Тормоз - Страница 6

— Понятно, — пробормотал Баннинг так тихо, как будто говорил возле тикающей бомбы. — А поскольку терпимость вписана в закон Союза…

— Вот именно. Я ничего не имею против членов Союза. Но времена меняются. Если бы Фурр был сегодня жив, он согласился бы, что действовать необходимо.

— Всегда удобно использовать мертвых в качестве свидетелей, не так ли?

— Что?

— Неважно, — Баннинг кивнул сам себе. — Не предпринимайте пока никаких радикальных мер, Гомез. Мне нужно хорошенько подумать.

— Я даю вам ровно один час, — бесстрастно ответил тот. — Потом я начинаю. Сам я не инженер, но думаю, что смогу на что-нибудь пригодиться — я немного знаком с устройством атомных установок. Вызовите меня, когда будете готовы к сдаче. При первом же подозрении, что вы нарушаете наше соглашение, конечно, незамедлительно выведу из строя систему управления.

Изображение Гомеза исчезло.

Некоторое время Баннинг сидел неподвижно, чувствуя, что в голове совершенно пусто. Затем он добрался до контрольного щита, передал сообщение команде и вновь вернул кораблю вращение. По крайней мере, ощущение собственного веса им не помешает.

— Не спускай глаз с экрана, — приказал он, оставляя кресло первого пилота. — Вызови меня по интеркому, если что-нибудь произойдет. Я буду в больничном отсеке.

— Сэр? — Кастро недоумевающе смотрел на него.

— Удобное кресло, — сказал Баннинг. — Скорость эквивалентна температуре, не так ли? Если так, то нам всем предстоит заполучить лихорадку, которая, вероятно, убьет нас.

Девон лежал, распростертый, на операционном столе, прикрепленный к нему специальными приспособлениями. Вейн только что удалил пулю хирургическим пинцетом, прочистил рану и начал накладывать шов. Нельсон контролировал приборы, а Клеони стояла рядом, держа таз и губку.

Когда появился Баннинг, все повернули к нему головы с таким видом, будто он их неожиданно разбудил. Хирургические инструменты теперь были упрощены настолько, что операцию мог сделать любой космонавт, прошедший специальное обучение; но сейчас на операционном столе лежал человек, который мог умереть, и все внимание присутствующих было сосредоточено на нем, на биении его сердца.

— Как он? — спросил капитан.

— Не так плохо, сэр, учитывая его состояние. — Делая эту работу, важную и особую, Вейн чувствовал себя достаточно компетентным; и говорил он теперь твердо и уверенно. — Думаю, он намеренно подставил грудь, когда нападал, зная, что кости могут действовать как броня. Сломано ребро, порвана мышца, но это не грозит чересчур серьезными последствиями.

— А Джентри?

— Умер пять минут назад, сэр, — ответил Нельсон. — Я сунул его в холодильник. Может быть, на Ганимеде есть оборудование для оживления.

— Все равно, — махнул рукой Баннинг. — Когда мы туда прибудем, мозговой распад зайдет слишком далеко и не останется личности, о которой стоило бы говорить.

Его слегка передернуло. Чистая смерть — это одно, а такая… Он никак не мог к этому привыкнуть.

— Но, — продолжил он, — нельзя ли привести Люка в сознание? Прямо сейчас?

— Нет! — Клеони едва не ударила его тазом, который держала.

— Заткнитесь, — он повернулся к ней спиной. — Сомнительное милосердие — позволить ему спокойно спать сейчас и, возможно, умереть от истощения впоследствии за пределами Плутона. Итак, мистер Вейн?

— Гм-м-м… мне это не нравится. Но если вы на этом настаиваете, то, думаю, я смогу это сделать. Местная анестезия на область раны и умеренное количество стимулянта; кислород и неоплазма на случай… Да, я не думаю, чтобы короткий разговор ему серьезно повредил.

— Хорошо. Начинайте.

Баннинг потянулся за трубкой, вспомнил, что где-то обронил ее в суматохе, и выругался.

— Что вы сказали? — спросил Нельсон.

— Неважно, — отозвался Баннинг.

Хотя в нынешнее время с женщинами было принято обращаться, как с мужчинами, у Баннинга были старомодные представления на этот счет. Поэтому знание нескольких выражений на неведомых остальным языках оказывалось очень полезным.

Клеони накрыла его ладонь своей.

— Капитан, — тихо сказала она. Глаза ее были затянуты дымкой усталости и… сочувствия? — Капитан, обязательно нужно его будить? Он ведь получил такую травму… ради нашего блага.

— Возможно, только он знает, как спасти наши жизни, — терпеливо объяснил Баннинг.

В интеркоме послышался голос:

— Сэр… Гомез на мостике… он открепляет главное масс-резервуарное устройство, перекрывающее проход.

Вейн побелел, но работать не прекратил. Он понял.

Баннинг кивнул:

— Понятно. Вы не спрашивали у него, что ему нужно? Он обещал нам час.

— Да, сэр. Он сказал, что этот час у нас есть, но… но на всякий случай он хочет быть готовым.

— Ловкач. Ему пришлось бы долго провозиться с впускными клапанами: они отлично подогнаны и защищены полем. Тогда накачка шла бы еще дольше. Мы успели бы за это время выжечь для себя проход.

— Может, нам начать это делать, сэр? Сейчас!

— Может быть. Соревнование между его инструментами и нашими факелами. Я дам вам знать. Будьте наготове.

Баннинг снова повернулся к Девону, покусывая губы. Инженер боролся со слабостью. Не сводя глаз с его лица, капитан увидел, как затрепетали его веки, как слабая краска появилась на лице, а рот сделался твердым за прозрачной кислородной маской.

Клеони подошла ближе к столу:

— Люк…

Девон улыбнулся ей, и комната — холодное царство машин — наполнилась внезапно человеческим теплом.

Баннинг осторожно отстранил ее:

— Вы воспользуетесь своими правами позже, девочка.

Склонившись над инженером, он обратился к нему:

— Хэлло, ловкач. С вами все о'кей. Можете сказать мне кое-что, сейчас чертовски необходимое?

— Попытаюсь… — Голос его был едва слышен.

Баннинг заговорил. Девон лежал, глубоко дыша и делая любопытные жесты руками. Он выполнял упражнения по системе Тайи, чтобы восстановить силы, удержаться в сознании и даже почерпнуть энергию из скрытых в клетках резервов.

— Мы сцапали всех, кроме Гомеза, который, кажется, и есть главарь этой банды. Он закрылся в аппаратной и угрожает нас угробить, если мы через час не сдадимся ему. Он действительно сделает это?

— Да, — Девон слабо кивнул.

— Что это за сборище? Чего они хотят?

— Группа фанатиков… смешанных религий… могущественная и большая группа, имеющая много денег… но истинные планы держатся в тайне несколькими людьми…

— Кажется, я знаю, кого вы имеете в виду. Западные реформисты.

Девон снова кивнул. Жилка, пульсировавшая на его шее, затрепетала сильнее.

Несколько мгновений Баннинг размышлял. Последние годы он большую часть времени находился вне Земли; когда же бывал на ней, то не забивал себе голову политикой, ибо все признаки упадка цивилизации были налицо. Казалось более разумным посвятить свое время ранчо, купленному им на Венере, чем углубляться в дневные перипетии геноцида и ночное дремучее невежество, тиранию. Тем не менее он понимал, что антитехнический восточный культ Кали создал собственное ядро оппозиции на Западе. А примитивно-угрюмый реформизм вполне мог попытаться зажать своих врагов в кулак.

— Нечто вроде отношений нацистов и коммунистов в 20-е годы двадцатого века, — пробормотал он.

— Кого? — спросил Нельсон.

— Не важно. Шесть частей одного и полдюжины другого. Сейчас, Люк, — Баннинг медленно обошел комнату. — Чтобы сбросить конституционное правительство и подчинить Землю своей воле, реформистам пришлось бы уничтожить примерно несколько сотен миллионов человек, особенно в Азии. А это означает атомные бомбардировки, предпочтительно из космоса. Я прав?

— Да, — отозвался Девон. Голос его набрал силу: — У них есть база где-то в поясе астероидов. Они надеются превратить ее в крепость с большим флотом, арсеналом, воинскими отрядами… подсобными рабочими. Это, конечно, дело будущего, но, чтобы набрать много сторонников, их партии все равно нужно время, причем немалое. Ведь прежде всего надо хорошенько подготовить граждан к мысли… Ладно. Сейчас их база не играет особой роли. Они не могут просто покупать корабли, регистрация выдала бы их… им нужен по крайней мере один большой грузовой корабль, принадлежность и рейсы которого можно было бы держать в тайне, пока они не смогут начать серьезную работу.