Том 9 - Страница 45
Во-вторых. Неверно, что марксизм принципиально не приемлет партии блока угнетенных, революционных классов, что для марксистов принципиально недопустимо вхождение в состав такой партии. Это, товарищи, абсолютно неверно. На самом деле марксизм не только признавал (и продолжает признавать) принципиальную допустимость вхождения марксистов в состав такой партии, но и осуществлял на деле такое вхождение при известных исторических условиях. Я мог бы сослаться на такой пример, как пример с самим Марксом в 1848 году, во время германской революции, когда Маркс и его единомышленники входили в состав известного буржуазно-демократического союза в Германии[59] и сотрудничали там с представителями революционной буржуазии. Известно, что в этот буржуазно-демократический союз, в эту буржуазно-революционную партию кроме марксистов входили еще представители революционной буржуазии. “Новая Рейнская Газета”,[60] которую редактировал тогда Маркс, была органом этого буржуазно-демократического союза. Только весной 1849 года, когда революция в Германии стала идти на убыль, выступили из этого буржуазно-демократического союза Маркс и его единомышленники, решив поставить совершенно самостоятельную организацию рабочего класса с самостоятельной классовой политикой.
Как видите, Маркс шел даже дальше, чем китайские коммунисты нашего времени, которые входят в состав Гоминдана именно как самостоятельная пролетарская партия со своей особой организацией.
Можно спорить или не спорить о целесообразности вхождения Маркса и его единомышленников в состав буржуазно-демократического союза Германии в 1848 году, когда дело шло о революционной борьбе против абсолютизма совместно с революционной буржуазией. Это вопрос тактики. Но что Маркс признавал принципиально допустимость такого вхождения, — в этом не может быть никакого сомнения.
В-третьих. Было бы в корне неправильно сказать, что Гоминдан в Ухане есть мелкобуржуазная партия, и поставить на этом точку. Так могут характеризовать Гоминдан лишь люди, не понявшие ни империализма в Китае, ни характера китайской революции. Гоминдан не есть “обычная” мелкобуржуазная партия. Мелкобуржуазные партии бывают разные. Меньшевики и эсеры в России были тоже мелкобуржуазными партиями, но они были вместе с тем партиями империалистическими, ибо они состояли в боевом союзе с французскими и английскими империалистами и вместе с ними завоевывали и угнетали другие страны — Турцию, Персию, Месопотамию, Галицию.
Можно ли сказать, что Гоминдан является империалистической партией? Ясно, что нельзя. Гоминдан есть партия антиимпериалистическая, так же как и революция в Китае является антиимпериалистической. Разница тут коренная. Не видеть этой разницы и смешивать антиимпериалистический Гоминдан с эсеро-меньшевистскими империалистическими партиями — значит ничего не понять в национально-революционном движении Китая.
Конечно, если бы Гоминдан был империалистической мелкобуржуазной партией, то китайские коммунисты не блокировались бы с ним, а послали бы его ко всем архангелам. Но в том-то и дело, что Гоминдан есть партия антиимпериалистическая, ведущая революционную борьбу с империалистами и их агентами в Китае. В этом смысле Гоминдан стоит тремя головами выше всех и всяких империалистических “социалистов” типа Керенского и Церетели.
Даже Чан Кай-ши, правый гоминдановец, Чан Кай-ши до совершенного им переворота, строивший все и всякие козни против левых гоминдановцев и коммунистов, — даже Чан Кай-ши стоял тогда выше Керенских и Церетели, ибо Керенские и Церетели вели войну за порабощение Турции, Персии, Месопотамии, Галиции, укрепляя тем самым империализм, а Чан Кай-ши вел войну — плохо ли, хорошо ли — против порабощения Китая, ослабляя тем самым империализм.
Ошибка Радека, и вообще оппозиции, состоит в том, что он отвлекается от полуколониального положения Китая, не видит антиимпериалистического характера китайской революции и не замечает того, что Гоминдан в Ухане, Гоминдан без правых гоминдановцев, является центром борьбы китайских трудящихся масс против империализма.
“Нет ли противоречия между оценкой Вами Гоминдана (речь на собрании студентов КУТВ от 18 мая 1925 г.), как блока двух сил — компартии и мелкой буржуазии — и оценкой, данной в резолюции Коминтерна о Гоминдане, как блоке четырех классов, в том числе и крупной буржуазии?
Возможно ли вхождение китайской компартии в Гоминдан при диктатуре пролетариата в Китае?”
Во-первых, необходимо заметить, что определение фактического положения в Гоминдане, данное Коминтерном в декабре 1926 года (VII расширенный пленум), передано в вашем “вопросе” неправильно, не вполне точно. В “вопросе” сказано: “в том числе и крупной буржуазии”. Но компрадоры являются тоже крупной буржуазией. Значит ли это, что в декабре 1926 года Коминтерн считал компрадорскую буржуазию членом блока в Гоминдане? Ясно, что не значит, ибо компрадорская буржуазия была и остается заклятым врагом Гоминдана. В резолюции Коминтерна говорится не о крупной буржуазии вообще, а о “части капиталистической буржуазии”. Стало быть, речь может тут идти не о всякой крупной буржуазии, а о национальной буржуазии не компрадорского типа.
Во-вторых, должен заявить, что я не усматриваю противоречия между этими двумя определениями Гоминдана. Не усматриваю, так как мы имеем тут дело с определением Гоминдана с двух различных точек зрения, из коих ни одна не может быть названа неправильной, ибо обе они правильны.
Когда я говорил в 1925 году о Гоминдане, как о партии блока рабочих и крестьян, я вовсе не имел в виду характеристику фактического положения дел в Гоминдане, характеристику того, какие классы примыкали к Гоминдану на деле в 1925 году. Когда я говорил о Гоминдане, я имел тогда в виду Гоминдан лишь как тип построения своеобразной народно-революционной партии в угнетенных странах Востока, особенно в таких странах, как Китай и Индия, как тип построения такой народно-революционной партии, которая должна опираться на революционный блок рабочих и мелкой буржуазии города и деревни. Я прямо говорил тогда, что “от политики единого национального фронта коммунисты должны перейти в таких странах к политике революционного блока рабочих и мелкой буржуазии” (см. Сталин, “О политических задачах Университета народов Востока”, — “Вопросы ленинизма”, стр. 264[61]).
Я имел в виду, стало быть, не настоящее, а будущее народно-революционных партий вообще, Гоминдана в частности. И я был тут совершенно прав. Ибо организации, вроде Гоминдана, могут иметь будущность лишь в том случае, если они стремятся опереться на блок рабочих и мелкой буржуазии, причем, говоря о мелкой буржуазии, надо иметь в виду, главным образом, крестьянство, представляющее основную силу мелкой буржуазии в капиталистически отсталых странах.
Коминтерн же интересовала другая сторона дела. На своем VII расширенном пленуме он рассматривал Гоминдан не с точки зрения его будущего, не с точки зрения того, чем он должен стать, а с точки зрения настоящего, с точки зрения того, каково фактическое положение внутри Гоминдана и какие именно классы примыкали к Гоминдану на деле в 1926 году. И Коминтерн был совершенно прав, когда он сказал, что к этому моменту, к моменту, когда не было еще раскола в Гоминдане, Гоминдан составлял на деле блок рабочих, мелкой буржуазии (города и деревни) и национальной буржуазии. Тут можно было бы добавить, что не только в 1926 году, но и в 1925 году Гоминдан опирался на блок именно этих классов. В резолюции Коминтерна, в выработке которой я принимал активнейшее участие, прямо говорится, что “пролетариат образует блок с крестьянством, активно выступающим на борьбу за свои интересы, с мелкой городской буржуазией и частью капиталистической буржуазии”, что “это сочетание сил нашло свое политическое выражение в соответствующей группировке в партии Гоминдана и кантонском правительстве” (см. резолюцию[62]).