Том 9. Неуловимая Фламини - Страница 90

— Мысль завлекательная, я подумаю.

Повесив трубку и сверившись с телефонным справочником, я сел в машину и через пятнадцать минут входил в офис агентства Матерсона. Офис выглядел не слишком впечатляюще — возможно, Фредди был прав, и золотые дни упаковщиков канули в Лету. Я назвал секретарше свое имя и сказал, что мне нужно переговорить с мистером Камоттом. Она попросила меня подождать. Увеличенные фото на стенах изображали кадры из телесериала, шедшего три года назад. Насколько мне удалось вспомнить, эти когда-то знакомые лица все скрылись в пучине забвения, за что — учитывая ничтожность постановки — они, возможно, даже благодарили судьбу.

Не скрывая своего удивления, секретарша доложила, что мистер Камотт примет меня немедленно.

В небольшом кабинете, обставленном со спартанской скромностью, Камотт восседал за столом, за который Фредди Хофман счел бы ниже своего достоинства посадить свою последнюю стенографистку. Выражение лица Саймона не располагало к уюту.

— Ол-райт, Холман! — скрипуче произнес он. — Ближе к делу. Какого черта вам надо?

— Так, любопытство заело. Что вы сделали с телом после того, как вынесли его вчера из квартиры миссис Донован? — спросил я напрямик.

— Что??? — Похоже, я ударил в самую болевую точку.

— Вам миссис Донован с готовностью помогла за сто долларов, — пояснил я, — а мне за двести с еще большей готовностью выложила всю информацию.

— Я положил его в багажник, — хрипло прошептал он, — отъехал пятьдесят — шестьдесят миль по побережью и сбросил с обрыва.

— Его вынесет на городские пляжи, — предупредил я.

Он медленно кивнул.

— Я знаю.

— Так зачем?

— Вы должны поверить мне, Холман, я не убивал ее. Клянусь, что не убивал!

— Почему вы, личный ассистент Камерона, как вы мне представились вчера, не работаете в его банке?

— А? — Он непонимающе поднял на меня глаза. — Я, видимо, слегка преувеличил.

— Как нынче дела с упаковкой?

— Упаковкой? — Он посерел под загаром, и даже его великолепный костюм поник лацканами.

— Упаковка для телевидения, — терпеливо пояснил я. — Разве не так называется ваша деятельность?

— А, это! — Он сделал заметное усилие над собой. — Спасибо, отлично.

— В каких телесериалах вы участвуете в настоящее время?

— В настоящий момент — ни в каких. У нас вроде как пауза между двумя работами. Есть пара крупных заказов. — Он с трудом сглотнул. — Послушайте, Холман, что это все же за история с Бонни Адамс?

— Мне самому интересно, — признался я.

— Я, безусловно, нехорошо поступил с ее телом, но вы должны мне поверить. Я не убивал ее!

— Я верю.

— Верите? — Он недоверчиво уставился на меня.

— Конечно, верю, — огрызнулся я. — Если убийца достаточно хладнокровен, чтобы вернуться и перенести тело за пять минут до приезда полиции, то он тем более не стал бы рисковать, давая миссис Донован шанс распускать свой жирный язык. Он убил бы и ее, не задумавшись ни на минуту. Между прочим, вы так и не объяснили, почему вы убрали тело.

— Я… — Он беззвучно пожевал губами. — Я не могу этого сказать, Холман.

— Потому что полиция неизбежно бы дозналась, что она работала в порнобизнесе, — припер я его к стенке. — Потом они вышли бы на людей, с которыми она работала, включая тех, кто финансировал их деятельность. Верно?

— Изначально это идея Гейл. — Он сделал глубокий, дрожащий вдох. — Мы быстро прогорали со своей упаковкой. Она познакомилась с Вилсоном, владельцем порномагазина, и установила с ним дружеские отношения. Потом появился Дэнни Бридже, он пару раз работал на нас. Этот парень переоборудовал свой гараж…

— Мне известно о Дэнни Бриджсе, — перебил я, — и о Вилсоне тоже. Мне неясно одно: где же деньги? Если Вилсон продавал фильмы по пятьдесят баксов за катушку?

— Деньги? — Он похлопал ресницами. — Вы в своем уме, Холман? Знаете, сколько стоит сделать один фильм? Не меньше двух тысяч долларов!

— Значит, вы оплачивали стоимость съемки, расходы по размножению копий и расходы по продаже. Я не думал, что магазин Вилсона реализует их так много.

— Он их не реализует, — возразил Камотт. — У нас действует распределительная сеть на обоих побережьях. Если мы продаем меньше пяти тысяч копий каждого фильма, то это считается неудачей на рынке.

— Создание такой сети в масштабах всей страны требует несметного количества денег, — пробормотал я. Теперь пришла моя очередь уставиться на него. — Клайд Камерон?

Он изобразил что-то вроде усмешки.

— Почти теми же словами я ответил Гейл, когда она впервые заговорила об этом. Но тут же я вспомнил, что она, должно быть, знает, что говорит, — ведь она спала с ним в то время.

— С Клайдом Камероном? — изумился я. — С человеком, который стеной стоит за нравственно чистое кино, которое можно смотреть всей семьей?

— Это называется ломать традиции, — ухмыльнулся Камотт. — Сначала он и давал деньги продюсерам, делавшим то самое нравственное кино, которое можно смотреть всей семьей. Но вы ведь сами знаете, что произошло с рынком подобной продукции? Он ушел под воду и кругов не оставил!

— Вы хотите сказать, что Торгово-банковский трест Камерона здорово нуждался в деньгах?

Он торопливо кивнул.

— Угадайте, кто главный держатель акций треста?

— А как же получилось, что Гейл Коринф покинула великого банкира ради новых пастбищ великого академика?

— Все не совсем так, — пояснил он. — Великий банкир проникся идеей поживиться на стезе порнокинобизнеса. Он даже решил изучить это дело изнутри, и Гейл совершила крупную ошибку, познакомив его с Бонни Адамс. А Бонни такая девушка, которая не упустит счастливый случай, плывущий прямо в руки. Так что: «Гуд-бай, Гейл! Хэлло, Бонни!»

— И тогда Гейл вышла на поиски новых пастбищ?

— При таком чутье, как у Гейл, она нигде не пропадет, — покачал он головой, — и тропа ее устлана чужими телами. Она не из тех, кто легко забывает обиду.

— А что Трисия Камерон? — спросил я. — Что произошло с ней?

— Она узнала о новой деятельности своего отца, — ответил он. — Похоже, душа у нее разорвалась пополам. Особенно когда она докопалась, что ее папаша сотрудничает в этом деле с ее женихом! Она сразу же разорвала помолвку. Потом у нее произошел крупный разговор с отцом, и она исчезла. С тех пор никто ее не видел.

— Вот, значит, почему Камерон не приехал сам, а прислал вас, когда я позвонил и сообщил, что нашел его дочь? Он не догадывался, что найденная девушка мертва, и боялся, что она начнет опять резать правду-матку ему в глаза.

— Именно так, — чересчур быстро подтвердил Камотт. — Я-то, конечно, сразу узнал Бонни Адамс, и мне пришлось притворяться, что я первый раз ее вижу, чтобы не вызвать ваших подозрений. Я не мог позволить полиции обнаружить ее тело, потому что, как вы сами сказали, они неизбежно проследили бы всю цепочку не только до меня, но и до самого Камерона.

— Кто, по вашему мнению, убил Бонни Адамс?

— Не понимаю. До сих пор не вижу, кому это понадобилось.

— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?

— Будьте любезны, — ответил он.

Я набрал номер Торгово-банковского треста Камерона. Меня сразу же соединили. Ответил женский голос, несомненно принадлежавший Кей Драммонд.

— С вами говорит Департамент охраны здоровья, — оживленно затараторил я. — Мы проводим исследование. Обнаружено, что из тридцати процентов населения, которые принимают душ не снимая одежды, восемнадцать процентов считают, что при этом одежда мокнет и мнется, восемь процентов находит, что одежде ничего не делается, а сами они мокнут и мнутся, и сорок четыре процента ответили «не знаю».

— Рик Холман! — воскликнула она. — Лично я нахожу, что в душе действительно мокну, но мнусь только тогда, когда меня мнут.

— Я хотел поговорить с Клайдом Камероном, но теперь это почти не важно.

— И правда не важно, — ответила она, — потому что его сегодня нет.

— Спасибо, — сказал я. — Нам с вами уже пора пообедать вместе, так что не выключайте душ.