Тонкая темная линия - Страница 102

– Долл, – словно во сне прошептала Анни. Ее тело сотрясла судорога. – Долл убила Памелу. И меня она тоже убила.

Анни оказалась между жизнью и смертью, где сходились тьма и свет, звук и тишина. Она задержалась там, переходя из одного мира в другой и обратно.

Анни видела выцветший, спокойный ландшафт, последствия страшной катастрофы, на земле лежат тела, над ними нависло тяжелое, мрачное небо, и все освещено сумрачным светом ночного кошмара. Там была Памела. И Долл Ренар. И Маркус. Их души возносились над ними, словно дым от угасающего костра, и плыли над залитым кровью полем. А Анни стояла с краю и наблюдала за ними.

– Там холодно? – шепотом спросил Фуркейд.

– Где?

– В стране теней. – Ник осторожно коснулся ее волос, нежно провел кончиками пальцев по щеке. – Не оставляй меня, Туанетта, – прошептал он, и его темные глаза наполнились печалью. – Я так долго был одинок.

Анни протянула к нему руки, но не смогла дотянуться. И когда она почувствовала, что ее затягивает все глубже, заставляя пересечь черту между жизнью и смертью, паника охватила ее. Она не верила, что у нее хватит сил, чтобы вырваться. Она так ослабела, так устала. Но ей не хотелось умирать. Она не готова была умереть.

Ее начала засасывать темнота, плотная и густая, словно масло. Призвав на помощь остатки сил, о существовании которых она и не подозревала, Анни вынырнула на поверхность и постаралась выбраться из омута.

Когда Анни открыла глаза, то сразу же увидела Фуркейда. Он сидел у кровати и не сводил с нее глаз, как будто, отвернувшись, он обрубит ее связь с миром живых.

– Привет, – прошептала Анни.

Ник нагнулся ближе, по-прежнему не отводя взгляда.

– Я уже думал, что потерял тебя там, chure, – негромко сказал он.

– Где?

– В стране теней.

Он поднес руку Анни к губам и поцеловал в ладонь.

– Ты напугала меня, Туанетта. А я терпеть не могу это чувство. Это выводит меня из себя. – Уголки его губ чуть дрогнули.

Анни сонно улыбнулась.

– Да, в этом мы похожи.

Ник нагнулся еще ниже и прижался губами к ее губам, и Анни заснула со вздохом глубокого облегчения. Когда она снова проснулась, Фуркейд уже ушел.

– Вы слушаете радиостанцию «Кейджун». В эфире самые свежие новости. Хантер Дэвидсон, отец убитой Памелы Бишон, будет сегодня днем предан суду по обвинению в убийстве архитектора Маркуса Ренара. Заседание состоится в зале суда округа Парту.

Новый адвокат Дэвидсона Ревон Тэллант предполагает, что в этом случае речь идет о невменяемости его подзащитного, и ожидает, что признание, сделанное Дэвидсоном рано утром в воскресенье, не будет признано в суде.

Дэвидсона совсем недавно выпустили из окружной тюрьмы, после того как стороны пришли к соглашению по поводу его обвинения в нападении на Маркуса Ренара. Мы не смогли получить никаких комментариев от окружного прокурора Смита Пртчета. Официальное заявление ожидается сегодня утром.

Анни выключила радио. В эти два дня, что она провела в больнице, происшедшая трагедия не оставляла ее ни на минуту. Телевидение, радио, газеты, все твердили только об одном. Ее осаждали просьбами об интервью, но Анни отказала всем. Все кончено. Настало время для всех попытаться залечить полученные раны и двигаться дальше.

Доктор Вэн Аллен очень неохотно согласился ее выписать. Против наркотика, которым ее «угостила» Долл Ренар, нашли действенное противоядие. Потерю крови восстановили. Раненое бедро болело не переставая, но терпеть эту боль было можно. Какое-то время Анни еще будет хромать, но, учитывая все обстоятельства, ей чертовски повезло.

Повезло, что она осталась в живых. Но вот повезет ли ей получить обратно свою работу, это еще вопрос.

Гас навещал ее в воскресенье, чтобы лично взять у нее показания по поводу Долл Ренар. Он слушал, никак не комментируя, пока Анни излагала события последних десяти дней, но, когда она поглядывала на его лицо, ей становилось не по себе.

Анни много думала обо всем, что случилось. Что приобретено и что потеряно благодаря этим событиям? Убийца обнаружен и изобличен. Анни осознала собственные силы и способности. Но потери казались намного тяжелее. Она увидела уродливые души людей, с которыми ей предстояло работать и на которых она должна была полагаться. Сколько жизней было исковеркано, а некоторые просто разрушены.

Анни, прихрамывая, вышла из больницы. День выдался холодным и серым, все предвещало дождь. Она неловко села в патрульную машину, которую Ноблие любезно прислал за ней. За ней приехал помощник шерифа Фил Прежан. Он ерзал на водительском сиденье, словно пятилетний ребенок, которому невтерпеж в туалет.

– Я… Гм… Мне жаль, что все так вышло, Анни, – наконец произнес он. – Я надеюсь, что ты примешь мои извинения.

– Ну разумеется, – кивнула Анни и уставилась в окно.

Они выехали со стоянки, и в машине повисло тяжелое, напряженное молчание.

Все телевизионные станции Луизианы прислали свои съемочные группы, и теперь их фургоны запрудили все подступы к зданию суда, хотя до слушания дела оставалось еще больше часа. Парковка была забита машинами. Анни подумала о том, как репортеры, называвшие Хантера Дэвидсона народным героем десять дней назад, назовут его теперь, когда он убил ни в чем не повинного человека.

Прежан остановил машину на стоянке недалеко от заднего входа в управление. Хукер подозрительно оглядел ее с ног до головы и нахмурился, когда она прохромала мимо стойки дежурного, словно Анни Бруссар была шпионом, разоблаченным в его подразделении. Приблизительно так же на нее прореагировал и Майрон, когда Анни прошла мимо его отдела. Валери Комб по-прежнему смотрела на нее как на протухший кусок мяса.

Шериф облачился в свой угольно-черный в тонкую полоску костюм для похорон исключительно ради встречи с прессой, но он не слишком хороша смотрелся на его раздобревшей фигуре. Гас уже успел развязать галстук и расстегнуть воротничок рубашки. Он показался Анни старше, чем неделю назад.

– Как дела, Анни? Готова?

В мозгу Анни зазвенел сигнал тревоги.

– Все зависит от того, к чему я должна быть готова, сэр.

– Присядь. – Гас указал ей на кресло для посетителей. – Врач отпустил тебя?

– Да, сэр.

– Он подписал выписку? Прости мне мою подозрительность, но в последнее время у тебя появилась плохая привычка не выполнять приказы.

– Они не дали мне копию. – Она устроилась на краешке кресла. – Мне выдали только счет.

Указав ей на нарушение дисциплины, Ноблие не стал придираться к бумажкам. Он сел в кресло и долго, внимательно смотрел на Анни. Та ответила ему ничего не выражающим взглядом.

– В эти выходные мы получили ордер на обыск в доме Ренаров, – наконец заговорил шериф, открывая ящик стола. – Среди предметов, найденных в рабочем кабинете Маркуса Ренара, мы обнаружили вещи, принадлежавшие, как ним известно, Памеле Бишон. И еще мы нашли вот это. Он бросил через стол пластмассового аллигатора. Анни подобрала крокодильчика, чувствуя смущение из-за этой игрушки с ее улыбкой и красным беретом. Но смущение тут же сменилось брезгливостью. Ренар взял эту безделушку, и она стала для него фетишем. Он ласкал ее, держал в руках и, думая о ней, запятнал ее.

– Помощник шерифа Прежан опознал эту вещицу. Мы подумали, что ты захочешь вернуть ее.

– Благодарю вас, сэр. – Анни опустила крокодильчика в карман куртки, понимая, что немедленно выбросит его, как только выйдет из кабинета шерифа.

– В спальне Долл Ренар был обнаружен девятидюймовый разделочный нож. Он лежал у нее под матрасом, – продолжал Ноблие. – Мы его не нашли раньше, потому что ордер на обыск никогда не включал в себя спальню миссис Ренар. Нож послали на экспертизу.

– Она его вымыла?

Ноблие мгновение обдумывал свой ответ, потом решил, что Анни заслужила честный ответ.

– Нет.

При мысли об этом Анни замутило.