Том 4. История западноевропейской литературы - Страница 157

(2) Локарнские соглашения, принятые рядом империалистических держав, возглавлявшихся Англией (октябрь 1925 года), обязывали Германию строго соблюдать условия Версальского мирного договора и неприкосновенность Рейнской демилитаризованной зоны. Они имели целью направить Германию против СССР.

(3) Брейтшейд и Криспин — деятели правого крыла германской социал-демократии.

(4) На этом приеме, состоявшемся 25 ноября 1925 года, Луначарский выступил перед представителями печати.

(5) «Форвертс» («Vorwärts. Berliner Volksblatt») — берлинская газета, € 1891 года центральный орган германской социал-демократической партии; основана в 1884 году, выходила до 1933 года.

(6) Речь идет о статье (автор не указан) «Das russische Unterrichtswesen Mitteilungen Lunatscharskie» («Vorwärts», Morgenausgabe, 1925, № 558, 26. November).

(7) «Роте Фане» («Rote Fahne») — берлинская газета, центральный орган Коммунистической партии Германии; основана Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург в 1918 году и легально издавалась до 1933 года; в годы фашистской власти выходила подпольно.

(8) «Фоссише Цейтунг» («Vossische Zeitung. Berlinische Zeitung von Staats-und gelehrten Sachen») — берлинская газета — одна из старейших буржуазных газет Германии, выходила под разными названиями € 1704 по 1934 год.

(9) Речь идет об «Обществе друзей новой России» (существовало в 1920-е годы).

(10) «Berliner Zeitung am Mittag» — реакционная газета; выходила в Берлине с 1876 по 1939 год.

(11) «Руль» — белоэмигрантская газета, издававшаяся в Берлине в 1920–1931 годах.

(12) Речь идет, вероятно, о первом томе упомянутой книги, вышедшем на немецком языке в 1925 году (Paul Мiliukоw, Russlands Zusammenbruch, Band I–II, Berlin, Obelisk-Verlag, 1925–1926).

(13) Галилея — северная часть древней Палестины, легендарная родина Иисуса Христа. По преданию, «Ты победил, галилеянин» — предсмертные слова римского императора Юлиана Отступника, непримиримого противника христианства, признавшего свое поражение.

Письма с Запада III^*

Впервые, под заглавием «Письма из Берлина. Третье письмо», напечатано в «Красной газете» (веч. вып.), 1926, № 13, 14 января; № 14, 15 января.

(1) Выставка русской иконописи XII–XVIII столетий состоялась в феврале-мае 1929 года в Берлине, Кёльне, Гамбурге и Франкфурте-на-Майне. Каталог вышел в Берлине с предисловием А. Луначарского и статьей «Памятники древнерусской живописи» И. Грабаря.

(2) Впоследствии Шеффер стал сторонником фашизма и был удален из СССР за клеветнические корреспонденции.

(3) Речь идет о группе левых демократических писателей, возникшей в Берлине в начале 20-х годов под влиянием Коммунистической партии Германии и возглавлявшейся Иоганнесом Бехером и Людвигом Рубинером. О писательском профсоюзе (Arbeitsgemeinschaft), организованном этой группой, см., в частности, в статье Луначарского «Из заграничных впечатлений» («На литературном посту», 1926, № 1, 5 марта, стр. 10–14).

(4) Луначарский говорит о немецком философе и социологе Германе. Кейзерлинге. Упомянутая далее лекция «История как трагедия» была опубликована в виде отдельной статьи (в выходившем в Дармштадте ежегоднике «Der Leuchter», Band VI, 1925).

(5) Подразумеваются следующие работы Кейзерлинга: «Внутренние связи культурных проблем Востока и Запада» (1913), «Путевой дневник, философа» (1919).

Письма с Запада IV^*

Впервые в значительно более полном виде, под заглавием «Письма из Парижа. Первое письмо», напечатано в «Красной газете» (веч. вып.), 1926, № 16, 17 января; № 17, 18 января.

При подготовке сборника «На Западе» автор изъял первую часть письма, а вторую присоединил к следующему письму, первоначально напечатанному в «Красной газете» (веч. вып.), 1926, № 24, 27 января; № 25, 28 января, под заглавием «Письма из Парижа. Письмо второе». Ниже приводится часть первого письма, не вошедшая в окончательный текст «Писем с Запада»:

«В свое время я очень долго жил в Париже. Хорошо знаю и точно помню его прежнюю внешность.

В Москве мне говорили одно время, что Париж до неузнаваемости расцвел после войны. Это меня крайне удивляло. Но, принимая во внимание превращение Франции в металлопромышленного гиганта и всякие, хотя и довольно туго поступающие контрибуции, а с другой стороны, допуская, что общая неуверенность могла привести к мотовству, я склонен был верить этим слухам.

Впрочем, незадолго до моего отъезда, товарищи, вернувшиеся с выставки[17], обронили как-то замечание, что Париж стал гораздо менее элегантным. Представление — более соответствовавшее моим предположениям, возникшим на основании оценки общего положения Франции.

Мои личные впечатления о Париже в общем скорее соответствуют второй версии.

Кое-что может обмануть с первого взгляда: центральные улицы Парижа залиты электричеством реклам, немногим больше, впрочем, чем такие же улицы Берлина. Но если оставить в стороне рекламы, то Париж освещен по-старому, то есть недостаточно. Далее: почти совершенно исчезли лошади, автомобильное движение — густое и шумное. Но и тут большой разницы в количестве с Берлином нет. Преобладающие наемные машины в Берлине чище и элегантнее.

Бросается в глаза некоторая характерная разница в самом порядке автомобильного движения.

В Германии автомобили в часы сильного движения едут с одинаковой быстротой единым цугом; на каждом перекрестке, по-старинному, монументальный полицейский, оставаясь почти неподвижным, величественным жестом, в котором сквозят остатки гогенцоллернской помпы, останавливает то ту, то другую реку экипажей.

В Париже нанятый вами такси бросается вперед, можно сказать, очертя голову. Пока не привыкнешь, берет даже некоторая жуть. Экипажи обгоняют друг друга словно на гонках, пересекают друг другу путь, шныряют под носом у огромных автобусов, — и все это с ловкостью поистине изумительной. Место немецкого монотонного порядка занимает здесь виртуозная индивидуальная сноровка.

Но рекламы не должны ослеплять вас, а тысячи автомобилей слишком кружить вам голову: на глаз Париж стал, конечно, беднее и скучнее.

Публика на улицах, мужчины и женщины, одеты хуже, чем до войны, и хуже, чем одет нынешний Берлин. Конечно, парижанка остается более грациозной, но одета она, особенно принимая во внимание парижскую дешевизну, — буквально на гроши. Я помню, как я сам с достаточным недоброжелательством взирал на парижских „monsieurs“ в обязательном цилиндре о восьми отражениях и на их дам, закутанных в самые дорогие меха. Они составляли, разумеется, небольшое меньшинство, но все же они были видны немножко повсюду.

[В эту неделю я много бывал в разных местах Парижа и не знаю видел ли я за это время хоть один цилиндр, исключая тех, которые стояли за витринами.

Мне могут возразить, что я не заглянул туда, где бывает богатый Париж.

Но я прошу верить, что у меня, как-никак члена правительства признанной страны, в этом отношении было отнюдь не меньше возможностей, чем в те времена, когда я был просто бедным эмигрантом, Нет, Париж потускнел]»[18].

(1) Условное наименование республики во Франции.

(2) Основанный А. Барбюсом журнал «Кларте» (выходил в Париже с 1919 по 1928 год) в апреле 1924 года перешел в руки группы молодых писателей (М. Фурье, Ж. Бернье, Ж. Микаэль и др.), занимавших во многом сектантски-левацкую позицию и выступавших с резким отрицанием классической культуры. После выхода в 1924 году номера журнала, целиком направленного против А. Франса, казавшегося клартистам «реакционным» писателем, Барбюс окончательно порвал с журналом, из состава редакции вышел также П. Вайян-Кутюрье. Во время пребывания Луначарского в Париже к л артисты переживали процесс интенсивного идейно-политического брожения. В 1927 году направление журнала «Кларте» изменилось настолько, что он фактически перестал играть прогрессивную роль.