Тонкий слои лжи. Человек в дверном проеме - Страница 17

Ничего не происходит годами. Разве такое вытерпишь? Скрепки, бумаги, дыроколы… Ничего не происходит. На работу, с работы - пришел-ушел, ушел-пришел. Только что звонил Гэри: лисий шепоток, рассыпался, юлил. Выбивает заказы, а так бы… Только его и видели! Фальшивое участие пригоршнями: как здоровье, старина? Как вообще?

Вообще? Плохо!

Кристиан Хилсмен нагнулся, спину свело. Всего тридцать пять, а радикулит мучает лет десять, не меньше.

Скулит кондиционер, подвывает, как живой, какая-то железяка сломалась. Починить никак не могут. Всем лень. Приходил парень с инструментом в железном ящике с ручкой, покрутился, пробурчал с укором, будто Хилсмен виноват в поломке: пора новый покупать. И без него известно.

Наконец Кристиан подцепил карандаш, упрятал в стакан. Ничего не происходит годами. С ума сойти. Каждый день с девяти до пяти на одном и том же стуле. И так всю жизнь…

С улицы доносился шум. Кристиан Хилсмен поднимается, расправляет широкие плечи, снимает очки в тонкой оправе, дужкой скребет кончик прямого носа. Светлые волосы шевелит ток воздуха, с кашлем вырывающийся из полумертвого кондиционера.

Кристиан высок, синеглаз, на него хочется смотреть долго, замечая уверенность и едва уловимое высокомерие.

Звонит телефон. Снова Гэри? Или… С Джоан как раз говорить не хочется. Не был неделею - не мог. Женщины не понимают, что время мужчин течет иначе. Сначала добиваешься взаимности, потом не знаешь, как избавиться от их опеки. С ума сойти. И так всю жизнь. Самое страшное - ничего не происходит. Он не беден, но никогда не будет богат. Деньги матери не в счет. У нее своя жизнь. Делиться она не намерена. Отец? Ушел, когда Кристиану и десяти не было, подарив сыну фамилию и жизнь, - отец считал, что это вполне достаточные, даже щедрые дары. Может, и прав… Добился Хилсмен-младший не меньше других. Но i-не больше. Как все! Как все, черт возьми!

Хилсмен ударил кулаком по столу. Проклятый карандаш, будто ждал, чтобы хозяин кабинета вышел из себя: сразу выпрыгивает из стакана и катится по полу. Ах, так! Валяйся! Может, раздавят…

Телефон надрывается. Кристиан Хилсмен поднимает трубку.

Голос незнаком, без примет: не высокий, не низкий, не скрипучий, не противный - обычный. Предлагает? Нечто невразумительное - странную встречу неизвестно с кем и зачем. Одно утешение - нужно всего лишь спуститься вниз в холл - там его уже ждут. Лишний повод выскользнуть из кабинета. Лучше спуститься вниз, прокатится в лифте туда-сюда, вверх-вниз, чем злиться под кряхтенье кондиционера.

Вошел Нэш. Обычно в двенадцать друзья пили кофе. Кристиан извинился: сейчас не сможет. Действительно внизу ждали. Двое мужчин. Только он появился, встали. Значит?… Знали в лицо?… Странно. Он-то их видит впервые. Точно.

- …Мистер Хилсмен… весьма рады… - называют фамилии, имена, скорее всего вымышленные, глаза не прячут, и в них Кристиану чудится жутковатое. Хорошо, холл полон народа. Кристиан нервно оглядывается. Незнакомцы не замечают или. Скорее делают вид. Он-то не вчера родился: замечают, еще как, все, каждое его движение, вольное или невольное, даже подрагивание век. Говорит один, тот, что постарше, пониже, этакий коротконогий, крутолобый бычок.

- Мистер Хилсмен не будем тратить время. Перейдем к делу. Предлагаем вам убить человека. За деньги, не волнуйтесь - ваша жизнь и безопасность гарантируются. Почему именно вам? - Пауза, глаза бычка искрятся. - А почему бы нет? Мы могли бы придумать десяток пустых отговорок. Но… Разве важно - вы, не вы? Важно ваше согласие. Сумма приличная. Для человека со стесненными средствами. Иначе всю жизнь сидеть на одном к том же стуле с девяти до пяти. Так?

Кристиан Хилсмен сжимается. Надо же! Его словами: с девяти до пяти… всю жизнь… с ума сойти!

Кристиан Хилсмен избегает заглядывать в маленькие колючие глазки и чувствует: незнакомец ему симпатичен несмотря ни на что. Приятно, когда кто-то мыслит точь-в-точь как ты, возникает родство душ, пусть на считанные минуты.

Кристиан замирает, стараясь не выдать волнения. Что это? Шутка?… Разумеется. Жаль, сразу не догадался. Друзья развлекаются от нечего делать. Тоже бесятся от того, что ничего не происходит. Ну что же! Он подыграет.

Кстати где шутники умудрились откопать таких типов. На первый взгляд ничего страшного: ни золотых зубов, пи татуировок, ни шрамов. Но настораживающая основательность во всем, движения медленные, но рассчитанные, ощущение, что рядом чуткий зверь, ожидающий выстрела в любой миг, черные рубашки, светлые галстуки, короткие шеи и мощные лапы и улыбки, от которых становится не по себе.

- Сколько!? - шепотом с издевкой произносит Кристиан и… не верит собственным глазам - шутка превращается в нечто иное.

Незнакомец вынимает чековую книжку, водит пером, выписывает впечатляющую сумму. Хилсмен чувствует, как комок застревает в горле. Незнакомец дарит приветливую улыбку, протягивает чек - подлинный, нет сомнений. Хилсмен навидался их за свою служебную жизнь.

- Для начала, - незнакомец засовывает чек в нагрудный карман пиджака будущего убийцы.

- Вы серьезно? - Кристиан не узнает свой голос, пугается скрипа и бульканья.

Бесшумно распахиваются двери лифта, выскакивает похожая на ворону секретарь из офиса, что сразу под их конторой, приветственно машет рукой, Хилсмен вяло отвечает, переспрашивает:

- Вы серьезно?

- Совершенно.

Незнакомец пожимает плечами. Ему вроде неловко, что Кристиан сомневается. Несколько секунд молчания. Бычок теребит шляпу, ребром ладони ударяет по тулье, потом спокойно продолжает:

- Не бойтесь. Все довольно просто. Мы укажем вам адрес, поедете туда, подниметесь на нужный этаж, позвоните и, когда дверь откроют, выстрелите в того, кто в дверях. Вот и все. Ничего страшного. Никто вас не схватит, через полчаса будете дома и получите остальное, на нуль больше, чем сейчас, - щелчок пальцами по карману пиджака Хилсмена, снова улыбки. Напарник бычка тоже расплылся. Всему разговору сопутствовали подчеркнутая доброжелательность и успокаивающая солидность.

Кристиан выдавил:

- А выстрелы? Услышат соседи! - и тут же понял, что говорит о страшном, что его волнует не смерть неизвестного человека, а совсем другое: поймают его - Хилсмена - или нет. На лбу выступил пот. Он огляделся. Вблизи никого.

- Вам ничего не грозит. Совершенно бесшумный пистолет. Мы могли бы все сделать сами. Штука в том, что когда-то мы обещали жертве - ее прикончит интеллигентнейший человек с хорошими манерами и добрым взглядом. Слово надо держать. Наш выбор пал на вас. Вот и все. Мы хотим изумить жертву. Она, знаете ли, выразила сомнение в том, где мы найдем человека с такими данными для такой работы. Вот мы и нашли. Мы уверены, Дело не в данных, а в том, сколько и за что платишь. Так, мистер Хилсмен?

Секретарь-ворона возвратилась с улицы, снова махнула рукой Кристиану, он ответил.

Бычок проследил, кому предназначается жест, заметил:

- Забавная особа.

- Весьма, - кивнул напарник.

Хилсмен лихорадочно соображал. Отказаться? Незнакомцы уйдут, и тогда, как и предрекал бычок: всю жизнь на одном стуле с девяти до пяти. Или прикончат его? Оба варианта не из лучших. Что делать? Что? Бычок в некотором нетерпении повертел головой.

- Я могу подумать? - Хилсмен взмок.

- Разумеется. - Бычок подтолкнул напарника к выходу, протянул руку для прощания. - Есть над чем…

Время едва ползло, до окончания работы Кристиан Хилсмен извелся: он то вскакивал, то садился, к нему заходили сослуживцы, что-то спрашивали, он кивал в ответ, или невпопад начинал злиться и кричать, что без него не могут решить и плевого вопроса, или вдруг впадал в оцепенение и остервенело колотил по крышке стола тупым концом карандаша. Хилсмен то распахивал окно, потому что ему становилось жарко, то закрывал его, когда по телу пробегал озноб, попеременно то снимая, то надевая пиджак и всякий раз осторожно дотрагивался до нагрудного кармана и нащупывал тонкий листок чека - значит, все правда, значит, на самом деле днем, между двенадцатью и часом, среди бела дня, ему предложили убить человека.