Тормоз - Страница 7

— И избрали нас, — сказал Баннинг. — Да. Теперь я понимаю почему. Не один этот корабль обладает большими возможностями, но тот груз, который сейчас находится на борту, терраформический состав, ценен для них сам по себе. Гм-м. Они хотели захватить эту посудину, привести ее на свою базу — и «Повелитель Грома» стал бы лишь еще одним таинственно исчезнувшим кораблем.

Девон кивнул.

— Не думаю, что они оставили бы нас в живых при подобных обстоятельствах, — продолжал Баннинг.

— Конечно.

— Как вы все это узнали?

— Порядок… Мы держимся в стороне от политики… официально… но у нас есть своя разведывательная служба, и мы умеем ею пользоваться. Ситуация в общих чертах была нам понятна. Конечно, мы не знали, что именно этот корабль во время именно этого полета они собираются захватить.

— Ясно. Вы узнали Андреева?

— Да. Бывший инженер под другим именем, изгнанный из-за… достаточно веских оснований. Ему сделали пластическую операцию, но что-то в нем меня беспокоило. Внезапно я решил, что знаю, кто он такой, и, как последний дурак, попытался с ним поговорить. Как он отреагировал, вы знаете — наставил на меня пистолет! Позже — и снова, как идиот, — я, не подумав, что Джентри может оказаться соучастником, рассказал Тьедженсу о случившемся в его присутствии, — Девон вздохнул. — Старые Ростомили отреклись бы от меня.

— Вас воспитывали не для секретной службы, — отозвался Баннинг. — Ладно, Люк. Еще один вопрос. Гомез хочет, чтобы мы ему сдались. Я полагаю, это означает, что он нас запрет, кроме одного-двух, которые должны будут помочь вести корабль под дулом его пистолета. После того как мы сбавим скорость и подойдем к тому месту, где нас может встретить соответствующая лодка с астероида реформистов, он передаст сообщение по радио и… Дьявол! Оставят ли нас в живых потом, вот к чему я клоню!

— Сомневаюсь, — ответил инженер.

— О, дорогой…

Он закрыл глаза, и Клеони быстро подошла к нему. Руки их сомкнулись.

Баннинг отвернулся.

— Спасибо, Люк, — сказал он. — Я не знал, имею ли право рисковать жизнями ради спасения корабля, но теперь понимаю, что никакого риска и не было. Нам просто нечего терять. Клеони, вы можете остаться здесь и позаботиться о нашем мальчике?

— Да, — прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Если нет никаких срочных дел.

— Не должно быть. Он сделан из тефлона и кожи гремучей змеи. О'кей, тогда, значит, будете няней. Можете также приготовить кофе и сэндвичи. Остальная часть команды встречается со мной в ремонтных мастерских. Кормовой отсек… Нет, вы остаетесь, Кастро. Попытаемся пробиться к нашему другу Гомезу.

— Но он… он сбросит реактивную массу! — выдохнул Вейн.

— Может быть, нам удастся накрыть его раньше, чем он доберется до резервуаров, — ответил Баннинг. — Человек должен пытаться.

— Но… послушайте, сэр. Я знаю, сколько времени нужно, чтобы справиться с главной зажигательной системой. Даже если сделать скидку на то, что Гомез действует один и не имеет специальной подготовки, он успеет сделать это раньше, чем мы пробьемся через внутреннюю переборку. Таким образом, у нас не остается никаких надежд.

— Что же вы предлагаете, мистер Вейн? — медленно спросил Баннинг.

— Сдаться.

— Чтобы нас застрелили его ребята, когда ворвутся на корабль?

— Нет, сэр. Нас будет семь против одного Гомеза до того, как это случится. У нас есть некоторая надежда на то, что мы сможем напасть на него…

— Очень, очень слабая надежда, — возразил Баннинг. — Он не любитель. И если у нас ничего не выйдет, это будет означать не только нашу гибель, но и то, что шайка головорезов получит нужный им корабль. Если же мы сгорим, но не дадим Гомезу захватить его, то, по крайней мере, умрем только мы. А не сотня миллионов людей лет через двадцать-тридцать.

«Правда ли это? Действительно ли ты веришь в то, что один человек может изменить судьбы миллионов? Каков твой выбор, капитан? По закону ты всеведущ и всемогущ, пока корабль находится в пути. Что же нам делать, о бог кораблей?» Баннинг застонал. «Клянусь Иовом, такой вопрос слишком сложен для одного человека».

Вдруг он напрягся.

— В чем дело, сэр? — У Нельсона был встревоженный вид.

— Клянусь Юпитером, — пробормотал Баннинг. — Клянусь Юпитером!

— Что?

— Неважно. Идемте. Будем выкуривать оттуда Гомеза!

Последний слой упрямого металла побелел, растаял и потек по уже образовавшимся выемкам. Бахадур выключил электрический факел, снял маску с темного лица и сказал:

— Все в порядке, сэр.

Баннинг осторожно подошел к тяжелым проводам факела. Его люди атаковали переборку неподалеку от внешней оболочки корабля.

— Что там внутри? — спросил он в микрофон.

Интерком ответил с мостика, где Кастро дежурил возле телеэкрана, наблюдая за работой Гомеза.

— Накачка продолжается, сэр. Я думаю, он действительно собирается это сделать.

— Нам очень повезло, — сказал Баннинг, — что он не инженер. Вы бы подожгли эти резервуары еще полчаса назад.

Он подождал еще мгновение, собирая силы и волю. И снова взвесил все «за» и «против».

Внешние пластины корабля остановили бы метеор, даже при скорости, близкой к гиперболической: тот испарился бы, оставив после себя миниатюрное подобие лунного кратера. Все, что попыталось бы проникнуть сквозь эти пластины, должно было полностью потерять энергию между корпусами; даже если бы оно достигло внутреннего покрытия корабля, покрытие все равно устояло бы: оно могло выдерживать более ста атмосфер давления само по себе и было практически непробиваемым.

Но следующая переборка должна была выдержать случайную радиацию или даже небольшой взрыв, если атомная энергия, ведущая корабль, выбилась бы из-под контроля. Она была вряд ли слабее двойного корпуса. Чтобы проделать в ней дыру факелами, понадобились бы часы. Не намного больше времени — или вообще никакого — они выиграли бы, если б начали врезаться в огромные двойные двери на оси корабля, запертые Гомезом; да Баннинг и не хотел портить ценные машины. Сами переборки легче отремонтировать потом, если только оно будет — это «потом».

Перед ним сгустилась темнота. Он держал в руке пистолет.

— Ладно, Владимирович, пошли, — позвал он. — Если мы не вернемся через десять минут, пусть за нами следуют Вейн и Бахадур.

Он отклонил все яростные протесты Токугавы и приказал первому помощнику при любых обстоятельствах держаться до конца. Только лунянин владел искусством высшего пилотажа, что было их последней надеждой. Он и Нельсон притаились у другого конца переборки, готовые напасть на Гомеза.

Баннинг скользнул в дыру. За ней было так же темно, там находилась маленькая внутренняя комната, в которой никто не включил свет. Он подумал, не ждет ли Гомез за дверью, готовый выпустить пулю в живот первого же появившегося.

Очень скоро он об этом узнает.

Дверь, которая вела в главное контрольное помещение, была сделана из тонкой металлической пластины. Из-за вращения корабля она оказалась над головой Баннинга. Он взобрался по лесенке и, положив руку на замок, повернул его с огромной осторожностью, распахнул дверь и влетел в нее.

Флюоресцентные лампы лили безжалостно яркий свет. Примерно в середине стальной пещеры он увидел Гомеза, плавающего перед открытой панелью. Этот чертов круглоголовый не слышал, как они прорывались к нему!

Теперь он услышал. Неуклюже повернулся и потянулся к пистолету на поясе. Баннинг выстрелил. Пуля просвистела мимо цели и заметалась по большому помещению. Гомез выстрелил в ответ. Отдача оторвала его от подпорки, за которую он держался, и откинула к стене.

Баннинг устремился за ним через паутину проводов, лестниц и подпорок. Чем ближе он оказывался к оси, тем больше падал его вес; ему приходилось бороться с кориолисовым ускорением. Гомез ушел от него по спирали, ударился о контрольное кресло, вцепился в него, остановился и припал к нему.