Торжествующий разум - Страница 101

- Наверное, стоит передать большую часть полномочий стихийных органов революции в руки правительства, - шепнул ему незнакомый сосед.

- Не за что, - коротко ответил Павел.

- Кто готов выступить по данному вопросу? Пожалуйста, следующий, - обратился к присутствующим Хрисовул. На трибуну не спешно поднялся маленький грузный человек в черной рясе и высоком, таком же черном и нелепом, как и все во что он был одет, головном уборе.

- Дети мои, - обратился патриарх Сергий к собравшимся, - в эту тяжелую годину для всего русского народа, всех православных и представителей других конфессии важно сохранить в своем сердце частицу добра и любви к ближним и господу нашему. Именно об этом говорил брат наш и верный слуга народный Сергей Андреевич Райский. Именно в его словах, в его мыслях и чувствах увидели мы верность честности и подлинно христианскую справедливость. Добро, терзаемое из года в год на нашей земле должно, наконец, победить, открыв сердца наши радости. Поэтому, дети мои, я обращаюсь к вам от лица всей нашей церкви, поддержите в эту годину наше правительство, ибо оно и есть то христово, народное воинство, что бьется за светлое царство и подлинное земное счастье.

- Воистину, - кто-то шутливо перекрестился в зале.

Павел лукаво улыбнулся и огляделся по сторонам. Он заметил, что не всем была приятна нелепо пафосная речь этой исторической ветоши в рясе. И уж совсем мало было тех, кто по истине считал себя сыном этого маленького, толстого, бородатого человека и его бога. Спонтанный атеизм, затаенный многие годы, сейчас, казалось, вырывался наружу, сметая в своем порыве все преграды ветхой, ограниченной мысли. Даже процветавший долгие годы под видом обывательского православия «новый протестантизм» рассыпался в прах. Религия абсолютно оказывалась не у дел.

- Пожалуйста, товарищ Оверский, приготовиться Воронцову, - не теряющим самообладания голосом произнес Алексей. И Марк и Ярослав в своих выступлениях жестко ударили критикой по предложениям Райского. Но как бы они не осуждали преступность антирабочей и антипрофсоюзной политики, поддержки капиталистов во имя всеобщего единения и как бы не возмущались требованием передачи под «райское крыло» Народных советов и Национальной гвардии, их слова не смогли разгромить позицию внешней и внутренней угрозы для революции, на которой спекулировал премьер. Однако позиции главы правительства после этих выступлений заметно пошатнулись, и слово взяла единственная в "левом" министерстве женщина.

- Нас критикуют за многие вещи, - обратилась к присутствующим Татьяна Юсада, - но те, кто бросают в нас камни обвинения, забывают, что для нашей страны сохраняется не только угроза справа - президентский фашизм, но и угроза слева - коммунистический, сталинский тоталитаризм. Мы хорошо помним уроки истории и знаем что все это не шутки. Теперь об экономике, нас тут еще попрекнули тем, что мы защищаем права собственников - капиталистов, как любят выражаться некоторые ультра. Это не совсем верно, так как мы защищаем не столько само право собственности, сколько право сохранения эффективных механизмов управления в интересах всего народа…

Внезапно по залу пробежал какой-то шепот, и Павел, повернувшись, заметил, что откуда-то появились национальные гвардейцы и стали раздавать присутствующим какие-то листки. В это же момент, получив невидимый сигнал, спустился из президиума и, теребя снова отпущенную им густую черную бороду, вышел из зала Алексей.

Шум возрастал и вместе с ним зал все больше и больше наполнялся людьми. Теперь здесь уже не было не только ни одного свободного места, но даже на балконах, за огромной плотно сжатой бездной людей нельзя было разобрать приделов человеческой массы. И все это бурлило и переливалось голосами, не давая больше ни одному звуку выступавшего министра долетать до ушей

Спустя минуту, когда и до Павла, сидевшего в третьем ряду добрались вездесущие листки, Хрисовул вернулся на свое место. Но теперь повсюду было полно людей, многие из них были вооружены и имели нашивки Национальной гвардии на одежде.

- У меня есть экстренное сообщение, - сурово обратился, прорываясь через бормотание потерявшей связь с залом Юсада, Алексей. - Татьяна, прошу вас освободить трибуну, а так же прошу членов правительства не покидать зал. После этих слов установилась гробовая тишина.

Хрисовул медленно спустился к центральной трибуне и, обращаясь к громадному теперь уже не умещавшему всех желающих залу начал:

- Только что мне сообщили, что патруль национальной гвардии задержал автомобиль американского посольства, в котором находился закованный в наручники, низложенный революцией президент России. Экс глава государства на первом же допросе, прошедшем полчаса назад, признался, что во время восстания он пытался укрыться в посольстве Евросоюза, но получил отказ. Тогда он обратился к послу Соединенных Штатов, и ему было обещано политическое убежище взамен за сотрудничество. Однако как только он вступил на порог посольства, морские пехотинцы взяли его под конвой.

Взгляд Алексея горел. Свет всегда добрых голубых глаз придавал чернобородому лицу выражение еще большей искренности и природной честности. Все знали эту его черту и потому, даже противники левых сейчас сидели молча, в недоумении ожидая того, что же будет дальше.

- Это не все, - продолжал Хрисовул. - Дело гораздо интересней и существенней. Бывший президент быстро стал разменной картой в колоде американцев, и они не желая развития нашей революции, ее победы предложили эту карту в помощь господину Райскому и его друзьям. Мистер президент, человек которого ненавидит весь наш народ, должен был стать "трофеем эффективности" для либерально-националистического правительства, которые некоторые лицемеры называют "левым". Этот подарок успешной работы министерства должен был укрепить правый кабинет, обмануть народ и подтвердить слова господина премьера о том, что для организации победы ему нужна вся власть. Другими словами, через несколько дней, попав в руки "правопорядка" незадачливый президент должен был стать доказательством того, что только правительство, только господа Райский и Юсада, а также этот толстобрюхий пастор могут справиться с кризисом в стране и довести дело свободы до конца. То есть убить его. Вот почему от лица всех передовых сил нашей борьбы, я говорю: "Революция в опасности!"

- Предательство! - раздались повсюду голоса разгневанных людей. - Измена! Долой буржуазный кабинет! Долой либералов! Националисты предатели!

Павел, да и весь зал не мог видеть сейчас лица Райского, но Хрисовул с трибуны хорошо различал то выражение, что покрывало теперь лицо премьера. Это был ужас и полная растерянность. Сидевший недалеко от премьера патриарх тоже имел сейчас жалкий вид. Он трепетно прижимал к себе посох и бросал в стороны испуганно-невротический взгляд. Сторонники власти чьи голоса тоже звучали в зале потонули в общем потоке.

Только Татьяна Юсада сохраняла дрожащее, но уверенное выражение лица. Он гордо держало голову и, скрестив руки на худой груди, смотрела в лицо неизвестному.