Том 5 - Страница 64

Я уже не касаюсь того, насколько необходимо для улучшения и оживления партийной жизни усиление партийно-воспитательной и политпросветительной работы среди молодежи, дающей новые кадры, в Красной Армии, среди женщин-делегаток и вообще среди всяких беспартийных.

Не распространяюсь также о том, насколько необходимо для нас усиление информации, о чем я уже говорил, — усиление информации сверху вниз и снизу вверх.

Таковы, товарищи, те меры улучшения, тот курс на внутрипартийную демократию, который наметил ЦК еще в сентябре этого года и который необходимо провести в жизнь снизу доверху.

Теперь я хотел бы остановиться на двух крайностях, на двух увлечениях по вопросам о рабочей демократии, наметившихся в некоторых дискуссионных статейках в “Правде”.

Первая крайность касается выборности. Состоит она в том, что некоторые товарищи добиваются выборности “до конца”. Раз выборность, так выбирай вовсю! Партийный стаж? Зачем его? Выбирай, кого душа желает. Этот взгляд, товарищи, ошибочен. Его не примет партия. Конечно, у нас теперь нет войны, мы переживаем период мирного развития. Но у нас есть нэп. Этого не забывайте, товарищи. Не во время войны, а после войны партия предприняла чистку. Почему? Потому, что во время войны страх поражения стягивал партию в одно целое, и некоторые разъедающие элементы внутри партии вынуждены были гнуть общую линию в партии, стоявшей перед вопросом о жизни и смерти. Теперь этих обручей нет у нас, ибо нет войны, теперь у нас нэп, мы допустили капитализм, возрождается буржуазия. Правда, все это ведет к очищению партии, ее укреплению, но, с другой стороны, нас обволакивает новая атмосфера зарождающейся и растущей буржуазии, которая еще не так сильна, но которая уже сумела побить некоторые наши кооперативы и торговые органы в деле внутренней торговли. Именно после нэпа партия предприняла чистку, доведя численность партии до ее половинного состава; именно после нэпа партия решила, что для ограждения наших организаций от веяний нэпа необходимо, например, затруднить доступ в партию непролетарским элементам, необходимо поставить партийный стаж для должностных лиц в партии и т. д. Правильно ли поступила партия, создав эти предупредительные меры, ограничивающие “развернутую” демократию? Я думаю, что правильно поступила. Вот почему я полагаю, что демократия нужна, выборность необходима, но и ограничительные меры, принятые XI и XII съездами, по крайней мере основные из них, должны остаться еще в силе.

Вторая крайность касается вопроса о границах дискуссии. Состоит она в том, что некоторые товарищи добиваются неограниченной дискуссии, усматривая начало и конец партийной работы в обсуждении вопросов и забывая о другой стороне партийной работы, а именно — о действенной ее стороне, требующей проведения в жизнь решений партии. По крайней мере, такое именно впечатление произвела на меня статейка Радзина, старающегося обосновать принцип неограниченной дискуссии ссылкой на Троцкого, который якобы сказал, что “партия — это добровольный союз единомышленников”. Я искал в трудах Троцкого эту фразу, но не мог ее найти. Да едва ли Троцкий мог это сказать, как законченную формулу определения партии, а если он сказал, то едва ли он поставил здесь точку. Партия не есть только союз единомышленников, она есть, кроме того, союз единодействующих, боевой союз единодействующих, борющихся на основе общей идейной базы (программа, тактика). Я считаю ссылку на Троцкого неправильной, ибо я знаю Троцкого как одного из тех членов ЦК, которые более всего подчеркивают действенную сторону партийной работы. Я думаю, поэтому, что определение Радзина нужно оставить на его ответственности. Но к чему оно ведет, это определение? К одной из двух возможностей: либо партия вырождается в секту, в философскую школу, ибо только в таких узких организациях возможно полное единомыслие, либо она превращается в непрерывный дискуссионный клуб, вечно обсуждающий и вечно рассуждающий, вплоть до образования фракций, вплоть до раскола партии. Ни одна из этих возможностей не может быть принята нашей партией. Вот почему я полагаю, что обсуждение вопросов необходимо, дискуссия нужна, но нужны и пределы дискуссии, предохраняющие партию, этот боевой отряд пролетариата, от вырождения в дискуссионный клуб.

Заканчивая свой доклад, я должен предостеречь вас, товарищи, от этих двух крайностей. Я думаю, что если мы отклоним обе эти крайности и возьмемся честно и решительно проводить в жизнь тот курс на внутрипартийную демократию, который наметил ЦК еще в сентябре этого года, мы наверняка добьемся улучшения в нашей партийной работе. (Аплодисменты.)

“Правда” № 277, 6 декабря 1923 г.

Дискуссия о внутрипартийном положении, открывшаяся несколько недель тому назад, видимо, подходит к концу, если иметь в виду Москву и Петроград. Петроград, как известно, высказался за линию партии. Основные районы Москвы тоже высказались за линию ЦК. Общегородское собрание активных работников московской организации от 11 декабря вынесло полное одобрение организационной и политической линии ЦК партии. Нет оснований сомневаться в том, что предстоящая общепартийная конференция московской организации пойдет по стопам своих районов. Оппозиция, представляющая блок части “левых” коммунистов (Преображенский, Стуков, Пятаков и пр.) с так называемыми демократическими централистами (Рафаил, Сапронов и пр.), оказалась смятой.

Интересен ход дискуссии и те превращения, которые претерпела оппозиция за период дискуссии.

Оппозиция начала с того, что высказалась ни более, ни менее как за пересмотр основной линии партии во внутрипартийном строительстве и внутрипартийной политике за последние два года, за весь период нэпа. Требуя полного проведения резолюции Х съезда о внутрипартийной демократии, оппозиция вместе с тем настаивала на отмене тех ограничений (запрещение группировок, партстаж и пр.), которые были приняты X, XI и XII съездами партии. Но оппозиция на этом не остановилась. Утверждая, что партия превратилась по сути дела в организацию армейского типа, а партийная дисциплина — в дисциплину военную, оппозиция требовала перетряхивания всего состава партийного аппарата сверху донизу, снятия с постов основных работников и пр. В крепких словах и в ругани по адресу ЦК не было, конечно, недостатка. “Правда” была переполнена статьями и статейками, обвинявшими ЦК во всех смертных грехах. Не хватало того, чтобы обвинить его еще в японском землетрясении.

ЦК в целом за этот период не вмешивался в дискуссию на страницах “Правды”, предоставляя членам партии полную свободу критики. Он не находил даже нужным опровергнуть нелепые обвинения, нередко выдвигавшиеся критиками, считая, что члены партии достаточно сознательны для того, чтобы самостоятельно разрешить обсуждавшиеся вопросы.

Это был, так сказать, первый период дискуссии. В дальнейшем, когда крепкие слова приелись, ругань перестала действовать и члены партии потребовали делового обсуждения вопроса, — наступил второй период дискуссии. Открылся он опубликованием резолюции ЦК и ЦКК по партстроительству.[89] Исходя из постановления октябрьского пленума ЦК,[90] одобрившего курс на внутрипартийную демократию, Политбюро ЦК и Президиум ЦКК выработали известную резолюцию, наметившую условия проведения внутрипартийной демократии. Этим актом был создан поворот в ходе дискуссии. Теперь уже нельзя было ограничиться критикой вообще. Конкретный план, представленный ЦК и ЦКК, требовал от оппозиции либо принятия этого плана, либо предъявления другого, параллельного, столь же конкретного плана проведения внутрипартийной демократии. И тут-то оказалось, что оппозиция не в силах противопоставить плану ЦК свой собственный план, могущий удовлетворить требованиям партийных организаций. Началось отступление оппозиции. Исчезло в арсенале оппозиции требование отмены основной линии партии во внутрипартийном строительстве за последние два года. Поблекло и вылиняло требование оппозиции об отмене ограничений демократии, принятых X, XI и XII съездами партии. Отодвинули на задний план и смягчили требование о перетряхивании аппарата сверху донизу. Все эти требования оппозиция сочла необходимым заменить предложениями о необходимости “точно формулировать вопрос о фракциях”, “провести перевыборы всех тех парторганов, которые раньше были назначены”, “упразднить назначенство, как систему” и пр. Характерно, что даже эти, смягченные в несколько раз, предложения оппозиции были провалены организациями Красной Пресни и Замоскворечья, приветствовавшими резолюцию ЦК и ЦКК подавляющим большинством голосов.