Тополь стремительный (сборник) - Страница 28

У меня появились новые друзья - туземцы дна. Это были пожилые многосемейные рабочие, выгнанные с заводов, когда руки у них потеряли проворство, матросы с пароходов, сданных на слом, клерки разорившихся контор, учителя школ, закрытых при сокращении бюджета, чиновники, которых комиссия по расследованию антиамериканской деятельности уличила в сочувствии испанским республиканцам, ветераны войны, встреченные музыкой и цветами и брошенные на произвол судьбы на первом перекрестке, безработные мальчишки без всякой специальности - сегодняшние бродяги, завтрашние воры и наивные дураки, вроде меня, отбиравшие последние гроши у родителей, чтобы получить никому ненужный диплом.

Ближе всего мы сошлись с одним матросом. Это был пожилой сутуловатый человек с медно-красным обветренным лицом и волосами медного цвета. Его звали Джозеф-Патрик Миддл, или попросту Джо. Случайно инициалы Джо совпадали с инициалами известного миллиардера, и бродяга-матрос любил подшучивать, говоря о себе помпезно-почтительными газетными фразами:

- Мистер Джей Пи Эм предпочитает простые, но изысканные блюда, говорил он, получая миску с бобовой похлебкой.

- Мистер Джей Пи Эм согласился финансировать деловые круги Скандинавии (одалживая десять центов безработному шведу-эмигранту); или: - Мистер Джей Пи Эм приобрел контрольный пакет табачной компании (подбирая окурок на тротуаре).

Джо плавал на торговых судах по всем морям и океанам и кое-что повидал в своей жизни. Нельзя сказать, чтобы он был образованным человеком. Книг он читал мало - в плавании не до чтения, но Джо не пропускал то, что попадалось ему на глаза, и, запоминая ходовые выражения, не без язвительности применял их в самых неподходящих случаях.

- Не ешьте много мяса, - советовал он безработным в очереди. - Только растительная пища спасет вас от ожирения сердца.

- Я за американский образ жизни, - твердил Джо, расстилая газеты на газоне, где мы ночевали.

Однажды, когда мы глядели на магазин, разграбленный бандитами, Джо сказал:

- Весь мир ждет от нас просвещенного руководства ради спокойствия и прогресса (цитата из речи президента).

- Частная инициатива ведет нас к благоденствию (это было сказано перед воротами остановленного завода).

А когда полиция начала дубинками разгонять взволнованных рабочих, Джо заметил:

- Каждый удар, нанесенный нами, служит делу свободы.

У многих из нас есть свои странности. Борьба за справедливость была слабым местом Джо. "Вы не имеете права" - эту фразу я слышал от него чаще всего. Джо воевал за справедливость по мелочам, всюду, где мог. Он проверял весы в мелких лавочках, устанавливал очереди в благотворительных столовых, ввязывался во все уличные происшествия, спорил с полисменами и даже с судьями. И два раза на моей памяти это кончилось плохо: Джо получил 60 дней за оскорбление достоинства суда.

В последний раз это было в начале февраля, в самые метели, и Джо не слишком огорчился. Выслушав приговор, он спросил: "Хорошо ли топят в тюрьме", но, к счастью, судья не расслышал.

Итак, Джо получил зимнюю квартиру, а я остался на улице, чтобы поразмыслить о печальной судьбе безработного.

Глава 2

ТО, о чем я буду говорить сейчас, произошло весной, как раз в тот момент, когда Джо должен был выйти из тюрьмы. Я поджидал его в парке на нашей любимой скамейке. Был веселый апрельский день, когда солнце так жизнерадостно блестит в каждой лужице. Пахло мокрой землей, свежей зеленью и еще чем-то туманным и сладким. В такие дни хочется вскинуть узелок на плечо, встать и пойти куда глаза глядят, через шумный центр и дымные предместья, через пригороды, дачные поселки, поля, фермы и рощи, навстречу солнцу, все прямо и прямо в какие-нибудь далекие края, где нет безработных инженеров, которые никак не могут понять, почему они без работы.

Помнится, когда я был в колледже, меня считали думающим студентом. Я читал много книг и не только технических, интересовался музыкой и искусством. Но жизнь казалась мне простой и. ясной: старайся, зубри, получай хорошие отметки, заработай диплом и все будет "олл райт". Но вот я кончил, положил диплом в карман... и оказался без дела. Здесь-то и пришлось задуматься всерьез.

Все мы не думаем, пока жизнь не прижмет нас к стенке. Каждому американцу с детства твердят, что он неминуемо станет миллионером, если он будет трудолюбив, бережлив и энергичен. И мы из кожи вон лезем, чтобы проявить трудолюбие и энергию. Рассуждать нам некогда, нас заедает бизнес. Урывками, где-то на ходу мы проглатываем кинофильмы, уголовные романы, отрывки радиопередач и броские заголовки газет, не вчитываясь, не разбираясь, не слишком веря и тут же забывая:

"Черные тигры" выиграли со счетом 3:1!"

"Девятилетняя девочка из ревности убила своего брата!"

"Враки, наверное, - думает благополучный американец, - но надо будет прочесть. Это ловко придумано".

"Федеральная полиция раскрыла тайный заговор!"

"Агенты Москвы угрожают нашей безопасности!"

"Скорее всего, враки, - думает средний читатель, - но может быть и правда. Москва - это где-то далеко на севере, в снегах. Кто знает, на что она способна? Если пишут, значит что-нибудь да есть. Может быть, и угрожают. Меня это мало трогает".

Изредка американцу попадается прогрессивная газета, которая говорит о том, что приближается кризис, что правительство тянет нас к войне. Но привыкнув к тому, что газеты всегда лгут, американец только пожимает плечами:

- Какой там кризис? - Враки! Все выдумали, чтобы привлечь подписчиков. У меня как будто дела не плохи.

И, скомкав газету, швыряет ее на тротуар, чтобы тут же забыть о ней. Политика его не касается. Он человек солидный - у него есть свое дело, свой дом, своя машина, обстановка и телевизор, купленные в рассрочку.

Но вот подходит черный день, когда "солидного человека" вызывают в контору и без предупреждения вручают ему расчет. Сбережения тают, как табачный дым, пропускается очередной взнос, и фургоны увозят обстановку, машину и телевизор, уже выплаченные на три четверти. Мы с детства твердим: "Мой дом - моя крепость". Но когда чужие люди выгоняют нас пинком из этой крепости, приходится призадуматься.

В самом деле, почему Аллэн Джонсон, инженер-строитель, кончивший с отличием, дремлет в парке на голодный желудок, вместо того чтобы работать? Почему мокнет под дождем Аллэн Джонсон, умеющий строить великолепные дома с электрической кухней, ледником и ванной, теплые, сухие и уютные дома с удобной мебелью, с чистой постелью, с пылесосами и мусоропроводом?

Почему этот самый Аллэн греется на солнышке в рабочее время, если его выучили строить заводы, великолепные корпуса с металлическими арками и могучими кранами, огромные просторные цехи, где можно расставить тысячи станков, чтобы тысячи людей нашли себе работу? Почему Аллэн сидит здесь, засунув руки в дырявые карманы, умелые руки, которые могут начертить грамотные проекты жилищ, заводов, магазинов, контор, школ, больниц, вокзалов? Почему? В самом деле, скажите мне, почему?

Пока я размышлял на эту скучную тему, какой-то щеголь в клетчатом плаще и темно-зеленой шляпе расхаживал мимо меня, помахивая тросточкой. Затем он присел на скамейку рядом.

Искоса, быстрым взглядом профессионального бродяги я оглядел своего соседа. Кто он такой? Что ищет в парке? Нельзя ли извлечь из него 25 центов? По виду это мог быть... впрочем, мне совсем не нужно было гадать. Рядом со мной сидел Фредди Палома - капитан и левый край сборной команды нашего колледжа.

Я отвернулся в сторону. Мне вовсе не хотелось, чтобы Фредди узнал меня в таком виде и принялся выспрашивать историю моих злоключений только для того, чтобы сочувственно почмокать губами: "Ах, ах, тяжелые времена!" В сущности, мы были не так уж близки с ним Я знал его главным образом по футболу. Фредди был не скверным форвардом, только несколько нахальным. Он всегда зарывался, играл сам с собой и требовал, чтобы мячи подавали ему одному. И в жизни Фредди был таким же самоуверенным: он охотно поучал новичков (в том числе и меня), как надо играть в футбол и как надо жить. И мне, по правде, это быстро надоело.