Том 4. Аскетическая проповедь - Страница 9

Евангельская притча — Божественное учение! Оно глубоко и возвышенно, несмотря на необыкновенную простоту человеческого слова, в которую благоволило облечься Слово Божие! Премудро установила Святая Церковь всенародное чтение этой притчи пред наступающею Четыредесятницею. Какая весть может быть более утешительной для грешника, стоящего в недоумении пред вратами покаяния, как не весть о бесконечном и неизреченном милосердии Небесного Отца к кающимся грешникам? Это милосердие так велико, что оно привело в удивление самих святых Ангелов — первородных сынов Небесного Отца, никогда не преступивших ни единой Его заповеди. Светлыми и высокими умами своими они не могли постичь непостижимого милосердия Божия к падшему человечеству. Они нуждались относительно этого предмета в откровении Свыше, и научились из откровения Свыше, что им подобает веселитися и радоватися, яко меньший брат их — род человеческий — мертв бе, и оживе: и изгибл бе, и обретеся, при посредстве Искупителя. Радость бывает пред Ангелы Божиими даже о единем грешнице кающемся.

Возлюбленные братия! употребим время, назначенное Святою Церковию для приуготовления к подвигам Святой Четыредесятницы, сообразно его назначению. Употребим его на созерцание великого милосердия Божия к человекам и к каждому человеку, желающему посредством истинного покаяния примириться и соединиться с Богом. Время земной жизни нашей бесценно: в это время мы решаем нашу вечную участь. {стр. 38} Да даруется нам решить вечную участь нашу во спасение наше, в радование нам! да будет радование наше бесконечно! да совокупится оно с радостию святых Божиих Ангелов! да исполнится и совершится радость Ангелов и человеков в совершении воли Небесного Отца! яко несть воля пред Отцем… Небесным, да погибнет един от малых сих [92] человеков, умаленных и уничиженных грехом. Аминь.

Приидет Сын Человеческий во славе Своей [93].

Возлюбленные братия! недавно мы созерцали Господа нашего Иисуса Христа родившимся в вертепе, обвитым пеленами, положенным в яслях, приявшим на Себя вместе с человечеством все немощи человеческие, кроме греха; недавно мы созерцали Его, гонимого Иродом, бежащего от меча убийц в Египет, возвращающегося в Иудею, не дерзающего остановиться в ней, помещающегося на жительство в Назарете, бедном и малозначащем городе неславной Галилеи, приемлющего крещение наравне с нуждающимися в крещении, проповедующего покаяние и наступление Царства Небесного. Созерцали мы это недавно, и готовимся к новому созерцанию; к новому, самому поразительному зрелищу. Чтоб соделаться по возможности человеческой достойными этого зрелища, мы намереваемся заняться предочищением своих духовных очей — ума и сердца — подвигом поста. Мы намереваемся утончить при посредстве постного подвига самую плоть нашу, чтоб эта завеса, которою занавешено духовное естество наше, не была излишне густа и непроницаема, не воспрепятствовала нам воззреть с должною чистотою, верою и умилением на распятого за нас Спасителя нашего, разоряющего на Кресте средостение между нами и Богом [94]. И еще ожидает нас страшное зрелище, событие самое грозное: Второе пришествие на землю Господа нашего Иисуса Христа. Первое пришествие мы можем созерцать в благочес{стр. 39}тивом воспоминании, второе предоставлено нашему воображению Словом Божиим в чертах самых живописных и сильных. Эта живопись может спасительно потрясти наши души страхом Божиим, возбудить нас от глубокого нерадения о нашей вечной участи, как бы от сна непробудного, которым усыпила нас плотская жизнь наша. Приидет Сын Человеческий во славе Своей.

Преисполнено глубокого, постоянного смирения первое пришествие Господа нашего на землю и пребывание Его на ней. Все, уважаемое и высокоценимое миром, было оставлено Господом без внимания. Не благоволил Он явиться в блеске и громе земной славы; не благоволил Он явиться окруженным пышностию и великолепием; не благоволил явиться среди шума празднеств и ликований. Он пришел на землю, как в страну, в которую изгнаны преступники Божией заповеди; Он пребывал и действовал на ней, как в стране горестей, куда низвергнуты из высокого рая преступившие в раю Божию заповедь; Он пребывал и действовал на ней, как Искупитель погибших, делаясь участником всех бедствий, постигших преступное человечество. И был Он как бы одним из нищих, попираемых человеками. И был Он странником, не имевшим где главу подклонить. И был Он гоним, осыпаем бесчестиями; и постоянно воздавал Он добром за зло: Сын бо Человеческий не прииде душ человеческих погубити, но спасти [95]. И окончил Он земное странствование Свое смертию мучительною и позорною, смертию уголовных преступников, смертию рабов, для которых и в самом образе смерти не было общего права с гражданами мира. Таково было первое пришествие на землю Сына Божия. Будет, в свое время, и второе пришествие Его к нам: приидет Сын Человеческий, Который вместе и Сын Божий, во славе Своей. Первое пришествие Его было пришествием Искупителя, подчинившегося всем немощам человеческим, подъявшего их на Себя для уничтожения их Собою; Второе пришествие будет пришествием Судии для принятия отчета от человечества в поведении человечества относительно дарованного ему Богом божественного искупления. Приидет Сын Человеческий во славе Своей, и вси святии Ангели с Ним: и соберутся пред Ним вси языцы, чтоб представить {стр. 40} Ему на суд дела свои и приять от Него награды или казни, сообразно делам своим.

При получении известия о предстоящем пришествии какого-либо земного начальника и судии мы принимаем все меры, чтоб привести дела наши в должный порядок и заслужить одобрение: тем более должен нас озабочивать Суд Христов, на котором решится вечная участь каждого из нас. Судия — страшен, страшен невыразимо. Страшен Он по величию, страшен Он по всемогуществу, страшен потому, что прозирает в глубины духа человеческого, и никакая тайная человеческая мысль, никакое тончайшее ощущение не сокрыты от Него. Оправдания не имеют места на Суде Его: не оправдится пред Ним не только умерщвленный грехом, но и всяк живый жизнию праведности [96]. Ты победиши, вопиет уже навстречу грядущему Судии вдохновенный Свыше Пророк, внегда судити Ти [97]! Обымет трепет всех человеков, когда они встанут пред лице Судии, обымет трепет не только грешников, но и праведников. Вострепещут грешники от отчаяния, от ожидания предстоящих им мук, от того необыкновенного страха, который произведет в них переворот, имеющий тогда изменить вселенную. Они воскликнут горам и утесам: падите на ны и покрыйте ны от лица Седящаго на престоле и от гнева Агнча. Яко прииде день великий гнева Его, и кто может стати? [98] Они вострепещут и восславословят, хотя и поздно. Когда Творец прикрыл неприступную и невыносимую славу Свою покровом смирения, тогда только тварь могла свободно владеть мыслями и чувствованиями, свободно произносить слово и свободно располагать действиями. Когда же Творец явится в славе Своей — свобода твари иссякнет пред величием славы Его, подобно тому, как эта свобода при каких-либо особенных обстоятельствах, оставаясь принадлежностию нашею, как бы уничтожается насилием обстоятельств. Самые ожесточенные враги Господа, самый Синедрион, распявший Его и поклявшийся в ненависти к Нему, воскликнет в сретение Судии славословием, что и Господь предрек ему: Узрите Сына Человеческаго седяща одесную силы и грядуща на облацех небесных [99]. Глаголю бо вам: (яко) {стр. 41} не имате Мене видети отселе, дондеже речете: благословен Грядый во имя Господне [100]. Вострепещут праведники от безмерной славы явившегося Судии: они воззрят на свои правды, и эти правды представятся им, при свете Высшей Правды, ветхими рубищами нищих: в правдах своих они не увидят залога к помилованию своему, — будут ожидать помилования от одной бесконечной Божией милости. Самые Ангелы Божии придут в смятение и страх от открывшегося в величии Своем Бога [101], Который суд весь даде Сынови, да вси чтут Сына, якоже чтут Отца [102]. Бесчувственная вещественная природа не выдержит взора Сына Божия: небо свиется яко свиток, всякая гора и всякий остров двинутся с мест своих [103].