Том 8 - Страница 18
Простое восстановление капитализма невозможно хотя бы потому, что власть у нас пролетарская, крупная промышленность в руках пролетариата, транспорт и кредит находятся в распоряжении пролетарского государства.
Дифференциация в деревне не может принять прежних размеров, середняк остается основной массой крестьянства, а кулак не может возыметь прежнюю силу хотя бы потому, что земля у нас национализирована, она изъята из обращения, а наша торговая, кредитная, налоговая и кооперативная политика направлена на то, чтобы ограничить эксплуататорские стремления ткачества, поднять благосостояние широчайших масс крестьянства и выравнивать крайности в деревне. Я уже не говорю о том, что борьба с кулачеством идет у нас теперь не только по старой линии, по линии организации бедноты против кулачества, но и по новой линии, по линии укрепления союза пролетариата и бедноты с середняцкими массами крестьянства против кулака. Тот факт, что оппозиция не понимает смысла и значения борьбы с кулачеством по этой второй линии, этот факт лишний раз подтверждает, что оппозиция сбивается на старый путь развития деревни, на путь ее капиталистического развития, когда кулак и беднота составляли основные силы деревни, а середняк “вымывался”.
Кооперация есть разновидность государственного капитализма, говорит оппозиция, ссылаясь при этом на “Продналог”[39] Ленина, ввиду чего она не верит в возможность использования кооперации, как основной зацепки для социалистического развития. Оппозиция и здесь допускает грубейшую ошибку. Такая трактовка кооперации была достаточна и удовлетворительна в 1921 году, когда был написан “Продналог”, когда у нас не было развитой социалистической промышленности, когда Ленин мыслил госкапитализм как возможную основную форму нашего хозяйствования, а кооперацию рассматривал в сочетании с госкапитализмом. Но эта трактовка теперь уже недостаточна и превзойдена историей, ибо с тех пор времена изменились, социалистическая промышленность у нас развилась, госкапитализм не привился в той степени, в какой это было желательно, а кооперация, охватывающая теперь более десятка миллионов членов, стала смыкаться с социалистической индустрией.
Чем же иначе объяснить тот факт, что уже спустя два года после “Продналога”, в 1923 году, Ленин стал рассматривать кооперацию по-другому, считая, что “кооперация в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом”? (см. т. XXVII, стр. 396).
Чем же иначе это объяснить, как не тем, что за эти два года социалистическая промышленность успела уже вырасти, госкапитализм же не привился в должной степени, ввиду чего Ленин стал рассматривать кооперацию уже не в сочетании с госкапитализмом, а в сочетании с социалистической промышленностью?
Изменились условия развития кооперации. Должен был измениться и подход к вопросу о кооперации.
Вот, например, одно замечательное место из брошюры Ленина “О кооперации” (1923 г.), проливающее свет на этот вопрос:
“При государственном капитализме (курсив мой. — И. Ст.) предприятия кооперативные отличаются от государственно-капиталистических, как предприятия частные, во-первых, и коллективные, во-вторых. При нашем существующем строе (курсив мой. — И. Ст.) предприятия кооперативные отличаются от предприятий частно-капиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются (курсив мой. — И. Ст.) от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т. е. рабочему классу” (см. т. XXVII, стр. 396).
В этой маленькой цитате разрешены два больших вопроса. Во-первых, вопрос о том, что “наш существующий строй” не есть госкапитализм. Во-вторых, вопрос о том, что кооперативные предприятия, взятые в сочетании с “нашим строем”, “не отличаются” от предприятий социалистических.
Я думаю, что трудно выразиться яснее.
А вот еще одно место из той же брошюры Ленина:
“Простой рост кооперации для нас тождественен (с указанным выше “небольшим” исключением) с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм” (см. там же).
Очевидно, что в брошюре “О кооперации” мы имеем дело с новой оценкой кооперации, чего не хочет признать “новая оппозиция” и что она старательно замалчивает, вопреки фактам, вопреки очевидной истине, вопреки ленинизму.
Одно дело — кооперация, взятая в сочетании с госкапитализмом, и другое дело — кооперация, взятая в сочетании с социалистической промышленностью.
Из этого, однако, нельзя делать того вывода, что между “Продналогом” и брошюрой “О кооперации” лежит пропасть. Это, конечно, неправильно. Достаточно сослаться, например, на следующее место в “Продналоге”, чтобы сразу уловить неразрывную связь между “Продналогом” и брошюрой “О кооперации” в вопросе об оценке кооперации. Вот оно:
“Переход от концессий к социализму есть переход от одной формы крупного производства к другой форме крупного производства. Переход от кооперации мелких хозяйчиков к социализму есть переход от мелкого производства к крупному, т. е. переход более сложный, но зато способный охватить, в случае успеха, более широкие массы населения, способный вырвать более глубокие и более живучие корни старых, досоциалистических (курсив мой. — И. Ст.), даже докапиталистических отношений, наиболее упорных в смысле сопротивления всякой “новизне”” (см. т. XXVI, стр. 337).
Из этой цитаты видно, что Ленин еще во время “Продналога”, когда не было еще у нас развитой социалистической индустрии, считал возможным превращение кооперации, в случае успеха, в могучее средство борьбы против “досоциалистических”, а значит, и против капиталистических отношений. Я думаю, что эта именно мысль и послужила впоследствии отправной точкой для его брошюры “О кооперации”.
Но что из всего этого следует?
А из этого следует, что “новая оппозиция” подходит к вопросу о кооперации не по-марксистски, а метафизически. Она рассматривает кооперацию не как историческое явление, взятое в сочетании с другими явлениями, в сочетании, скажем, с госкапитализмом (в 1921 г.) или социалистической промышленностью (в 1923 г.) а как нечто постоянное и раз навсегда данное, как “вещь в себе”.
Отсюда ошибки оппозиции по вопросу о кооперации, отсюда ее неверие в развитие деревни к социализму через кооперацию, отсюда сворачивание оппозиции на старый путь, на путь капиталистического развития деревни.
Такова в общем позиция “новой оппозиции” в практических вопросах социалистического строительства.
Вывод один: линия оппозиции, поскольку есть у нее линия, колебания и шатания оппозиции, ее неверие в наше дело и растерянность перед трудностями — ведут к капитуляции перед капиталистическими элементами нашего хозяйства.
Ибо, если нэп есть отступление по преимуществу, если социалистическая природа государственной промышленности подвергается сомнению, если кулак почти что всесилен, на кооперацию мало надежды, роль середняка прогрессивно падает, новый путь развития деревни сомнителен, партия почти что перерождается, а революция с Запада еще не так близка, — то что же остается после всего этого в арсенале у оппозиции, на что она рассчитывает в борьбе с капиталистическими элементами нашего хозяйства? Нельзя же идти в бой с одной лишь “Философией эпохи”.[40]
Ясно, что арсенал “новой оппозиции” незавиден, если вообще можно назвать его арсеналом. Этот арсенал не для борьбы. Тем более он не для победы.
Ясно, что с таким арсеналом партия “в два счета” загубила бы себя, если бы она полезла в драку, — ей пришлось бы просто капитулировать перед капиталистическими элементами нашего хозяйства.
Поэтому XIV съезд партии поступил совершенно правильно, постановив, что “борьба за победу социалистического строительства в СССР является основной задачей нашей партии”; что одним из необходимых условий для разрешения этой задачи является “борьба с неверием в дело строительства социализма в нашей стране и с попытками рассматривать наши предприятия, являющиеся предприятиями “последовательно-социалистического типа” (Ленин), как предприятия государственно-капиталистические”; что “такие идейные течения, делая невозможным сознательное отношение масс к строительству социализма вообще и социалистической промышленности в частности, способны лишь затормозить рост социалистических элементов хозяйства и облегчить борьбу с ними со стороны частного капитала”; что “съезд считает поэтому необходимой широкую воспитательную работу для преодоления этих извращений ленинизма” (см. резолюцию по отчету ЦК ВКП(б)[41]).