разработок этой в сфере интернациональной группы ученых практически снималась с повестки дня человечества. Встречавшийся с некоторыми из разработчиков этого проекта учеными, Павел знал это особенно хорошо. Невероятно быстро росла в социалистических уголках планеты автоматизированная промышленность. Общий научно-технический прорыв был настолько велик, что эксплуатация теряла смысл, превращаясь в абсурд. В связи со всем этим неистово шагало вперед и коллективное управление. Рынок отступал, уступая одну за другой свои позиции индивидуализированному, ориентированному на конкретного человека, производству.

Все эти вопросы обсуждались активно и неистово. Участники общих и раздельных совещаний по проблемам, чувствовали агонию старого мира. Но дряхлый свирепый зверь был еще жив.

За первую неделю пребывания в Новой Колумбии Павел узнал много нового. Но до него, не находившегося в изоляции от России доходили и известия с революционной родины. Там после кипучих споров была принята новая конституция.

Вторую неделю своего пребывания в Новой Колумбии, когда конгресс сделал перерыв, Павел посвятил любимой им научной работе. Он посетил институт Формационной психологии и в общении с учеными пытался освоить и исследовать всевозможные механизмы быстрого и радикального изменения психики людей. Насущной и неотложной задачей стояло для мировой Революции преобразование внутреннего мира человека, исцеление его от феодальных, более старых и, наконец, буржуазных пережитков. Нужно было как можно быстрее выстроить новые отношения, в которых очищение психики от спрятанных в подсознание элементов прошло бы максимально быстро и максимально безболезненно.

Все эти дни были невероятной стихией действия, от которой Павел, всегда стремившийся к подобному, уставал, но никогда не отказывался. Всегда следуя за ней через преодоления себя. Утомленный до безумия он ложился спать каждый вечер и, просыпаясь, бодрый утром, всегда с новой неистощимой энергий бросался в работу, которая все больше увлекала и затягивала его. В середине дня он всегда звонил по видеотелефону Ольге и товарищам. Они рассказывали ему последние новости, и он делился с ними впечатлениями. Потом с нетерпением бросался в безудержное море работы. Энергии хватало на все. Настроение было отличное.

В начале третьей неделе прилетел Литвин. Как раз в это время начался второй этап работы конгресса. И снова теперь уже Михаил, как руководитель партии, должен был рассказывать о неистово гремевшей в умах всего мира русской Революции:

- …Когда биение новой жизни охватило народ, все это, и восстание и свержение президента, казалось лишь мигом предвестия чего-то еще не ясного, но уже великого. Мы знали, что перед нами стоят новые, гораздо более масштабные задачи, и мы решительно прибавляли шаг, минуя паузу буржуазного демократизма в Революции…

Не было никаких выходных, но они и небыли сейчас нужны. Каждый день Павел знакомил Михаила со всевозможными достопримечательностями, которые он уже успел открыть в городе. Однажды, уже под вечер, они направились к Пантеону памяти павших революционеров Латинской Америки, и Калугин рассказал о своем участии в этой славной Революции. Но место это, к каменным и неказистым формам которого он приходил уже несколько раз, заботило его. Волны теплых и обжигающе холодных вод прошлого накрывали его, сурово сжимая сердце в памяти о Вик, о погибших товарищах, о трудном пути свободы и неизбежном ее триумфе.

Была уже глубокая ночь, когда он решился уйти от этой памяти. Но, даже покидая эту окаменевшую, но от этого не менее живую и горячую память, он знал, что, значит, быть настоящим человеком, борцом и Революционером. Это значило помнить и бороться, любить и ненавидеть. Знать и верить. И всегда побеждать, даже в миг самого тяжелого поражения. К концу третьей недели пришли сообщения, что Индия охвачена политической стачкой требующей невероятного, как казалось буржуазии, расширения свобод и прав трудящихся. Это известие встретило активный отклик конгресса. Началось обсуждение мер помощи.

Прохладным вечером того дня втроем Павел, Марко и Михаил сидели на играющем волнами берегу и, любуясь разбивавшимися в пену потоками воды, много говорили.

Дул прохладный западный ветер.

- Значит, ты думаешь, США долго не продержатся? - спросил, Марко шевеля угли небольшого костра спрятанного в каменный очаг на песке.

- Осталось совсем немного, - кутаясь в тонкий свитер, отвечал Павел. - Как только мы осуществим свой энергетический прорыв, а я знаю, что и в Новой Колумбии и Советской России уже развернуто производство биоэнергетических станций мы снова вырвемся вперед, но при этом мы обвалим всю их экономическую систему, основанную на ограниченности ресурсов. Ведь как только энергии станет достаточно для практически неограниченного производства материальных благ, капиталистические отношения превратятся в абсурд. Исчезнет потребность в эксплуатации труда, точнее она из своего естественного существа перейдет в противоестественное.

- Но я бы не стал торопиться с выводами, относительно того, как скоро рухнет капиталистический мир, - заметил Михаил.

- Почему? - поинтересовался Марко.

- Все-таки у мирового буржуазного мира есть еще некоторый резерв устойчивости, хотя он и сокращается.

- Ну, это временное явление, - сказал Марко. - И мы своей деятельностью беспощадно пожираем этот резерв. Да, по правде сказать, он и сам в своем разрушении породил вторую волну социалистических революций на планете. Взять хотя бы и информационный прорыв, начавшийся еще в последнее десятилетие ХХ века. Сейчас-то информационное, нематериальное производство шагнуло куда дальше, а разве оно не подрывает старый строй самым существенным образом?